- Где же вы находились?
Шубник смутился:
- Я хотел доложить… Лейтенант Кочеванов покинул меня. Вышел вперед… с желанием опередить и сбить корректировщика…
- Я думал, вы кавалеры орденов, - перебил его Чубанов, - а оказались мелкими кляузниками. Не стыдно?
Он брезгливо махнул рукой, круто повернулся и, сутулясь, широко зашагал на КП.
К лейтенантам подскочил капитан Лобысевич и зашипел:
- Вы кого хочешь из терпения выведите. И что взбрело? Нашли, когда счеты сводить! Сам командующий наблюдал ваш бой над окопами… по телефону звонил… приказал всех к награде представить. А вы тут склоку затеяли! Из-за вас опять начнут на совещаниях мое имя трепать. Вот где вы у меня сидите!
В сердцах он хлопнул себя рукой по затылку и трусцой побежал догонять Чубанова.
Оставшись с Яном вдвоем, Кирилл, сожалея, сказал:
- И дернуло же меня за язык! Записали бы всем по самолету - и ладно. Черт с ним, пусть пользуется. Он же отличник, ему неудобно без ордена.
- Зачем же трусов прикрывать! - не согласился Ян. - Если Шубнику спускать, он раньше тебя орден получит. Видишь, как за него Лобысевич болеет?
- Ну и пусть! Я не для орденов дерусь. Хорошо, что жив остался. Спасибо, Ян, вовремя ты срубил того неотвязчивого гада.
После ужина комэск вызвал пилотов первого звена к себе.
- Посты наблюдения подтвердили: вами сбиты три самолета противника, - сказал он. - Один упал на нашу территорию, два сгорели на ничьей земле. Кто сбивал, - посты определить не могут. Советую поступить благородно: не спорить, а согласиться, чтобы каждому было записано по самолету.
Ширвис покачал головой и ухмыльнулся:
- Слышишь, Кирилл, я же тебе говорил. И наградные, наверное, уже составлены.
- А как же вы думали, товарищ лейтенант? - возмутился Лобысевич. - Здесь военная служба… приказы командующего выполняются без дискуссий.
- Кому же вы приписали "фокке-вульфа"? - спросил Кочеванов. - Шубнику?
- Зачем? - возразил Шубник. - Я его не сбивал.
- Значит, "мессершмитт-110"?
- Да, - невозмутимо подтвердил Шубник. - Я в него стрелял.
- Ну, знаешь, - возмутился Ян, - это называется наглостью!
- Товарищ Ширвис, прекратите! - строго оборвал его Лобысевич и добавил - Документы уже сданы и пошли на подпись.
- Зачем же вы тогда нас вызывали?
- А затем, что этого требует порядок. Понятно?
- Не очень до меня доходят такие порядки…
Но Лобысевич его не слушал и продолжал:
- И еще должен сообщить… в эскадрилье будут изменения: часть опытных летчиков уйдет на "МИГи", другие получают повышения. Вы, лейтенант Кочеванов, и вы, лейтенант Ширвис, назначаетесь командирами звеньев. Это значит, что теперь вы люди ответственные. Сообразно со служебным положением и ведите себя.
Кирилл с Яном онемели. Они не ждали такого решения начальства.
Глава девятая
Для быстроходных "МИГов", способных обгонять "юнкерсов" и "мессершмиттов", Чубанов подобрал опытных летчиков, обездолив, конечно, другие эскадрильи. "Чаек" и "бисенят" у него осталось немного. Эти старенькие истребители явно не годились для современной войны. Пусть их доламывают те, кто привык летать на этих гробах. Молодежь незачем сажать на устаревшую технику. А вот на дюжину вновь полученных "И-16" хорошо бы подобрать летчиков, по своим данным похожих на Ширвиса и Кочеванова. Чубанов шел на риск. Но прежде чем отдать приказ о назначении, он все же решил серьезно поговорить с будущими командирами групп. Вызвав к себе лейтенантов, он усадил их в кресла и коротко изложил суть дела:
- Прибыло молодое пополнение: четырнадцать пилотов-сержантов. Все они недавно окончили летные школы. Боевого опыта, конечно, не имеют. Многие из них, правда, летали на "И-16". Это несколько обнадеживает. Вот этих сержантов надо научить ориентироваться в зоне боев и как можно быстрей ввести в строй. У вас будут не звенья, а, скорее, группы из четырех-пяти молодых пилотов и одного помощника. Ну как - справитесь с такой задачей? - вдруг спросил он в упор.
- Честно говоря, не знаю, - ответил Кочеванов.
- Есть же профессионалы-инструкторы, какие из нас учителя? - поддержал его Ширвис.
Они явно не хотели быть начальниками.
Чубанов передразнил:
- Мы-ста недавно щи лаптем хлебали и портянкой утирались? Нам самим мамка требуется? Давайте не прибедняться. Не люблю примитивных хитростей. Я понимаю вас. Спокойней, конечно, в вольных асах ходить и в своей, компании начальство неладным словом поминать: бюрократы-де и притеснители, развернуться не дают. Так вот вам дело. Пожалуйста, разворачивайтесь! Но это нелегкая жизнь. Тут не только за себя, но и за других отвечать придется и пример показывать. Хотите вы или не хотите, а приказ уже отдан.
- Мы не этого опасаемся, а излишнего дерганья и угроз, - признался Кочеванов. - Наш Лобысевич знает только одно: "Под суд отдам! На бюро вызовем!" Не позволит он нам свои методы применять.
- У вас "свои методы" есть? - не без иронии поинтересовался Чубанов.
- "Свои методы", конечно, громко сказано, - ответил Кочеванов, - но мне думается, что сержантов надо учить так, как мы друг друга натаскивали.
- Вот именно такие инструкторы мне и нужны. Разрешаю вам по своему вкусу подбирать пилотов. Сходите в общежитие резерва, приглядитесь, поговорите с ними. Только не тяните - списки групп завтра должны быть в штабе. На все про все - две недели даю. Со всеми текущими вопросами обращаться не к Лобысевичу, а к капитану Шворобею. Общее руководство за мной. Вопросы будут, кавалерос?.. Нет? Идите действуйте.
Ширвис задумался: как же отбирать людей? По внешнему виду и Шубник - парень хоть куда. Ян привык оценивать людей на ринге. Когда нависнет угроза нокаута, за несколько секунд определишь - мужественный ли перед тобой человек или малодушный. Вот если бы на ринг можно было новичков вызвать! Поэтому Ян предложил:
- Слушай, а почему бы нам не пустить в ход перчатки? Не отбирать же ребят по анкетам?
- За такой отбор не только шею намылят, но и по шапке дадут, - заверил Кирилл. - Нам не помешает с документами ознакомиться.
- Хорошо, - согласился Ян. - Ты отправляйся в штаб, а я в общежитие поеду.
Зимние квартиры полка находились у залива в семи километрах от аэродрома. Захватив с собой чемоданчик с двумя парами боксерских перчаток, Ян поехал на попутной машине к сержантам.
Молодежь размещалась в общежитии, в котором год назад жили и Кирилл с Яном. Пилоты-сержанты имели мальчишеский вид. "По девятнадцать-двадцать лет, - определил Ширвис. - Наплачешься с такими".
Поздоровавшись с сержантами, он громко спросил:
- Кто из вас боксом занимался? Прошу поднять руки.
Курсанты обступили его:
- Вы инструктор физкультуры, да?
- На соревнование отбираете?
- А тяжелоатлеты не требуются?
- Ни первое, ни второе, ни третье, - ответил Ширвис. - Отбираю боевых и сообразительных парней в эскадрилью… условно назовем ее "Грозная перчатка". Но я что-то не вижу поднятых рук.
Сержанты, опасаясь подвоха, переглянулись, как бы спрашивая друг друга: "Рискнем, а?" И не очень уверенно стали поднимать руки.
- Восемь, - сосчитал Ян. - Чудесно! Кто из вас готов надеть перчатки и продержаться два-три раунда?
- Против кого?
- Ну, хотя бы против меня. Желающих прошу в спортивный зал.
В спортивный зал пришли все сержанты. Их разбирало любопытство: всерьез лейтенант устроил "открытый ринг" или для розыгрыша, чтобы повеселиться в час досуга? Уж слишком у него был какой-то неофициальный вид. Нашлись смельчаки, которые не прочь были размяться и помериться силами.
На импровизированный ринг выходили не очень умелые юноши, но задиристые, стремившиеся победить. Они смело, порой очертя голову, бросались в атаку и, лишь получив два-три крепких удара, начинали тщательней прикрываться, но не прекращали нападений.
Ширвис был доволен партнерами: среди них не оказалось трусов. Когда проверку прошли все сержанты, обучавшиеся боксу, на ринг попросились борец и кряжистый мастер тяжелой атлетики. Неуклюжие движения атлетов, промахи и неумелая защита вызывали смех, но мужеством и упорством парни бесспорно обладали.
Ян не знал, кому отдать предпочтение. Отобрав в группы самых отчаянных, он сдал список для штаба.
Сержанты, не прошедшие проверки, встревожились. Им хотелось без задержек попасть в боевые подразделения, а тут из-за незнания бокса они вдруг остались в стороне. Бокс же не входил в программу обучения, - значит, происходит какая-то несправедливость. "Пусть нас проверяют в воздухе", - стали требовать они у старшины группы.
Когда к сержантам на собеседование пришел политрук политотдела Батайкин, они забросали его вопросами и, конечно, рассказали все, что произошло днем.
Политрук немедля "просигнализировал" об этом недавно прибывшему в полк к Чубанову батальонному комиссару Виткалову. Тот сперва вызвал к себе Лобысевича и сказал, что в эскадрилье из рук вон плохо поставлено воспитание летчиков, лейтенанты самоуправствуют, особенно Ширвис.
После выговора Лобысевич появился в подземном убежище эскадрильи разъяренным.
- Вы опять за свое? - накинулся он на Ширвиса, уже собиравшегося ложиться спать. - Откуда у вас взялась эскадрилья "Грозная перчатка"? Кто вам позволил производить отбор с мордобоем?
- Нам командир полка разрешил выбрать новичков по своему вкусу, - спокойно ответил Ян. - Так что полный порядок!
- У него порядок! - От возмущения Лобысевич не мог подобрать слов. - Меня из-за вас уже к батальонному комиссару вызывали. А завтра в политотделе краснеть!