- Нам чертовски повезло, доктор! И если мы с их помощью найдем средство взрывать минные поля, нас с вами ждет высокая награда. Я знаю, вы и сами экспериментировали в этой области, но, кажется, они достигли большего. Но ваш престиж от этого не пострадает. Нужно только выжать из них все, что возможно, а им мы не собираемся ставить памятники за это. В конце концов, они всего лишь военнопленные и для них всегда найдется место в Майданеке или Маутхаузене.
И он закатывается таким смехом, от которого доктору Штрейту становится не по себе. Но сама идея убрать советских офицеров куда-нибудь подальше, после того как детонация минных полей артобстрелом будет осуществлена, ему явно нравится.
- Это сейчас чрезвычайно важно, - продолжает капитан Фогт. - Вы знаете, доктор, какие потери понесли наши танки на русских минных полях под Белгородом? Мне сообщил мой родственник, оберштурмбанфюрер, только что вернувшийся из района этих боев, что наша девятнадцатая танковая дивизия потеряла в полосе обороны одной только русской стрелковой дивизии свыше ста танков, в том числе семь "тигров". Там погибло около тысячи наших солдат и офицеров, а командир этой дивизии генерал Шмидт застрелился.
- Да, я тоже слышал кое-что, - сочувственно кивает головой доктор Штрейт. - Русские всегда были сильны в инженерном обеспечении своей обороны и вообще в военно-инженерном деле. Не случайно же сам фюрер распорядился любым путем привлечь на нашу сторону пленного русского генерала Карбышева.
- Ничего у них из этого не получилось, однако, - не без злорадства замечает Фогт. - Надеюсь, мы с вами, доктор, добьемся большего успеха, хотя у нас всего лишь скромный кандидат наук и дивизионный инженер.
По дороге в лагерь Бурсов с Огинским тоже обмениваются впечатлениями от встречи с доктором Штрейтом.
- В том, что доктор остался доволен вами, у меня нет никаких сомнений, - замечает подполковник. - Вы действительно сообщили ему что-нибудь новое? Я ведь практик и не очень силен в теории.
- Все, что я сообщил ему, - результат моих экспериментов, опубликованный в нашей открытой печати перед самой войной. Но, видимо. Штрейт не читал журнал, в котором была напечатана моя статья.
- Будем, значит, считать, что в чем-то мы его убедили, - заключает подполковник Бурсов. - Во всяком случае, у него нет теперь никаких сомнений, что в вопросе детонации взрывчатых веществ мы осведомлённее его. Ну, а что же дальше? Нам ведь неизвестно, как вызвать детонацию минного поля. Да если бы и известно было, разве мы открыли бы немцам этот секрет?
- Я вижу дальнейшую нашу задачу лишь в том, чтобы выиграть время. Тянуть с этим экспериментом до тех пор, пока не придумаем достаточно надежный способ побега. Хотя, откровенно говоря, - тяжело вздыхает Огинский, - даже не представляю себе, каким образом удастся нам вырваться отсюда.
- Я этого тоже пока не знаю, - признается Бурсов. - Для этого надо получше разобраться в обстановке. В этом нам помогут майор Нефедов и лейтенант Азаров. А сейчас тревожит меня другое - Сердюк. Этот мерзавец может сообщить им, что эксперимент с обстрелом минного поля нам не удался.
- А вы думаете, что он мерзавец? - спрашивает сопровождающий их Азаров.
- Ну, может быть, и не мерзавец в буквальном смысле, но явный трус. А трус и предатель в данной ситуации почти одно и то же.
- А я все-таки думаю, что он…
- Не будем благодушествовать, Евгений Александрович! - раздраженно перебил Огинского Бурсов. - Давайте лучше исходить из худшего.
- Ну хорошо. Может быть, вы и правы, - соглашается Огинский. - Но и в этом случае я не вижу ничего угрожающего нам. Да, мы проделали в нашей армии один эксперимент - обстреляли минное поле огнем дивизионной артиллерии. Но это пока не увенчалось успехом, и мы задумали серию новых экспериментов, которые не успели осуществить.
- А какие же новые эксперименты можно им предложить? Завтра они, конечно, потребуют начать их.
- Начнем снова с обстрела. Но на этот раз будем экспериментировать не столько с противотанковыми, сколько с минометными и артиллерийскими снарядами. Будем делать вид, что ищем такой состав бризантного взрывчатого вещества в снарядах, который будет в состоянии вызвать детонацию минных полей.
В МИННЫХ МАСТЕРСКИХ
После обеда лейтенант Азаров привел Бурсова и Огинского в мастерские по производству самодельных мин, рекомендованных наставлениями немецкой армии. Мастерские находятся за пределами лагеря, и Азаров повел их через центральные ворота.
- И много делаете вы этих мин? - спросил Бурсов у лейтенанта, когда они оказались достаточно далеко от эсэсовской охраны.
- Теперь много. И потому догадываемся, что немецкая армия все чаще переходит к обороне. Фабричных мин ей явно не хватает.
- А самодельные мины каких же типов?
- Так называемые "дощатые" из стандартных зарядов с взрывателями нажимного действия. Потом еще "аппарельные", тоже из дерева и с такими же взрывателями. В последнее время стали делать мины и из артиллерийских снарядов. А вчера приступили к производству мин даже из ручных гранат. Специальным наставлением рекомендуется помещать их в гильзы от стопятидесятимиллиметровых снарядов. Поверх гранат насыпаются еще куски металла, гвозди и гайки…
- Помогаете, значит, калечить своего же брата?
- Но ведь и вы собираетесь…
- Да, мы собираемся! - резко перебивает его подполковник. - Но только еще собираемся, а у вас уже целое производство.
Азаров угрюмо молчит, потом замечает чуть слышно:
- Если только Фогт узнает, какое это на самом деле производство…
- Ну ладно, - снова перебивает его Бурсов. - Об этом-то как раз и не следует болтать, какие бы обидные слова ни пришлось услышать.
- Слушаюсь, товарищ подполковник! - сразу повеселев, бодро восклицает Азаров.
Некоторое время они идут молча, внимательно всматриваясь в окружающую местность.
- Вот веду я вас за пределами лагеря без всякой охраны, - нарушает молчание Азаров, - и вы, наверно, думаете: "И чего эти трусы не разбегаются? Вроде никаких препятствий вокруг". Но ведь тут сплошь все минировано, и не нами, а немецкими саперами. К тому же смотрите, какая тут равнина - все как на ладони. Далеко не убежишь даже ночью - прожекторами все тут просвечивается но хуже, чем днем.
- А пробовал кто-нибудь?
- Нет, не пробовали.
- Не нашлось разве смелых людей?
- Найти-то нашлись, да эсэсовцы их опередили. Выведали каким-то образом о готовящемся побеге и вывели сразу половину лагеря за проволоку, не разбираясь, собирался кто-нибудь из них бежать или и не думал даже. Выстроили их перед минными полями, а сзади автоматчиков поставили. Всех остальных подогнали к проволоке с другой стороны и приказали смотреть. Капитан Фогт, а вернее, гауптштурмфюрер Фогт специальную речь произнес:
"Мне стало известно, что вы… нет, не все, а только пять человек, хотели совершайт побегство. Я вас не виню за это. Каждый патриот своя родина всегда должен думайт о побегстве из плена. Но думайт надо корошо. А не… как это у вас говорится?… не с кандачка. Правильно я говорю? Так вот, чтобы потом быть умнее и не делайт больше глупства, вы все сейчас совершайт бегство через этот минный поле. Кто не побежит, тот получайт пуля в свой спина".
Потом Фогт повернулся к автоматчикам и скомандовал: "Ахтунг!" А пленным добавил: "Вам будет это короший наука. Но если кто-нибудь из вас будет такой счастливчик, который перебежит через весь минный поле, клянусь словом официра, он будет получайт свобода. Вы все знайт случай с лейтенант Азаров. Я должен был его повесить за разбитый морда мой фельдфебель. Но он перебежал минный поле и не подорвался. Вы все знайт, какой почесть он теперь имейт. Я обещайт всем, кто перебежит на тот сторона, жизнь и свобода".
Затем гауптштурмфюрер Фогт театральным жестом подал команду "Вперед!", - глухим голосом продолжает свой рассказ Азаров. - И все побежали, потому что не сомневались, что эсэсовцы, не задумываясь, разрядят в них свои автоматы. И все погибли. Тех, которые не подорвались насмерть на минах, потом добили эсэсовцы. А мы стояли по другую сторону проволочного забора со сжатыми кулаками и стиснутыми от бессильной ярости зубами.
"Вот и всё, - сказал нам очень довольный преподанным уроком гауптштурмфюрер Фогт. - Теперь вы понимайт, что такое есть глупство?"
- И вы поняли? - сердито спрашивает Бурсов.
- Да, мы поняли, что любая попытка смельчаков-одиночек не будет лучшей. Для такого дела нужна серьезная организация, а у нас ее не было.
- Не было? - переспрашивает подполковник.
- Да, не было, - спокойно повторяет Азаров, но Бурсову кажется, что он не случайно употребляет глагол "быть" в прошедшем времени.
Мастерские по производству самодельных мин находятся в одноэтажном деревянном строении барачного типа. В них три отделения: столярное, монтажное и зарядное. Ожидая прихода доктора Штрейта, Бурсов и Огинский внимательно осматривают зарядный цех. На его стеллажах видят они не только советские мины, но и почти все системы немецких.
- Настоящий музей, - усмехнулся Бурсов. - Непонятно только, зачем им все это?
Но тут появляется доктор Штрейт и поясняет: