- Скоро какой-нибудь поворот? - закричал он сквозь рев встречного ветра. Может, им удастся уйти от погони, а может, и нет: шина лопнет или мало ли что… лучше, если выйдет, подловить фрицев и кончить дело.
- Да тут хоть где поворот, если вы не против кустов, - сказал Сэм.
- Так сворачивай, черт подери.
Рено думал, что вылетит в окно, - так резко Сэм бросил машину влево. Капитан с удивлением увидел, что Рик сидит прямо, как кол, и спокойно выглядывает в окно, будто в воскресенье на ипподроме изучает программу скачек. Только вместо карандаша в его руке был пистолет.
- Дай мне отсчет, Сэм, - сказал Рик, едва машина начала вращаться.
- Раз Миссисипи, два Миссисипи…
От Сэмовых виртуозных манипуляций рулем и тормозами "бьюик" в управляемом заносе описал полный круг и вернулся в исходную позицию в тот самый миг, когда с ним поравнялся "мерседес".
- …три!
"Мерседес" летел бок о бок с ними. Перед Риком мелькнуло удивленное лицо водителя.
- Laissez le bon temps rouler, - сказал Сэм.
- Саша, давай! - закричал Рик.
Русский с американцем открыли огонь по немцам. Сашина пуля выбила стекло с водительской стороны, пуля Рика выбила водителю левый глаз.
Покалеченный "мерседес" вильнул вправо и понесся к деревьям; Рик заметил автоматчика на заднем сиденье. Нацисты успели дать пару выстрелов наобум и врезались в манговую рощу.
Взрыв взметнул к небу шар оранжевого пламени, который, вздымаясь, опалил ветви. Сэм выжал тормоз, чтобы они могли оценить собственную работу.
- Ловко вы, босс, - сказал он, сдавая назад.
Когда они приблизились, огненный шар успел наполовину пожрать "мерседес". Над каждой фарой торчал маленький флажок со свастикой, и теперь они весело горели. Рик разглядел, что в машине было трое, но спасать их уже поздно.
- Метко стреляете, босс, - похвалил Саша.
- Да это так, семечки, - сказал Рик.
- Я бы в семечко не попал, босс. - Саша обнял Рика за шею. - Дайте я вас поцелую.
- Отвали, чокнутый русский, - сказал Рик.
Пламя полыхало, казалось, целую вечность. Про себя Рено недоумевал, почему они не едут дальше, но Рик, судя по всему, не торопился. Он сидел опустив голову - губы шевелятся, но слов не слышно. Он что, молится? В этот вечер Рик Блэйн был полон сюрпризов.
- Ладно, поехали, - отрывисто сказал Рик. - Надо успеть на самолет.
"Бьюик" выполз обратно на дорогу.
Вскоре отсвет горящего "мерседеса" растаял в зеркале заднего вида, к немалому облегчению Сэма. Он не одобрял насилия, даже когда оно было необходимо. Сэм его достаточно навидался.
- Весьма впечатляет, Рики, - сказал Рено. - А я-то считал вас простым трактирщиком. Воистину в тихом омуте…
- Трактирщиком я и намерен когда-нибудь снова стать, - сказал Рик, с хлопком откупорив фляжку, и сделал глоток. - Вот только война закончится.
- Почему-то, друг мой, - сказал Рено, - я не очень верю, что провидение вам позволит. Вы предназначены для большего.
- Не рассчитывайте на это, - ответил Рик.
Рено откинулся на спинку сиденья. Теперь, когда возбуждение улеглось, можно сосредоточиться на вещах поважнее. На Америку напали! Рено понимал, что Рик в шоке. Капитан давно подозревал: вечное Риково "c'est la vie", что бы ни случалось, - только поза, панцирь, под которым прячется чувствительное сердце. Пусть Рик покинул родину много лет назад - почему, Рено так и не понял - и, похоже, возвращаться туда его нисколько не тянет, но капитан запомнил, как Рик, глядя прямо в глаза, осадил хвастливого майора Штрассера и раболепного консула Хайнце, посоветовав им в определенные районы Нью-Йорка не вторгаться никогда. Как человек, чья страна уже покорилась нацистам, Рено проникся и другу сопереживал.
А что все это означает для него? С самой первой поездки к игорным столам в Довиль - которая по воле госпожи удачи совпала с открытием la différence в двенадцатилетнем возрасте - Луи Рено понял, что игра - не развлечение, а профессия, и службу свою в полиции полагал необходимой, к сожалению, опорой, которая позволяла ему следовать более высокому предназначению. При этом подправленное колесо рулетки он безусловно предпочитал настоящей игре с равными шансами. Большую часть взрослой жизни он провел, вычисляя вероятности и действуя по ним, и вплоть до сих пор, еще каких-то несколько часов назад, был вполне доволен жизнью, ставя фишки на тот же номер, что и фашисты, и наблюдая, как растет его выигрыш. Теперь, однако, он засомневался. Отчасти поэтому, решил капитан, он и сидит сейчас в этой машине, а не наслаждается в Касабланке благосклонностью очередной прелестной молоденькой леди, чья страсть к свободе совпала с его страстью к ее телу. Рено всегда считал такой обмен честным и превратил его в смысл своей жизни.
На окраине Рабата Сэм свернул в объезд города. Ничего хорошего, если их вздумает остановить какой-нибудь дотошный легавый. Американская машина с русским на переднем сиденье и вишистским полицейским чином на заднем в компании с без пяти минут персона нон грата Риком Блэйном. Но столицу военного Марокко окутывал мрак, и если кто и заметил, как они проехали, он благоразумно оставил это наблюдение при себе.
От Рабата до Порт-Лиоте - не больше пятидесяти миль, и они доехали за час с небольшим.
На рассвете их уже встречал на маленьком летном поле в нескольких милях от города Жан-Клод Шоссон. Жан-Клод стоял возле "Фоккера-500", который способен перевозить - и много раз перевозил - нескольких пассажиров, одного пилота и любой товар, какого только пожелает душа контрабандиста.
- Привет, мсье Рик, - сказал Шоссон.
- Как дела, Жан-Клод? - спросил Рик, пожимая летчику руку.
- Скука, - ответил тот.
- Что ж, посмотрим, что тут можно сделать.
Шоссон был из Свободной Франции и откровенно сочувствовал антифашистам. Впервые Рик повстречался с ним в Испании, когда Жан-Клод возил оружие для республиканцев. После их поражения он нашел занятие куда прибыльнее: возил во Французское Марокко безакцизное горячительное, в основном предназначенное для Рикова заведения, и оружие - туда, где на него был самый прибыльный спрос. В Африке это почти всюду.
- Сэм, отдай Саше ключи от машины, - велел Рик, когда они поднимались в самолет. - Ухаживай за ней, Саша.
- Вы имеете в виду Ивонн или машину, босс? - осклабился тот.
- Выбери сам, - сказал Рик, пока закрывалась дверь самолета. - Обе стоят кучу денег.
Полет до Лиссабона прошел без приключений. Португалия еще в начале войны усвоила, что равнодушие к прибытиям и отбытиям транзитных пассажиров вознаграждается куда лучше, чем беспокойство об их прошлом или будущем. Где-то ведь должен найтись путь к бегству из Европы, и Лиссабон счастлив быть полезным. Франкистская Испания служила буфером, и дела шли весьма неплохо.
Они направились прямиком в "Афиш", где Рик спросил сначала о мистере и миссис Ласло. Вдали от фашистов, думал он, эти двое наконец могли путешествовать как муж и жена.
Он ошибся. Портье со значком, гласившим, что фамилия носителя Медейруш, с сожалением покачал головой.
- Мне жаль, но у нас такие не останавливались, - сказал он Рику.
- Вы уверены? - переспросил Рик как мог вежливо.
- Вполне уверен, - отвечал Медейруш. Он не собирался так легко предать доверие женщины. - Как-никак, это моя работа - знать, кто приезжает и кто уезжает.
"В любой деревне свой Арриго Феррари", - подумал Рик.
- Поищите под другим именем. Мисс Ильза Лунд. И припомните самую прекрасную женщину, какую вам при…
Медейруш не дал Рику договорить.
- О да, мисс Лунд, - восхищенно воскликнул он, и Рик увидел в его глазах воспоминание об Ильзе. Мужчина не забудет такое лицо и такую фигуру. - Вы мистер Ричард Блэйн? - спросил клерк.
- Единственный, кто в этом признается, - ответил Рик.
- Тогда это для вас. - Медейруш гордо вручил ему записку Ильзы. - Она оставила это меньше двух часов назад.
Рик пробежал записку глазами и сунул в карман. Идя по следу Ильзы, он уже чувствовал себя как в сказке про Гензеля и Гретель. Оставалось только надеяться, что где-нибудь в темных германских лесах их не подкараулит Злая Ведьма.
Глава четвертая
Лондон принял Виктора Ласло как героя, хотя и тайно. 8 декабря 1941 года на летном поле аэропорта Лутон Виктора с Ильзой не встречала делегация - лишь единственный человек с выправкой военного, порывистый в манерах; он представился сэром Гарольдом Майлзом, майором, и быстро и деловито пожал им руки. Перекинувшись парой слов с Виктором, майор усадил обоих в ожидавшую "лянчу", и они помчались в город. Через час машина затормозила перед большим, но непримечательным домом в жилом районе, и Виктора с Ильзой торопливо завели на крыльцо и в дверь. Ильзе велели поднять воротник пальто и пониже надвинуть шляпку.
Внутри, однако, все переменилось. Ильза не знала, чего ожидать, но такого не ожидала вовсе.