- Где Грязнов? - пел старшина. - Немедленно в строй. На поверку не выходят только мертвые.
За строем, неловко размахивая руками, торопливо пробежал высокий солдат. Он стал на свое место, и старшина снова запел "равняйсь" и "отставить".
Под окнами, держа в руке сапоги, прошел Шестаков. Он остановился позади строя и стал делать знаки старшине. Кашаров заметил Шестакова и крикнул:
- Стайкин, проведи построение.
Борис Комягин отодвинулся от окна. Шаги старшины послышались на крыльце. Комягин быстро лег на лавку, натянул на себя шинель и закрыл глаза. Войновский удивленно глядел на Комягина.
Старшина вошел в избу и с порога перешел на строевой шаг. Он шагал прямо на Войновского, а потом сделал шаг в сторону и одновременно вскинул руку к пилотке.
- Товарищ лейтенант, - говорил он, будто задыхаясь, - вторая рота занимает оборону на берегу Елань-озера. Рота готова к построению согласно приказу. Докладывает старшина Кашаров, - старшина опустил руку и фамильярно улыбнулся. - Рыбки свежей не желаете на завтрак?
- Свежей рыбки желаю, - весело ответил Войновский. - Только доложить вам придется лейтенанту Комягину. Он назначен на первый взвод и потому замещает командира роты. А я командир второго взвода Войновский.
- Очень приятно. - Старшина уже не улыбался, обошел вокруг стола и в нерешительности остановился перед Комягиным. Тот лежал на лавке и крепко спал. Войновский вошел в игру.
- Эй, Борис, подъем. Старшина с докладом прибыл.
Комягин с трудом продрал глаза и сел на лавку, кряхтя и потягиваясь. Старшина слово в слово повторил доклад, а под конец сказал про рыбу. Комягин соскочил с лавки, присел перед старшиной, вытянув вперед руки. Потом выпрямился, снова присел на носки, сводя и разводя руки и делая шумные вдохи и выдохи. Стоя смирно, старшина с почтением смотрел, как новый командир роты приседает и выпрямляется. Наконец Комягин кончил гимнастику, сел на лавку, принялся натягивать сапоги. Старшина, сделав большие глаза, уставился на сапоги.
- Что сегодня на завтрак в роте? - Комягин строго топнул каблуком по полу.
- Уха, товарищ лейтенант, - ответил Кашаров, не сводя глаз с сапог.
- То-то, - голос Комягина стал мягче. - А на будущее запомните, старшина: офицеры роты питаются из общего котла. И вообще - с сегодняшнего дня советую бросить все эти штучки.
- Какие штучки, товарищ лейтенант? - с удивлением спросил Кашаров.
- Повторяю: бросьте. И чтобы никакого ничего. Ясно?
- Есть никакого ничего. Ясно. Разрешите идти?
Старшина сделал четкий поворот и, печатая шаг, вышел из избы. Войновский не выдержал и прыснул в кулак. Комягин сидел на лавке и улыбался.
- Хороший старшина. Сразу видно, из кадровиков. И ордена есть.
- Уж больно ты строго с ним. Не переборщил?
Комягин встал и крикнул:
- Лейтенант Войновский, ко мне!
Юрий не тронулся с места.
- Лейтенант Войновский, принесите воды для умывания.
- Не остроумно, - обиделся Войновский. - Ты вообще острить не умеешь.
В сенях послышался сердитый голос. Войновский приложил палец к губам, на цыпочках прошел к двери. За дверью слышался грозный свистящий шепот:
- Я тебе чьи сапоги велел взять?
- Лейтенантовы.
- А ты чьи взял?
- Не тот разве? - испуганно спрашивал Шестаков.
- Ах ты, господи, ну что мне с тобой делать? - старшина вздохнул в безнадежном отчаянии.
Войновский сел на корточки, обнял себя руками и начал вздрагивать и трястись, задыхаясь от беззвучного смеха. Комягин смотрел на него и ничего не понимал.
- Юрка, а ты почему без сапог? - спросил Комягин. - Где твои сапоги?
ГЛАВА IV
Иногда ему казалось, что время застыло. Война отняла у него не только будущее, но и прошлое. На войне, полагал он, стоило жить лишь ради войны, а ее-то как раз и не было - одна вода, вода, вода... Он потерял счет дням и неделям и чувствовал, что ему становится все труднее держать себя в руках. Последние усилия Шмелева уходили на то, чтобы никто не заметил, как ему плохо.
Он оторвался от стереотрубы и увидел, что молодой лейтенант смотрит на него растерянно и с обидой.
"Ага, - заметил про себя Шмелев, - его уже проняло".
А вслух сказал:
- Учти, Войновский, раз мы пришли сюда, в такое распрекрасное место, нам придется идти дальше и брать все это. Поэтому - сиди. Восемь часов за трубой каждый день. Сиди так, чтобы я тебя ночью разбудил и ты мне назубок ответил, какая у него оборона. Что нового он настроил? Что готовит?
- И давно вы тут стоите, товарищ капитан? - спросил Войновский, и Шмелев уловил нотку сочувствия в его голосе.
"Видно, я стал совсем плох", - горько подумал он и сказал:
- Запомни, что я тебе сейчас скажу. Мне тоже не нравится здесь сидеть на этом распрекрасном берегу. И я не собираюсь здесь засиживаться. От нас самих зависит, как скоро мы пойдем туда. - Шмелев показал глазами в озеро, стараясь сделать это так, чтобы не видеть воды: он уже нагляделся на нее до тошноты.
- Понимаю, товарищ капитан, - сказал Войновский. Он был чертовски молодой, высокий, большеглазый, рвущийся в бой, перетянутый тугими ремнями. Час назад он заступил на первое боевое дежурство и еще ни разу, даже в трубу, не видел живого врага - вот какой молодой и зеленый он был. А потом он понюхает пороху и в одно мгновенье перестанет быть молодым.
- Теперь посмотри в трубу, - разрешил Шмелев.
Войновский прильнул к окулярам и тотчас вскрикнул. Шмелев улыбнулся про себя: все, кто впервые смотрели в трубу, вскрикивали от неожиданности.
Стереотруба с оптической насадкой давала двадцатикратное приближение, далекий вражеский берег становился неожиданно близким и казался оттого еще более враждебным. Чтобы точнее вести наблюдение, обе трубы на маяке были настроены синхронно.
Шмелев посмотрел в свою трубу и тоже присвистнул от удивления. По шоссе медленно ползли четыре самоходных орудия. В перекрестие окуляра сквозь толщу слегка вибрирующего воздуха были отчетливо видны длинные стволы пушек, черные кресты на бортах. Тупоносая легковая машина обогнала орудия. За ними тянулся конный обоз с высокими фурами. Весь вражеский берег был в движении.
Самоходные пушки прошли по-над берегом, скрылись в деревне. Войновский с удивлением смотрел на Шмелева.
- Вот видишь, - одобрил Шмелев. - Сразу обнаружил важное передвижение в стане противника. Теперь смотри и запоминай.
Юрий резко повернулся к стереотрубе, ремни на нем захрустели, и Джабаров, сидевший позади на ящике, поднял голову, чтобы посмотреть, что там хрустит.
- Видишь церковь? - говорил Шмелев, не отрываясь от окуляров. - Все отсчеты веди от церкви. Деревня называется Устриково. Церковь в ней - ориентир номер один.
- Понимаю, товарищ капитан.
- Левее ноль-десять. Немцы прокладывают оборону. Видишь?
- Ой, сколько их! - воскликнул Войновский. - Строем идут.
- Следует говорить - около полуроты.
Войновский поежился под взглядом Шмелева и снова принялся смотреть.
- А бурые полоски вдоль берега - что это?
- Окопы.
- Ой, сколько... - Войновский осекся и перевел дух. - Противник прокладывает на берегу двойную линию траншей.
- Правильно. Значит, в этом месте он и ждет нас. Эти окопы и придется нам брать.
- Почему же надо идти именно туда? Ведь если южнее взять - будет ближе.
- Южнее - болота. А через Устриково проходит дорога. Автострада. Чертовски важная. Помнишь, по карте показывал? На ней держится весь южный участок.
- Но как же мы попадем туда? - спросил Войновский; он уже освоился и начинал кое-что соображать.
- Как Днепр форсировали. Читал в газетах?
- Так то же Днепр, река, - сказал Войновский с тоской. Он рвался на фронт, мечтал о жарких сражениях, ночных вылазках, а вместо этого должен смотреть на врага в трубу за тридцать километров. Да и это ему разрешили лишь на третий день.
- Не зевай, Войновский, доложи, что видишь. - Шмелев понимал, что в таких случаях лучше всего просто не давать опомниться, чтобы не было времени подумать, в какой тяжелый переплет ты попал.
- Из Устрикова вышел катер противника, - доложил Войновский. - Движется на северо-запад, в немецкий тыл.
- Точно, - одобрил Шмелев. - А на катере, наверное, солдаты сидят, покуривают. Целую роту, наверное, можно на такой катер посадить. Соображаешь?
- Соображаю, товарищ капитан.
"Куда тебе, - невесело подумал Шмелев. - Я и сам не знаю, что можно сделать, раз мы попали в такой переплет. У нас не то что катера, лодки захудалой нет. Видно, пока стоит вода, нам отсюда не выбраться". Он поймал себя на том, что думает о будущем, и усмехнулся.
- Джабаров, запиши в журнал насчет самоходок и катера, - сказал Шмелев и посмотрел вниз, вдоль берега.
Маяк Железный находился на юго-восточном берегу Елань-озера, там, где в озеро впадала Словать-река. У подножья маяка стоял длинный бревенчатый сарай, в котором размещался узел связи и жили солдаты. Напротив, в пятистенной рубленой избе жили офицеры. Вдоль сарая протянулась коновязь с кормушками, с другой стороны дымилась походная кухня.
В основание маяка был уложен массивный бетонный куб. Из куба вырастали четыре параллельных балки, соединенные перекладинами. С внешней стороны балок шла крутая лестница, на ней были устроены две площадки. Наверху находилась широкая круглая площадка, крытая железным грибом и огороженная дощатыми стенками.
Маяк был автоматический. Приспособление с часовым механизмом каждые тридцать секунд открывало сильную ацетиленовую горелку. Вспыхивал белый проблесковый огонь, и свет его был виден ночью за сорок километров.