6
- Шофер, останови, пожалуйста… Я выйду, - сказал Дмитрий, заметив на бугре ветряную мельницу с одним крылом.
Угостив водителя папироской, он быстро зашагал к мельнице. Ее крыло, как стрела, указывало путь на север. На серых досках стояли огромные белые буквы: ХК. "Хозяйство Курбатова", - подумал Дмитрий. За бугром на опушке леса виднелись заснеженные треугольники крыш какого-то села. Ярко искрился снег. Ветер был сильный, но теплый, чувствовалось приближение весны.
В селе Дмитрий представился коменданту, и тот приказал связному "указать гвардии майору землянку, отведенную для корреспондентов". Связной повел Дмитрия по тропинке к лесистому оврагу.
Склон оврага был похож на соты, в него врезались и глубоко ушли под землю десятки землянок и блиндажей. Спустившись, связной остановился у фанерной дверцы.
- Это ваша землянка, товарищ гвардии майор. Разрешите быть свободным?
- Да, можете идти!
Катя Сенцова, приоткрыв дверцу, выглянула из землянки.
- Дмитрий Андреевич, мы вас так ждем! Руку вылечили? Как ваше здоровье? Рассказывайте!
- Сейчас все хорошо, а было неважно, чуть без руки не остался.
- Вот вам и царапина… Да что ж мы стоим у порога? Заходите, пожалуйста.
Дмитрий вошел в землянку и осмотрелся.
- Просторная, стильная, все под березу. Даже электрический свет есть. Где это вы взяли крышку от рояля?
- Бойцы из какого-то немецкого блиндажа принесли. На ней спят Бобрышев с Гайдуковым. Александр Грачев прозвал их роялистами.
Дмитрий улыбнулся.
- А где наши товарищи?
- Пошли получать сухой паек. Мы решили проводы устроить Гайдукову. Он был у нас несколько дней, полосу готовил о снайперах. Я теперь не только фотокорреспондент, но и домашняя хозяйка. Вот попробуйте мой обед!
- А какие новости на фронте?
- Наши войска освободили Льгов, Дмитриев-Льговский, Севск и закрепились. Вынужденная передышка. Не за горами распутица. Да, Дмитрий Андреевич, - спохватилась Катя, - вы, правда, из госпиталя, но все равно - танцуйте. Вам два письма. Одно из Харькова…
- Там у меня бабушка. Где письмо? - Распечатав конверт, он метнулся к окну. - Она жива, но болеет. В Харьков зовет, повидаться хочет.
- Видите, какая у меня легкая рука, недаром я бережно хранила ваши письма, - встряхнув золотыми кудряшками, проговорила Катя.
Дмитрий вскрыл второе письмо и стал читать про себя:
"Большое вам спасибо. Я этого никогда не забуду. Очень хочу видеть вас и поблагодарить за радостное известие о моем отце. Желаю вам здоровья и успехов в вашей работе. Черкните мне несколько слов, буду вам благодарна.
Вера".
Он снова перечитал письмо. Ему стало жарко от какого-то нового, непонятного чувства, и он расстегнул ворот гимнастерки.
В землянку вошел молоденький лейтенант. Отрекомендовавшись порученцем Курбатова, он сказал:
- Товарищ гвардии майор Солонько, командир корпуса просит вас немедленно зайти к нему. Я уже дважды справлялся о вас и только что узнал у коменданта о вашем прибытии.
- Ну что ж, я готов.
- Разрешите вас проводить, - и лейтенант открыл фанерную дверцу.
Спустившись в блиндаж командира корпуса, Дмитрий застал Курбатова сидящим у раскаленной времянки. Генерал, видимо, откуда-то приехал и грел у огня озябшую, покрытую рубцами ногу. Услышав шаги, он оглянулся.
- Дмитрий Андреевич, вот кстати! Что ж это ты расхворался в такое время? В корпус приехали, нет того, чтобы сразу зайти к генералу, изволь посылать за тобой! Старых друзей забывать стал. Запомним это, запомним, - шутливым тоном произнес Курбатов и, натянув сапог, уже серьезно спросил: - А фронтовую газету сегодня читал, знаешь о "тигре"?
- О каком тигре? - удивился Дмитрий.
- Так ты еще не видел газеты?
- Не видел, товарищ генерал.
- Мне недавно принесли ее, прочти на третьей странице статью.
Дмитрий развернул газету.
- Что?! - вырвалось у него. - У гитлеровцев тяжелый танк T-VI - "тигр"! - И он принялся внимательно читать.
В статье приводились некоторые технические данные тяжелого танка. Толщина брони - лобовой, верхней и нижней - достигала 100 мм. С боевой нагрузкой "тигр" весил 60 тонн. Дмитрий прочел вслух конец статьи:
"Стойкой пехоте, зарытой в землю, тяжелые танки T-VI не страшны!"
- Рассказы бывалых воинов о том, как они жгли фашистскую броню, - сказал Курбатов, придвигаясь к столу, - это верное лекарство против танкобоязни, оно поможет новичкам. У вас в газете есть уголок юмора - "Прямой наводкой". Отличное название! Я прошу вас, Дмитрий Андреевич, как фронтового поэта, и всех ваших товарищей по перу стать действительно на прямую наводку и открыть огонь по "тиграм". Меткое слово, подобно молнии, вмиг облетит все роты, сделает свое дело.
- Я понимаю вас, товарищ генерал, не так черт страшен, как его малюют. Эта мысль должна пройти через все газетные материалы.
- Вот и отлично, формула найдена. Простыми, понятными словами надо высмеять "неуязвимость" вражеских танков T-VI. - Генерал закрыл печную дверцу и продолжал: - В результате нашего наступления образовался Курский выступ. Площадь его равна двадцати двум тысячам квадратных километров - немало! Это прекрасный плацдарм для фланговых ударов. Мы нависаем над орловской группировкой гитлеровцев и в то же время сковываем врага у Белгорода. Он ведь не может начать широкое наступление, если не срежет нашего Курского выступа.
- Ясно, - сворачивая в трубку газету, сказал Дмитрий, - на Курском выступе дела будут серьезные, и надо уже сейчас готовить к этому войска.
Курбатов достал из портфеля несколько напечатанных на машинке листков:
- В руки наших корпусных разведчиков недавно попала любопытная записная книжка одного немецкого барона, капитана войск СС. Это, брат, документ. Барон, видишь ли, проходил в Германии повышенные курсы танкистов, осваивал "тигры". И зашифровал все, что знал о тяжелых танках T-VI.
- И удалось расшифровать?
- В общем - да… Нам теперь известны данные танковой пушки: калибр - 88 миллиметров.
- Сильная пушка.
- Да, - согласился Курбатов и перевернул листок. - За минуту башня делает один поворот. А о чем это говорит? - повеселел он. - Вот оно, уязвимое место! Башня поворачивается медленно. Есть в "тигре" и еще одна выгодная для нас черта, - усмехнулся комкор. - Вес брони и вооружение солидные, а мотор - всего 600 лошадиных сил. Значит, маневренность танка невысокая. - И Курбатов спрятал листки в портфель.
Дмитрий окинул взглядом блиндаж. В углу за времянкой стояла походная кровать, покрытая серым одеялом, над ней висела маленькая полка с книгами. Все вещи Курбатова умещались в одном чемодане. Генерал, как солдат, не терпел в походе лишнего имущества.
Сам Курбатов на первый взгляд показался Дмитрию помолодевшим. Но это было обманчивое впечатление. Удивительная выправка скрадывала годы, а голубые без старческой мути глаза, несмотря на седые волосы и морщины на щеках, молодили комкора.
Все же Дмитрий заметил, что волосы генерала за очень короткое время сильно поредели. На лбу появилась новая глубокая складка.
Возвратясь в землянку, Дмитрий застал своих товарищей за чтением газеты.
- С выздоровлением тебя! - воскликнул Бобрышев и обнял Солонько.
Грачев, чуть прихрамывая, бросился к Дмитрию.
- Я ради тебя остался здесь ночевать - что ж, думаю, уезжать не повидавшись.
- Спасибо, Александр, молодец!
Гайдуков, пожав Дмитрию руку, спросил:
- Как нравится новость?
- Я только что от Курбатова. - И Дмитрий принялся рассказывать о своей беседе с генералом.
- Николай Спиридонович, надо взглянуть на наш фронт, ты у нас бывший начальник штаба полка, у тебя карта всегда идеальная, сделай одолжение, дай ее, - выслушав Солонько, попросил Гайдуков.
- Можно… Александр, тебе ближе всех, ну-ка, сними с гвоздя мою сумку!
- Приступим к анализу оперативной обстановки, - повернувшись в пол-оборота, шутливым тоном произнес Грачев.
- Ладно, давай скорее сумку!
- Сумку? Пожалуйста!
- Обратите внимание на линию фронта, - начал Бобрышев, раскладывая на крышке рояля хрустящую двухкилометровку, - какое оригинальное очертание! Смотрите… К западу от Курска фронт вклинивается в территорию, занятую врагом, а к востоку от Орла - в расположение наших войск.
- Два плацдарма, - проронил Гайдуков.
- Можно наступать и нам и противнику, - продолжал Бобрышев, - и наносить фланговые удары с юга и севера. Обстановка опасная, острая. Не случайно сюда пришла сталинградская гвардия. Если мы выиграем битву под Курском, то, мне кажется, гитлеровцы не удержатся и на правом берегу Днепра.
- Днепр… - мечтательно произнес Солонько.
Гайдуков взял со столика карандаш и провел им по красноватой жилке шоссе Белгород - Курск - Орел.
- Вот где таится опасность! Здесь гитлеровцы могут нанести удар крупными танковыми силами. Надо учитывать и нежелательный исход сражения. А что, если враг срежет Курский выступ?
- Тогда фронт под Курском превратится в "мешок". Наши войска, расположенные по дуге Курского выступа, будут окружены, и враг сможет начать новое наступление на Москву, - хмуря брови, сказал Бобрышев.
- Николай Спиридонович, сколько прошли гитлеровцы в сорок втором году? - спросил Гайдуков.
- Если взять Юго-Западное направление… то местами до шестисот километров.
- От Томаровки до Курска гитлеровцам надо преодолеть сто двадцать пять километров, а со стороны Орла - всего лишь семьдесят пять.