- Мне не очень хочется! Мы могли бы разобраться с ними здесь сразу же, но поскольку господин обер-лейтенант… - Димитриу кивает на Виссе, - настаивает на процессе по всей форме, я прикажу увести обоих! Они утверждают, что раскопали казарму в сквере перед домом! Они говорят, что дезертировали, потому что никому не было до них дела. Говорят, что 1-я кавалерийская дивизия стоит где-то в балке и личный состав бродит, предоставленный сам себе!
- По крайней мере, следует проверить показания людей! - настаивает Виссе. Полковник отмахивается.
- Один дезертировал, потому что был голоден, а другой, потому что хотел домой к своей жене и шестерым детям! Знаем эти истории, слышали!
- А не может это быть случай непреодолимой тяги? - спрашивает майор Биндер. - Человек, который волнуется за свою семью и хочет домой?
- Непреодолимую тягу, мой дорогой, должны осуществлять мы - иначе скоро нам придется заканчивать войну в одиночестве, без солдат.
- И разве это не самое худшее? - вмешивается Виссе.
- В любом случае это было бы менее противно и более приятно! - шутит Димитриу. - Хотел бы я воевать против английского полковника!
- Почему именно английского? - спрашивает Камелли.
- Я дам ему понюхать румынское меню, и он охотно отправится к нам в плен!
Скоро бутылка опустела, настроение поднялось, и только Виссе помнил о том, как дешево стоит человеческая жизнь. Расстрелять при попытке к бегству. Просто убить, и убийцы думают только о том, чтобы избавиться от законной, официальной процедуры.
Они пьют и шутят, выглядят уважаемыми, довольно приятными людьми - и убивают так же просто, как другие поливают цветы.
Дома пленных солдат ждут матери, жены и дети, а их сын, муж и отец, который не хотел войны, где-то гниет. Застрелен при попытке к бегству.
Катя или Люся, как там ее зовут, проходит мимо офицеров к выходу из избы. Она лукаво улыбается Виссе.
- Приготовь нам горячий чай к ужину! - приказывает ей Камелли. - Вы можете здесь получить у нас под расписку маршевое довольствие, - обращается он к своим гостям.
Катя приносит снег в чугунном котелке и заполняет им погнутый медный самовар. По чаю, который она добавляет из железной банки из-под сигарет, видно, что он заваривается не в первый раз.
Шаги у двери, взволнованные голоса, входит патруль. Менее чем в пятистах метрах от поста полевой жандармерии только что была обнаружена тайная радиостанция, на которой работала русская. Засеченная несколько дней назад немецкими пеленгаторами, она была окружена во время передачи.
Схваченная и доставленная сюда русская, примерно тридцати пяти лет, непривлекательная, крупная, энергичная. Ругаясь по-русски, она вырывается из рук жандармов и бросается к Кате, которая расстроено стоит в дверях комнаты. Она осыпает девушку ругательствами и хватает ее за волосы прежде, чем жандармам удается схватить ее. Она кричит по-немецки:
- Эта сволочь предала и вас, и нас! Она шпионила против вас - я могу доказать, она доставляла мне…
Катя отчаянно расталкивает мужчин, выскакивая из комнаты. Обер-лейтенант Камелли и два полевых жандарма бросаются за ней. Виссе спешит за ними.
Два, третий… пятый выстрелы резко звучат во дворе. Ужасный женский вопль. Полевой жандарм кладет свой пистолет в кобуру.
Почти на том же месте, где споткнулся Виссе, над той же бетонной балкой, упала Катя и лежит маленьким комочком, уже неживая, немного согнувшись в мусоре и грязном снегу.
- Думаю, она от многого спасена, - обращается Камелли к Виссе.
Виссе склоняется над мертвой девушкой, закрывает ей глаза, в последний раз быстро гладит ее по лбу и волосам и бережно накрывает ее своей фуфайкой.
Уже утром посты приносят самые потрясающие новости, которые загадочным образом мгновенно распространяются.
В ближайшие двадцать четыре часа будет дан приказ сниматься к маршу. Каждую минуту может поступить приказ для полевой жандармерии занять все дороги и перекрестки на запад и юг, обеспечивая беспрепятственное продвижение всех частей на Сталинград.
В течение дня уже можно ожидать десантирования германских полков на русские позиции, и для освобождения окруженных будет использовано новое ужасное оружие.
Капитан, которого они встретили по пути и который попросил прихватить его с собой, сообщает, что танковый корпус Гота усилен сотнями новейших "тигров", прорвавших русский фронт через Дон.
- Разумеется, черт возьми, это слухи, - добавляет капитан. - Странно только, что я, когда звоню, слышу потрясающие вещи! Просто представить себе невозможно, какие таинственные слухи распространяются вокруг! Но разве мало было случаев, когда дерзкие шаги фюрера превосходили самые невероятные слухи? Новые "тигры" подбивают русские Т-34, как карточные домики, а русские снаряды только чуть-чуть царапают их броню, словно стучат костяшками пальцев в запертую дверь. Фюрер снова покажет себя миру. Хотя русские уже предвкушают победу, их последний час пробил!
Один лейтенант просит подвезти его к аэродрому в Басаргино. У него прострелено плечо и ему повезло, что его вывезут на самолете. Но он жалеет об этом и охотнее остался бы в Сталинграде.
- Здесь что-то назревает, господа! Солдат не удержать, они рвутся - навстречу Готу, который, наверное, уже за ночь дойдет до "котла" и прорвет русское окружение! - рассказывает он.
Даже румыны, не столь склонные к преувеличенному оптимизму, словно помешались. Димитриу, Биндер и Виссе едва успевают отбиваться от требований узнать свежие новости. Несмотря на языковой барьер, все слухи, которые ходят среди германских солдат, удивительным образом распространяются и среди румын.
Причиной распространения этих слухов могут быть приготовления командования армии к прорыву из "котла". На заброшенных уже несколько недель, с заметенными степной метелью взлетных полосах с наступлением темноты наступает оживление. С востока на запад до раннего утра маршем проходят войска и колонны автомашин, все в одном направлении, то есть предположительно в определенный район сбора.
Радиосвязь с прибывающими танками генерал-полковника Гота была установлена из многих пунктов. Помехи русских в радиосвязи, или если они вклинивались в связь "Голосом Москвы", воспринимались уже не иначе, как простая пропагандистская ложь. Ведь еще несколько дней назад "Голос Москвы", в передачах которого звучали удивительно точные данные о положении в "котле", воспринимались жутковато! Но, кто сейчас прослушивал эти передачи тайком или по долгу службы, встречал их насмешливой улыбкой. Ну и болтуны эти Иваны!
Хотя русский лозунг: "Сталинград - братская могила немецких солдат!" все еще наводит на размышления, каждый солдат знает, что здесь Иваны были бы правы, если бы все оставалось по-прежнему. Но ведь, слава Богу, снова что-то делается! И это ощущение резко поднимает настроение!
Энергичное обращение Манштейна к 6-й армии: "Потерпите - я вас вызволю!" обнадеживает. И привыкшие к победам, все еще не растерявшие оптимизма немецкие солдаты охотно воспринимают его, как признак того, что предстоит новое наступление необычайной силы и мощи, и русские будут разбиты под Сталинградом, а, возможно, и на всем Южном фронте. По ночам солдаты снова слышат на дорогах гул моторов автомобильных колонн, лязганье танков, ругань ездовых, ржание лошадей и, прежде всего, маршевую поступь длинных колонн своих боевых товарищей. Лязг оружия для них - самый приятный звук. Все это происходит в тайне и по ночам - значит намечается нечто великое и решающее!
- От генерала до последнего солдата тевтонцы вооружаются и затягивают пояса, готовясь к битве! - Татарану говорит это с улыбкой, но и уважительно.
Дивизионные командиры сообщают о каждой капле бензина в армии, со складов продовольствия - о каждой буханке хлеба: только бы все удалось!
Разумеется, есть и штабы, и командиры складов, которые сидят на своих утаенных запасах, накапливают запасы бензина и продовольствия, подают неверные сведения, крадут, несмотря на трудное положение; продолжают получать продукты за погибших и выкраивают горючее за уже выбывшие машины. Есть и командиры, которые не хотят ничего видеть и слышать, и думают только о том, чтобы получить место в самолете и выбраться из "котла"!
До наступления темноты, несмотря на ледяной ветер и снег, офицеры и солдаты часами стоят, закутанные в меха и одеяла, и смотрят на запад и юг, хотя ничего не видно. Кнауч, как всегда, сильно преувеличивая и совершенно потеряв рассудок, прибегает, запыхавшись, и клянется всеми святыми, что во время разведывательной вылазки, которую он предпринял на свой страх и риск, он совсем рядом слышал раскаты танковых орудий и даже видел в метели их очертания. Еще он слышал и гул кружащих самолетов, которые, наверное, искали Басаргино, чтобы сбросить десант. Задумчивый Кремер настолько разъярен этой ерундой, что охлаждает горячего Кнауча холодным душем из снега.
Действительно, это обнаруживает и Виссе, после того, как утихла метель, с юго-запада слышатся раскаты далекого фронта.
Войска уже даже не ожидают наступления темноты и средь бела дня маршируют сквозь ледяную метель, которую даже не замечают в своей горячности, без отдыха шагая вперед.
Тут Виссе видит, как солдаты тянут свое оружие и орудия на дрезине по пути в Карповку. Это какая-то часть запрягла тяжело нагруженный русский 60-тонный грузовой вагон двумя русскими тракторами, которые, переваливаясь, ползут по шпалам.