За 7 мая частями нашей авиации уничтожено или повреждено 20 немецких автомашин с войсками и грузами, 2 артиллерийские батареи, 3 зенитно-пулеметные точки, взорваны два склада с боеприпасами и склад с горючим, рассеяно и частью уничтожено до роты пехоты противника.
Глава седьмая
Ротой "Ворошиловых" командовал старший лейтенант Андрей Астанин. В мае 1941 года он окончил училище и получил назначение в танковый полк, а уже через месяц началась война. Астанин сражался под Луцком, Шепетовкой и Уманью, выходил из окружения, тяжело и долго отступал, был ранен. Но быстро поправился и вернулся в часть – воевать.
За бои под Киевом Андрей получил от командования орден Красной Звезды, а от товарищей – прозвище "везунчик". Сколько раз оказывался в самой гуще боя, но сохранил и свою машину, и весь экипаж. Что удавалось далеко не всем…
Но однажды везение изменило лейтенанту Астанину – Т-34 налетел на Pz.III. В буквальном смысле слова – столкнулись в горячке боя. Немец, наверное, решил, что его таранят, а потому попытался уйти, но было поздно: разогнавшаяся с небольшой горки "тридцатьчетверка" точно впечаталась в бок Pz.III. Удар был сильный, оба танка замерли, сцепившись намертво. Немцы быстро покинули свою машину, унося на руках раненого командира, то же самое, но чуть позже, сделал и экипаж Т-34. Каким-то чудом танк не взорвался, все остались живы.
Андрей от удара получил контузию, месяц провалялся в госпитале, а после выписки его направили в 56-ю танковую бригаду – уже командиром роты. А еще досрочно присвоили звание старшего лейтенанта. Вместе с бригадой Астанин в начале 1942 года попал в Крым, где участвовал в февральском и мартовском штурме Кой-Аксана. Правда, не слишком удачном – бригада понесла серьезные потери и была вынуждена отступить. В общем, он успел повоевать и набраться боевого опыта. Что очень пригодилось на новой должности – командира роты тяжелых КВ-1.
– Держи прямо! – крикнул Астанин мехводу Фролову. – Идем в лоб.
Федор кивнул – правильно! Если переть на немца нагло, то он непременно растеряется и начнет вилять, уходя от удара. И таким образом, сам подставится… Тогда и влепим ему стальную болванку в бок – получай, гад! Хорошо бы при этом, конечно, не нарваться на ответный выстрел. Лобовую броню "Ворошилова" немецкий снаряд, скорее всего, не пробьет, но нервы потреплет изрядно. Крайне неприятный звук – когда башня звенит от удара. А отлетевшая окалина больно сечет лицо…
Из-за рева двигателя переговариваться внутри машины было трудно (даже с помощью ПТУ), и команды чаще отдавались "ручным" способом. Покажет Астанин заряжающему Ковальчуку кулак – готовь бронебойный, растопырит пятерню – значит, осколочный.
Мехвод Фролов припадал к смотровой щели, но все равно почти ничего не видел – сплошные дым и гарь. Черная пелена от горящих танков застилала все поле. Приходилось вилять, огибая разбитую немецкую технику. Горящие панцеры отчаянно коптили…
Астанин выискивал цель – не отрывался от командирской панорамы. Кажется, нашел – вот он, фриц, идет как раз на нас.
Андрей показал башнеру Ковальчуку кулак, и тот точным сильным движением отправил бронебойный снаряд в казенник. Крикнул Фролову: "Короткая!" Значит – стоп, сейчас будем стрелять. Танк резко затормозил, но еще несколько мгновений качался на гусеницах – вперед-назад.
Наводчик Леша Смирнов бешено закрутил рычаг наведения орудия, ни на секунду не отрываясь от прицела: скорее бы поймать панцер в перекрестье и выстрелить! Пока стоим – сами прекрасная мишень…
Наконец марка на стекле совпала с крестом на лбу серозеленого танка, и Алексей нажал ногой на педаль. Выстрел! "Клим Ворошилов" слегка присел на гусеницы, башню заполнил горький, вонючий дым, зазвенела горячая гильза…
Панцер, нерасчетливо выскочивший на астанинский КВ, получил болванку под башню и мгновенно загорелся. Затем грянул взрыв – детонировал боекомплект. Отличное начало! Так и надо дальше…
Но оставаться на месте было нельзя, и Андрей крикнул мехводу: "Вперед!" Двигатель взревел, танк дернулся и, тяжело перевалившись через бугор, пошел на следующий панцер.
Слева и справа сражались с гитлеровскими машинами другие "Ворошиловы". Благо немецкие снаряды не могли пробить толстую, надежную броню КВ. Но на некоторых она уже рябила от многочисленных попаданий…
Pz.III, поняв, в какую переделку попали, начали отползать. Бой, по сути, был проигран – против "Ворошиловых" (да еще с "двадцать шестыми" в придачу!) им точно не выстоять. Рассчитывали-то драться с пушечками-"сорокапятками" или легкими Т-60, а нарвались на мощную танковую группу. К тому же имеющую численное преимущество…
Значит, надо, пока не поздно, отползать и ждать своих артиллеристов. Без них никак… А еще лучше – пусть по советским машинам поработают "юнкерсы". Зениток у русских нет, можно бросать бомбы очень прицельно, с небольшой высоты. А заодно пусть уничтожат и батарею "сорокапяток". Ну а мы добьем то, что останется.
Но неожиданно на помощь "троечкам" Небеля пришли самоходки "Marder III". Они были недавно получены 22-й панцерной дивизией, и вот девять машин выползли на поле боя и присоединились к атаке. Благодарить за это следовало генерал-майора Вильгельма фон Апеля: он понял, что батальону Небеля не прорваться, и послал подкрепление.
"Marder III" были оснащены трофейными советскими 76,2-мм Ф-22, чьи бронебойные снаряды могли пробить защиту любого советского танка, в том числе и КВ… Рота противотанковых САУ спасла батальон Небеля – иначе бы ему пришлось очень туго, прикрыла "троечки".
Экипажи "мардеров", надо сказать, проявили отчаянную храбрость: рубка-то у ПТСАУ – открытая, броня всего 14,5 мм, а драться-то надо с гораздо более сильным противником…
Астанинскому КВ (да и всем остальным "Ворошиловым") пришлось шевелиться, маневрировать, чтобы не угодить под удар 76,2-мм пушки. Крайне неприятно получить в бок свою же, по сути, болванку!
"Ворошиловы" виляли, шли зигзагами и особенно берегли гусеницы: если перебьют – все, считай, конец. Встанем в чистом поле и попадем под смертельный огонь…
Тогда нужно спешно вылезать наружу и ремонтировать гусеницу. Но как это делать, когда кругом сплошной бой? Расстреляют, не дадут починиться… А бросить КВ никак нельзя – согласно приказу, экипаж мог эвакуироваться, если только танк уже горел. Не раньше! Значит, придется сидеть и отстреливаться. Пока не подобьют окончательно…
Вот и старались уйти от удара, уклониться, и, в свою очередь, стреляли, стреляли, стреляли… Может быть, подобьем парочку "мардеров" и они сами отойдут? Тогда и панцеры уберутся. Очень помогали "двадцать шестые" – быстро перемещались, отвлекали ПТСАУ на себя. И конечно, тоже старались поразить их, влепить 45-мм снаряд в рубку… Но главный удар приняли на себя все же "Ворошиловы".
В башне астанинского КВ скоро стало нечем дышать – дым, пороховые газы. Башнер Ковальчук голыми руками (надевать и снимать брезентовые рукавицы некогда!) выбрасывал наружу горячие гильзы – чтобы не мешались под ногами. Соленый пот заливал глаза, легкие разрывало от угарного газа…
Стрелок-радист Ерошин тоже не сидел без дела – поливал немцев из ДТ короткими очередями. Бил по самоходкам, панцерам, по всему, что попадало в прицел. Правда, разглядеть, что делается вокруг, было почти невозможно – гарь, копоть от горящих танков. Да и отверстие для пулемета – всего с пятак. Стрелял скорее для себя, чтобы не было так страшно.
Наконец оберст-лейтенант Коппенбург понял, что взломать советскую оборону с ходу не получится (даже с помощью "мардеров"), и доложил о ситуации командующему дивизией генералу фон Апелю. Тот дал разрешение прекратить штурм. Надо перевести дух, собраться с силами, а потом ударить снова. Генерал-майор рассудил, что глупо терять бронетехнику в первые же дни наступления, гораздо логичнее подтянуть гаубицы и "стопятки". Они легко снесут русскую оборону и сравняют с землей упрямую батарею. И тогда можно смело идти вперед, на Керчь…
Майор Небель, получив от Коппенбурга приказ отходить, вздохнул с облегчением: кажется, на этот раз обошлось. Батальон потерял десять машин, в том числе два Pz.III, но это далеко не конец. Большинство панцеров уцелело, значит, можно потом продолжить бой. А подбитые танки вытащим с поля и восстановим. Легкие повреждения устраним сами (благо в каждой роте есть ремонтное отделение), с серьезными же отправим в тыл дивизии. А затем получим их обратно. Ну, кроме тех, разумеется, что сгорели, взорвались и погибли безвозвратно. Их только на металлолом…
"Мардерам", участвовавшим в штурме, тоже изрядно досталось: из девяти машин уцелели всего лишь пять. Тут и КВ постарались, и "двадцать шестые", да и "сорокапятки" активно били, не давая зайти в тыл советским танкам. В общем, бой получился тяжелым для обеих сторон, но победителем все же оказался подполковник Лебедев – ему удалось отстоять свои позиции, не пропустить панцеры в Керчь. А вот майор Небель с поставленной задачей не справился…