- Я все обязан знать, должность такая. А Бидаев обязан был рапорт написать… На носу референдум! А ты драку устроил… Так что давай, со своим напарником Бидаевым хочешь-не хочешь, а сдружись, нам порядок нужен.
- Он мой напарник? - удивился Цанаев.
- Называй его как хочешь - напарник, подельник, друг… но не враг. Нам провокации не нужны. Все в их руках, понял?
Цанаев понял, что помимо своей воли он потихоньку втягивается в политику, то есть ему со всеми необходимо быть политкорректным, но и это не главное, главное, как он стал понимать, живя в полувоенном Грозном, он, сам того не ведая, стал принимать тоже полувоенные, то есть, почти полу-варварские, методы выяснения отношений - с помощью кулаков. А что, если бы и у него, как у Бидаева, было бы оружие?
Не успел он об этом подумать, как его вновь вызвали в администрацию - перед ним крепкий, самодовольный молодой человек:
- Для вашей безопасности, ну, и чтобы были уверенней, время, понимаете, какое, мы хотим вам выделить табельное оружие.
- Не надо, - категорично отказался Цанаев. - Я и пользоваться им не умею.
- Тогда, может быть, личную охрану? Перед референдумом всякие могут быть провокации.
- Я ученый, - стоит на своем Цанаев. - Больше на провокации не поддамся, - оправдывается он, сам подумал: "До референдума улечу в Москву, к семье".
А ему, словно его мысли читают:
- До окончания референдума никаких командировок, никаких отъездов и разъездов. Все должны быть не местах.
- Я ученый… - хотел было отстоять свою свободу Цанаев, а ему жестко в ответ:
- Вы советник Главы и член избирательной комиссии. Время военное… Вам оружие и охрана нужны?
- Нет.
- Смотрите. Вы должны быть бдительны и осторожны.
- У вас есть какая-то информация? - насторожился Цанаев.
- Война - чей-то интерес. Референдум - окончание войны - наш интерес. За наш интерес мы должны бороться.
- Что я должен делать?
- Быть начеку.
Этот разговор и без того насторожил Цанаева, а тут еще жена из Москвы звонит:
- Все говорят, что перед референдумом в Грозный вновь войдут боевики, бойня будет… Приезжай. Никому твоя наука не нужна. Тем более, в Чечне.
- Я не могу вылететь.
- Как это не можешь? Всегда прилетал… Ах, я поняла. Тебя эта сучка Аврора охмурила. Ты, говорят, из-за нее дрался.
- Кто говорит?
- Все говорят. Про тебя уже анекдоты ходят. Приезжай немедленно, либо я вылетаю.
К ужасу Цанаева, буквально на следующий день супруга прилетела.
- С кем ты оставила детей? - первый вопрос Гала Аладовича в аэропорту.
- Не переживай, соседка присмотрит, - отвечает жена, и когда они приехали на квартиру: - Отличное жилье, какая большая жилплощадь. Вот только вид за окном - мрак! А квартира приватизирована?
- Я ее еще не оформил. Некогда. Да и служб таких здесь вроде нет.
- Ну, слава Богу, женщин ты сюда, видимо, не приводишь.
- Замолчи! Какие женщины?! Здесь война.
- Вижу, вижу. Я такого даже не представляла. Просто ужас! Как ты здесь живешь?.. А где твой институт?
- Зачем тебе мой институт?
- Сам повезешь, либо я сама найду?
- Поехали, - с напускным спокойствием произнес Цанаев.
Путь от аэропорта до центра, где квартира Цанаева, по возможности, обихожен, нет блок-постов, прикрыты признаки войны и разрушений. А вот институт почти на краю города.
Супруга Цанаева потрясена.
- Ужас, ужас! - шепчет она, плачет. - Наш город даже не узнать. Это не Грозный. Тут невозможно жить.
А когда они въехали во двор института, ее столичный апломб полностью угас.
- Это и есть твой институт? Эти развалины? Это ж руины.
- Почему? - оптимистичен Цанаев. - Новая крыша. Отремонтировали первый этаж. Есть подвал… Исполняем международный грант. Такое и в Москве не у всех… Так что наука в Чечне есть, несмотря на войну и весь этот бардак. А посмотри на это дерево - древняя ива, ей более полувека, - с огоньком говорит директор. - А видишь на ней птицы - двенадцать, шесть пар.
- Что это? - поражена жена.
- Это совы… Видишь, какие большие красавцы. Нас не боятся. Наоборот, знают, что у нас мир, у нас днюют. Знаешь, какое завораживающее представление, когда они в сумерках вместе взлетают, огромные крылья - магия, волшебство!.. А посмотри на тот тополь. Видишь кормушку, белочка.
- Прямо как в лесу, - говорит супруга. - То-то ты одичал… Как ты здесь живешь? Зоопарк! - в ужасе жена.
- Живу, чтобы ты в Москве хорошо жила. Зарплата гораздо больше. А иначе жена профессора такой наряд не имела бы, - он погладил ее шубу. - Пошли, помещение покажу.
Цанаев знает, что его кабинет супругу мало интересует, тем более, что он по-военному скромно обставлен. Она рвется увидеть Аврору:
- Вот наша наука, наша гордость! Мы сюда категорически никого не пускаем, но тебе… - раскрыл дверь в лабораторию: едкий воздух, пропитанный реагентами и бензином, шум генератора, и Аврора, в поношенной, грязной куртке, в огромных защитных очках, как раз вручную пытается освободить мощный пресс.
- Здравствуйте, с приездом, - Аврора явно смутилась, бегло, с ног до головы, будто сравнивает, осмотрела одежду Цанаевой, почему-то скинула с себя куртку. - Проходите… Может установку отключить? Шумит.
- Нет-нет, - сказал Цанаев.
- Нет! - словно всему окружающему бросила приезжая.
Она явно в шоке, побледнела, попятилась, прислонилась к стене.
- Тебе плохо? - забеспокоился директор.
- Это от самолета и смены климата… Отвези домой, - просит жена.
В квартире ей лучше не стало: отопления нет, спала в шубе. На следующий день супруга с энтузиазмом засобиралась на базар и по магазинам, дабы обустроить быт мужа. Но вид и бытность Грозного быстро погасили и этот пыл.
- Я волнуюсь за детей, отправь меня побыстрее в Москву… Здесь жить невозможно, - ее окончательный вердикт, но увидев зарплату Цанаева: - Дети растут, затраты растут. - А перед самой посадкой: - Ты квартиру приватизируй, продавай и - в Москву. Здесь жизни нет и не будет.
"А про Аврору забыла"? - напоследок хотел было спросить Цанаев, но интеллигентность помешала.
И помешало то, что он теперь почему-то сам про Аврору не может забыть, постоянно о ней думает, хочет быть рядом с ней. Почему-то рядом с ней ему спокойно.
А вот Аврора неспокойна:
- Гал Аладович, - говорит она, - какое-то предчувствие у меня нехорошее. Кажется мне, что Бидаев что-то замышляет.
- Пусть только покажется, - хорохорится Цанаев.
- Надо лабораторию перенести в подвал.
- Чего? Ты с ума сошла? У тебя и так дышать нечем, а ты - в подвал.
- Кстати, - вдруг улыбнулась Аврора, - давайте выйдем, подышим свежим воздухом, - она недвусмысленно осмотрела кабинет директора.
Уже был март, но погода еще держалась зимняя - влажный холодный ветерок, мокрый снег, слякоть. Вечерело.
- Ты думаешь, что в моем кабинете подслушивающие устройства? - во дворе спросил Цанаев.
- Береженого Бог бережет, - ответила Аврора, глядя на высокую густую иву. - Сейчас наши совы взлетят, - и точно, как в сказке, огромное заснеженное дерево зашевелилось, издав громкий гортанный звук "уху" взлетела одна сова, огромными крыльями как бы очищая путь. Облетев по кругу весь двор, словно убедившись, что все в порядке, эта сова издала еще раз, гораздо громче, "уху", и тогда, как по команде, вся стая взлетела - завораживающий шелест мощных взмахов, казалось, что магическая сила птиц перекрыла весь небосвод; они резко унеслись в сторону окраинных лесов. Стало еще сумрачней, печальней и пустынно. А Цанаев и Таусова все еще смотрели на небо, потому что откуда-то стал доноситься нарастающий гул вертолета.
- Пошли под иву, - предложил Цанаев, зная, что от таких летающих птиц лучше скрыться. Они долго стояли под деревом, видя под ногами щедрый белеющий совий помет и комочки погодков, потому что, как им показалось, вертолет завис над их институтом, и они даже чувствовали вихрь от его лопастей.
Лишь когда вертолет улетел и стало совсем тихо, Цанаев прошептал:
- Тревожная, пугающая тишина… Говори.
- Мне подбросили записку. На днях будет нападение на наш институт.
- Хотят сорвать референдум?
- Не думаю. Главная мишень, как я поняла, мое окно, наша лаборатория.
- Бидаев? - некая дрожь в тоне директора.
- Не знаю… Но почерк, мне кажется, знаком: лесные братья.
- Ты связана с боевиками?
- Клянусь, нет. Сама боюсь и ненавижу всех, кто с оружием. Но вы ведь знаете, что мои братья… а это их… - Аврора резко прервала речь.
После долгой паузы Цанаев сказал:
- Надо срочно сообщить Бидаеву. Вроде он здесь хозяин, как сам говорит.
- А я по своему опыту скажу, - тверд голос Авроры, - что все, кто с оружием, зачастую в сговоре. Правда, иногда лупят друг друга… Разве вы это до сих пор не знаете? Здесь царит абсурд.
- Да, спецслужбы что угодно творят, - согласился Цанаев. - Я обязан доложить Главе и позвонить Бидаеву.
- А если Бидаев спросит, откуда такая информация?
- Да, - задумался Цанаев. - Что делать?
- Надо лабораторию перенести в подвал.
- Ты не сможешь там работать, задохнешься.
- Смогу, вытяжку сделаем. И мне спокойнее, а то кажется, что все время кто-то в окно подглядывает… Потеряем установку - мне конец: это деньги, моя докторская, моя жизнь! Согласитесь.