- Не хочу! - отрезал Дмитрий.
Станек встал.
- Я мог бы, товарищ капитан, - его голос звучал так же резко, - попросить у вас объяснения?
Федоров медленно обвел взглядом всех своих, потом тяжело посмотрел на Станека.
- Извините, но я ничего объяснять не буду! Варвара сказала:
- А надо бы, товарищ капитан!
- Ты-то помолчи! - напустился на нее капитан. - Я в советах такой женщины, как ты, не нуждаюсь. Сам знаю, что делать! Фронт - это не базар, где можно болтать о чем угодно.
Станек, не глядя на капитана, взял у Варвары шинель и направился к выходу.
Ефимыч на прощанье обнял его и расцеловал в обе щеки:
- Приходите к нам еще!
Когда Станек ушел, старик покосился на капитана и, словно извиняясь за теплое прощание с чехом, пробормотал:
- Они идут вместе с нами на Киев.
- Иных на аркане на фронт не затащишь, - сказала Варвара, - а этот пошел сам, по своей воле. Вот каким должен быть настоящий мужчина.
- И откуда у тебя такие речи? - спросил капитан с усмешкой.
- Отсюда! - Она приложила руку к груди. - Отсюда! Сердце мне подсказывает…
- Эх, отзывчивое же у тебя сердце, Варвара! - сказал капитан, поморщившись. - Если слушать только его, то знаешь, куда это приведет?!
Варвара вскинула голову, увенчанную тяжелой косой:
- Что вы меня все время черните! Что вы обо мне знаете?
- Знаю достаточно! Позоришь роту. Замужняя женщина, а сама со своим Петром Петровичем…
Варвара стиснула маленькие кулачки:
- Вам… вам следовало бы быть тактичнее по отношению ко мне. И к этому чеху тоже!
3
Станек сунул в полевую сумку выписки из плана связи, таблицы с позывными знаками и паролями и прочую документацию. Он решил не посылать все это, как обычно, со связным, а лично передать капитану Галиржу. Хотелось, кстати, взглянуть на нового помощника Галиржа, поручика Оту Вокроуглицкого, который только сегодня прибыл сюда через Москву из Англии.
Галирж и Вокроуглицкий были знакомы еще в Лондоне. Холостяк поручик бывал частым гостем в семье тестя Галиржа, до оккупации военного атташе, а теперь крупного работника министерства обороны, которое вместе с президентом Бенешем и правительством находилось в эмиграции в Лондоне.
Исключительность положения чехословацких соединений во время войны определялась, помимо всего прочего, тем обстоятельством, что в Англии был избыток офицеров и нехватка рядового состава, а на востоке наоборот.
Чехословацкое правительство в Лондоне с самого начала крайне неприязненно относилось к идее создания чехословацкого соединения на Востоке. Дав наконец после длительных переговоров на это согласие, оно всячески препятствовало введению свободовцев в боевые действия, желая видеть это соединение лишь символическим.
Но с конца 1943 года правительство стало менять свое отношение к свободовцам и охотно шло навстречу их просьбам переправить на Восток офицеров, которых в начале войны стремилось сконцентрировать в Лондоне. Правительству было важно усилить соединение Свободы и одновременно укрепить свое влияние в нем.
Тесть Галиржа еще с прошлой войны знал, что офицеры, служившие тогда в легионах, после возвращения на родину назначались на командные посты в армии. Посты эти делились пропорционально между легионерами, сражавшимися в России, Франции и Италии. Но после нынешней войны таких расчетов, разумеется, не будет, ведь, кроме летчиков, все чехословацкие части в Англии бездействуют, в то время как свободовцы покрывают себя славой героев. Вот почему тесть Галиржа включил для столь деликатной миссии в число первых своего зятя. Галирж, хотя и неохотно расставался с молодой женой и маленьким сыном, смекнул, что другого такого случая не представится.
Поручик Вокроуглицкий, офицер чехословацкого авиаполка, включенного в состав королевских военно-воздушных сил Великобритании, охранял реки Альбиона и уже сбил несколько самолетов противника. Но вскоре ему пришлось совершить вынужденную посадку, и в результате - сотрясение мозга, повреждение евстахиевой трубы, потеря чувства равновесия, летать он уже не мог. После лечения в госпитале его перевели в наземные войска. Вокроуглицкий был разочарован: ему оставалось лишь наблюдать за войной в Европе с острова его величества. Вокроуглицкий подал прошение о переводе на Восток. Он окончил курсы разведчиков и поступил в распоряжение своего приятеля Галиржа.
Разведотдел, как и все службы бригады, обитал под землей. Желтое пламя керосиновой лампы освещало столик с разложенными на нем картами. Капитан Галирж рассматривал нарисованную от руки разведсхему и синим карандашом аккуратно переносил с нее на карту расположение вражеских позиций. С видимым удовольствием он орудовал командирской линейкой, обводил кружками и овалами вражеские цели.
- Ты правильно решил, Ота, - сказал Галирж. - Знаешь ведь, как смотрят на нас за границей: чехи - капитулянты, без единого выстрела согнули спину перед Гитлером. А кто теперь поднимает престиж нашего народа в глазах всего мира? Чешский авиаполк в Англии и свободовцы здесь, на восточном фронте. Пусть нас совсем мало, но мы позаботимся о престиже. Я рад, что ты приехал.
- Не вечно же мне нюхать в Англии казарменную вонь и до хрипоты орать на солдат. Я хочу сражаться на передовой!
- Передовая? Ну, для тебя этого мало. Разведка во вражескому тылу - вот твоя задача!
- Эх, мне бы теперь мой самолет. Сколько раз на дню я вспоминаю его! И всякий раз чувствую себя так, словно глотнул какого-то дерьма: внутри все горит, голова трещит, раскалывается…
- Я понимаю тебя. Тому, кто летал, на земле неуютно.
Во время разговора Галирж ни на секунду не прекращал работы. Вокроуглицкий наклонился над картой, восхищенно глядя на работу приятеля. "Джони хоть и педант, - подумал он, - но молодец. Здесь он, наверное, величина. Я могу себя поздравить, что попал в его отдел". Вокроуглицкий протянул Галиржу пачку знаменитых сигарет "Pall Маll" и постучал пальцем по коробке, на которой два льва с коронами на головах держали в пасти овальный щит с надписью "Per aspera ad astra".
- К звездам… хороший девиз, - улыбнулся едва заметно Галирж, вычерчивая синие дужки, ощетинившиеся на пути наступления бригады. Затянувшись, добавил раздумчиво: - Промедли мы еще немного, и все сражения тут были бы закончены и выиграны без меня и тебя. Ты принял правильное решение, Ота, - похвалил он еще раз приятеля. - Ты поднялся уже довольно высоко…
Вошел связной с последними донесениями разведчиков. Когда брезентовый полог за ним закрылся, Галирж продолжил прерванную фразу:
- Ты уже поднялся довольно высоко и так бесславно свалился. Но не переживай, я подниму тебя опять наверх, и повыше, чем ты был.
Галирж аккуратнейшим образом наносил на карту только что доставленные данные о расположении противника.
Вокроуглицкий потер руки:
- Я рад, что попал к тебе. Только между Англией и Советами, как я вижу, большое различие. Скажу тебе откровенно, атмосфера этого фронта для меня - китайская грамота. Ты должен мне все растолковать.
- Основное здесь, особенно для тебя - приглядываться да прислушиваться и вести себя как все.
Требование простое, но при темпераменте Вокроуглицкого это было, пожалуй, самым трудным, что можно для него придумать. Он провел обеими руками по груди. Все на нем, начиная с пуговиц, было не таким, как на здешних. Но он сказал твердо:
- Постараюсь, раз ты считаешь это важным.
Станек распахнул брезентовый полог. Услыхал незнакомый голос. Ага, это тот самый "англичанин".
Вокроуглицкий вскочил и вытянулся перед Станеком.
- Это Станек, - сказал Галирж, - я уже тебе говорил, мы хорошие друзья, и вы, я уверен, тоже будете. Ирка, это…
- Ота Вокроуглицкий, - представился поручик.
Они пожали друг другу руки.
Галирж озабоченно уставился на Станека:
- А зачем ты к нам пожаловал, Ирка?
- Вот…
Станек вынул из сумки документы и подал их Галиржу.
- Это все?
Галирж внимательно рассматривал бумаги.
Взгляд Станека скользил по разноцветным консервным банкам и коробкам. Говядина с чилийским перцем, жареная свинина с яблоками, растворимый кофе, жевательная резинка, сигареты. Ловкий парень, оценил он Вокроуглицкого, приехал не с пустыми руками.
Вокроуглицкий с восхищением посматривал на Станека. Джони еще в Англии много о нем рассказывал. Станека, пробиравшегося в Польшу, связные привели сначала на явочную квартиру в Моравской Отраве. Днем раньше туда уже прибыл капитан Галирж. Офицеров, бежавших из протектората, было тогда раз, два и обчелся. Поэтому влиятельный, знающий себе цену Галирж, который в военной академии был для Станека недосягаем, приветствовал молодого поручика тепло, по-товарищески, словно между ними не было никаких различий в звании, возрасте и общественном положении. Оба покинули родину, чтобы с оружием в руках помогать ей: Станек - там, где ему представится для этого возможность, Галирж, успевший вовремя отправить жену и сына к тестю в Лондон, пробирался к ним.
При переходе границы Станеку пришлось идти вброд через речку. Он вымок до нитки. Нужно было раздеться и хотя бы выжать одежду. Галирж выручил его - дал свое пальто.
Почти сразу же Станеку представился случай отплатить добром за добро. Галирж растянул сухожилие и не мог ступить на ногу. Пограничный дозор открыл по ним огонь, Станек взвалил товарища на спину и потащил, не разбирая дороги, спотыкаясь, задыхаясь, но не остановился до тех пор, пока не добрался до безопасного места.