Есет Байкодамов, прислушиваясь к разговору разведчиков, думает: "Есть чему поучиться. Впереди ночной поиск, а они ведут себя так, словно это их совершенно не касается. Абашидзе говорил, что новичок всегда тороплив и перед вылазкой слишком громко смеется над тем, что в обычных условиях не вызвало б даже улыбки. И сразу видно, что разведчик еще неопытен, волнуется и хочет смехом заглушить в себе тревогу. А он, Есет, не чувствует этой тревоги. Ему не терпится начать поиск с прославленными сталинградцами. Надо не выдать это нетерпение. А то еще заметит Абашидзе и подумает, что волнуюсь".
Есет поудобнее усаживается на скамейке и долго смотрит в темное окно. "Жалко… Не все желания исполняются!" Об хочет, чтоб только на миг в хате появились его школьные друзья. "Вы спорили, что меня не примут в разведку? Ну, кто оказался прав?.. И если б Зойке, сероглазой девчонке из девятого класса "В", рассказать о подвигах Синенко или Коренихи, она б исписала весь свой дневник". Байкодамову кажется, что он ясно слышит удары колокола… Шипит пар. К теплушке, постукивая каблуками, бежит, запыхавшись, Зойка:
- Есет! Тебя трудно узнать в шинели… - кричит она.
Ленька и Шурка, его закадычные школьные друзья, прыгают через глыбы льда. Зойка быстро говорит:
- Мы принесли тебе подарок от комсомола: часы со светящимся циферблатом.
Звенят буфера. Мать обнимает Есета, и он чувствует на своей щеке ее слезы. Дым застилает перрон. Есет видит только красную фуражку дежурного. На вокзальных часах без четверти два.
Байкодамов не замечает, как в хату заходит генерал Курбатов.
И только команда "Встать! Смирно!" заставляет Есета вскочить.
Выслушав рапорт, командир корпуса спрашивает:
- Новички есть?
- Я, ефрейтор Байкодамов.
Генерал смотрит на юношу и, очевидно, намекая на его невысокий рост, ободряюще говорит:
- Ничего, желудь тоже вначале невелик, а потом могучий дуб никакие бури сломить не могут! - И, поправляя пенсне, Курбатов достает карманные часы. - Скоро вам, разведчики, выступать… Я на вас надеюсь. Желаю успеха. - Прощаясь, командир корпуса каждому разведчику пожимает руку.
После ухода генерала лейтенант приказывает:
- Выходи строиться!
…Разведчики идут друг за другом, увязая по колени в снегу. После метели наступила оттепель, и влажный снег оседает под ногами. В белесой мгле вспыхивают ракеты. Желтый свет дрожит в тумане и кажется огромным маслянистым пятном.
- Это их опорный пункт номер два подсвечивает, - шепчет Брагонин Синенко.
Там больше десятка блиндажей, связанных траншеями, высотка изрезана окопами и опутана спиралями Бруно. Это хорошо знает Петр, он не раз наблюдал за противником.
- А вот номер один дает о себе знать, - предупреждает Брагонин.
Справа летят трассирующие пули, и Синенко кажется, что невидимые иглы тянут за собою длинные разноцветные нити.
Разведчики долго ползут по рыхлому снегу. Туман все сгущается, и если б не компас, Петр давно бы сбился с пути.
Маскируясь в кустах и заснеженных воронках, разведчики вползают в лесок. Уже где-то сзади взвиваются ракеты, и замыкающему Прохорову каскады огней напоминают стаю мальков, когда за ними гонится щука и они рассыпаются в разные стороны.
Гвардейцы, присев на корточки, молча следят за взлетом ракет. Все ясно: разведка проникла через боевые порядки противника, перешла линию фронта.
Одна мысль тревожит Синенко: "Заметил враг или нет? Может быть, он хитрит… Нарочно пропустил разведку и сейчас начнет ее преследовать… В тылу врага никто не застрахован от сюрпризов". На всякий случай Синенко развернул разведывательную группу. "Знай гитлеровцы о нашей разведке, они б иначе освещали местность. Ракеты - верный барометр… Здесь, конечно, не хитрость. Нет! Оплошность врага. Можно продвигаться вперед", - приходит к выводу лейтенант.
Разведчики углубились в лес и, как только посветлело небо, вышли все вместе по дну оврага к дороге. На опушке дубняка Синенко устроил засаду.
Есет Байкодамов ни разу еще не видел гитлеровцев. Желание поскорей встретиться, вступить с ними в бой овладело им.
- Фашисты идут! - доносит наблюдатель Прохоров.
Есет всматривается в редеющий туман. Вдали колышется черная колонна пехоты.
- Замаскироваться! - приказывает разведчикам Синенко.
Есет хорошо видит гитлеровцев. Пилотки у них надвинуты на брови, воротники зеленых шинелей подняты. За спиной ранцы, обшитые желтым мехом, в руках черные автоматы.
Синенко, провожая взглядом гитлеровцев, записывает в блокнот: 8 ч. 25 м. По дороге строем прошло до двух рот пехоты. Постепенно запись растет: 10 ч. 17 м. - 5 бронемашин, 10 грузовиков с боеприпасами. 14 ч. 25 м. - 6 танков.
- Не везет нам… Все крупные силы… - бурчит Жигалко.
- Хоть бы один отбившийся фриц прошел по дороге! - восклицает Абашидзе.
- Вижу двух фрицев, - неожиданно произносит Корениха.
- Верно, идут! - подтверждает Брагонин.
- Вот мы их и сцапаем, - радуется Абашидзе.
- Приготовиться! - тихо подает команду Синенко.
По дороге идут два солдата и о чем-то оживленно спорят между собой. Разведчики приготовились к броску. Но в эту минуту из-за поворота показываются грузовики. Высокий немец поднимает руку - передний грузовик останавливается и забирает солдат.
- Ото не кажи гоп… - зарываясь в снег, вздыхает Корениха.
Лязгая цепями, проносятся крытые брезентом грузовики. На бортах белеют три больших буквы: OST.
- Еще все впереди, надо запастись терпением, - ободряет гвардейцев Синенко.
Но дорога пустынна, и только к вечеру проходят еще три танка.
"Не везет, страшно не везет. Генерал надеется на нас, а мы паршивого фрица достать не можем", - огорчается Петр.
Уже в густых сумерках вспыхивают вдали фары. Желтые лучи выскальзывают из-за бугра. На какую-то долю секунды они устремляются ввысь и потом, словно надломившись, падают на дорогу и гаснут.
"Неужели одиночная? - затаив дыхание, настораживается Синенко. - А что, если за ней следует колонна? Все равно… Риск благородное дело!"
- Идет легковая. Надо не промазать, - отрывисто говорит Брагонин.
Все разведчики наготове. Машина быстро приближается. "Пора, вот сейчас пора!" - мелькает у Синенко мысль.
- Вперед! - командует он и, вскинув автомат, выскакивает на дорогу. - Хальт!
Но машина не останавливается. Шофер круто сворачивает вправо, хочет объехать.
- Не уйдешь, получай! - кричит Петр.
От короткой очереди звенит стекло. Чих… чих… - повторяет мотор и глохнет. Оппель налетает на столб. Удар… И разбитая машина с распахнутыми дверцами сползает в кювет. Прохоров, первый подбежав к оппелю, стаскивает с сиденья шофера.
- Жив? - тревожно спрашивает Синенко.
- Где там… прямо в лоб стукнуло!
Ефрейтор Жигалко вытаскивает из машины гитлеровского офицера.
- И этому капут. Матерый эсэсовец… с тремя крестами… Вот бы живьем взять!
- Обыскать! - приказывает Синенко.
Но обыск ничего не дает. Кроме обычных документов капитана войск СС, ефрейтор Жигалко находит толстую пачку денег и две колоды игральных карт.
- Не те карты, - хмурится Синенко. - А нам надо сматывать удочки…
Перед уходом Есет Байкодамов ныряет в машину и снова переворачивает сиденья. Пусто. Все напрасно. Вылезая из машины, Байкодамов замечает в снегу какой-то черный предмет. "Кошелек? Нет, записная книжка!"
- Вот еще один трофей. Возьмите, - догоняя лейтенанта, говорит Байкодамов.
Синенко на ходу перелистывает блокнот. Все столбики цифр - записи каких-то расходов. На полях блокнота - тузы, короли, семерки, резко очерченные карандашом. И снова цифры, цифры. И, наконец, листки, исписанные неразборчивым почерком. "Все не то, - огорчается Петр. - Разведка не удалась! Так хорошо, незаметно начали ее и не сумели успешно завершить. Генерал ждет нашего возвращения… а мы? Даже стыдно встретиться с ним". Эти мысли не покидали Петра и все время усиливали чувство досады и неудовлетворенности. Они тревожили его даже в тот момент, когда разведка, скрываясь в лощинах, снова переходила линию фронта.
На следующий день срочной телефонограммой Синенко вызвали в штаб корпуса. Он знал, что будет накачка и готовился к ней. Но, перечитав еще раз телефонограмму, удивился: вызывай майор Овсянников, начальник наградного отдела.
"Очевидно, какое-то недоразумение", - спускаясь к майору в блиндаж, думал Синенко.
По Петр еще больше удивился, когда молодой однорукий майор предложил ему немедленно заполнить наградные листы на всех участников недавнего поиска.
- На всех? - переспросил Синенко.
- Конечно. За доставку особо важных сведений о противнике командир корпуса приказал представить к орденам и медалям. Заполняйте листы!
"Какие же это особо важные сведения? - пересчитывая наградные листы, напрягает память Синенко. - А… записная книжка гитлеровского капитана! Что в ней могло быть?"