1
3
4
5
6
7
8
1
2
4
5
7
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
21
22
24
25
26
1
Огромное алое солнце, похожее на раскаленный шар, лежало на вершине розового облака, будто перегретого жаром светила. А выше нежно-серебристым пеплом застыли редкие слоистые облака... Все вокруг приняло красноватый оттенок - и крыши виднеющегося вдали села, и деревца на краю аэродрома, и даже закамуфлированные пятнистой окраской бомбардировщики.
- Солнце красно вечером - нам бояться нечего, - изрек штурман самолета старший лейтенант Штанев, подходя к командиру экипажа сержанту Хрущеву, стоявшему невдалеке от своего самолета и с явной заинтересованностью поглядывавшему на закат.
Они были одногодками, но судьба распорядилась так, что Штанев закончил военное училище штурманов три года назад, а Хрущев - летное училище в самый канун войны. Несмотря на сержантское звание, командиром экипажа согласно существующему положению назначили пилота: так уж повелось в авиации и на флоте - командует экипажем тот, кто управляет машиной.
- Похоже, не верна твоя поговорка, - возразил сержант. - Есть чего бояться - видишь, какая наковальня поднимается? Быть грозе.
- Ну так и что? Гроза не фронтальная, обойдем. В подтверждение слов штурмана заработали моторы на одном самолете, затем на другом. А вскоре весь аэродром дрожал от могучего грохота. Бомбардировщики один за другим стали выруливать на старт. Хрущев проводил их взглядом и, когда последний скрылся в предвечернем мареве, достал портсигар.
- А нам, должно быть, командир полка снова сюрприз приготовил, - подвел итог штурман. - Какую-нибудь малоразмерную цель уничтожить или на разведку лететь.
Хрущев не ответил. Он и сам давно догадался, почему их экипажу приказали задержаться со взлетом. Майор Омельченко особенно выделяет их экипаж - самые трудные задания поручает только им. Улыбается при этом: "Вы везучие". Что правда, то правда: вот уже год воюют и, как говорится, бог миловал - все живы и здоровы.
Правда, самолет их не раз подбивали, однажды даже горели, но все обошлось хорошо. Зато на их счету три сбитых "мессершмитта", десятки уничтоженных танков, орудий, автомашин. Но везение - штука изменчивая: может быть, где-то уже припасен и твой снаряд, твоя пуля, от которых не уйти. Но не об этом сейчас кручина: по сообщениям Совинформбюро положение на фронте очень тяжелое, фашисты развивают наступление на Сталинград.
Хрущев помял пальцами папиросу, сунул в рот и собрался было идти покурить за хвост самолета, когда увидел мчащуюся к их самолету командирскую эмку. Майор Омельченко выскочил из машины на ходу и, нетерпеливо выслушав рапорт о готовности самолета и экипажа к выполнению задания, энергично прошагал к выстроившимся в шеренгу штурману и стрелкам.
- Сколько бомб взяли? - спросил майор у Штанева.
- Как приказано, товарищ майор, шесть ФАБ-сто и две ФАБ-двести пятьдесят, - ответил старший лейтенант.
- Двестипятидесятикилограммовые снимите, - приказал командир и протянул руку за картой. - Полетите далеко - в Белоруссию. - Он указал точку на карте. - Вот сюда. Выход на цель точно в час тридцать. Обозначение цели: пять костров в линию с востока на запад и два по бокам - посадочное "Т". Плюс ко всему - две красные ракеты. Только после этого дашь команду прыгать. - Омельченко обернулся и Хрущев со штурманом увидели возле эмки молоденькую русоволосую девушку в голубеньком платьице в горошек, с ватником в руках и рюкзаком у ног. - Это ваш новый член экипажа, вернее, пассажир, - пояснил Омельченко. - Доставить в целости и сохранности. Выбросите ее и повернете вот на эту станцию. Отбомбитесь и - домой. - Омельченко вернулся к девушке, пожал ей руку. - Ни пуха ни пера!
- Спасибо, - поблагодарила пассажирка чуть заметным поклоном.
Омельченко сел в машину и уехал. Девушка взялась за рюкзак, чувствовалось, он не легкий, и Хрущев шагнул к ней.
- Разрешите. - Сержант одной рукой взялся за лямки рюкзака, легко поднял - ему с его силенкой и не такое приходилось поднимать - и понес к кабине стрелков.
- Сурдоленко, разместишь, - приказал он старшему сержанту. - И о девушке позаботься - чтоб сидеть было удобно...
Штурман с техником по вооружению принялся снимать лишние бомбы. Хрущев помог им, выгрузили бомбы на тележку и отвезли их на специальную площадку. Теперь можно было покурить.
За хвостом самолета у врытой в землю урны стояла их юная пассажирка и раскуривала папиросу. Сержант направился к ней, чтобы договориться о порядке работы в воздухе.
- Командир, сагитируй ее остаться в нашем экипаже, - бросил вслед Штанев. - Я из нее такого штурмана сделаю!
Хрущев приостановился.
- Боюсь, Яша, ты в первом же полете с ней потеряешь ориентировку...
Девушка сделала вид, что не слышит их подначек, смотрела куда-то вдаль. Подходить к ней стало как-то неловко, и Хрущев остановился поодаль, закурил. Она глубоко затягивалась, как заправский курильщик, неторопливо, с наслаждением выпускала дым. Густая копна русых волос спадала на плечи. Носик чуть вздернут - гордо, независимо; губы сочные, яркие - совсем девчоночьи. На вид ей было не больше восемнадцати. "Да, судьба ее не из легких - прыгать в тыл к фашистам. Ведь всякое может быть", - с тревогой подумал Хрущев, исподволь поглядывая на нежданную пассажирку.
Девушка словно прочитала его мысли, повернулась.
- Товарищ сержант, идите вместе покурим, заодно я хочу спросить у вас кое о чем.
"А она не из робкого десятка, - отметил сержант. - Собственно, другую и не послали бы. Притом - одну". Раньше Хрущеву доводилось видеть подобных пассажиров. Их
выбрасывали в тыл врага по три, четыре человека, в основном мужчин. А эту, совсем девчушку, - одну.
- Во сколько полетим? - деловито спросила девушка, взглянув на свои ручные часики и, спохватившись, представилась: - Эльза.
- Иван Хрущев, - ответил сержант. - Полетим скоро... Эльза - из немцев Поволжья? - задал он первый пришедший на ум вопрос - не молчать же...
Девушка чему-то улыбнулась, отрицательно покачала головой.
- Из Белоруссии. Гостила у родственников, а тут война... Теперь вот таким путем приходится домой возвращаться. - В ее удивительно синих, как весеннее небо, глазах играли смешинки. Нашел о чем спрашивать... Она папе с мамой не скажет теперь, кто она, куда и зачем летит. И он решил подыграть ей:
- Надолго домой?
- А это от вас будет зависеть. Судя по сводкам - надолго. Прилетайте в гости. Встречу как старого товарища.
- Что ж, может, и прилечу - на войне всякое бывает.
Он сказал просто так, чтобы поддержать разговор, не думая и не предполагая, что в судьбах бывают самые невероятные свершения.
Их беседу внезапно прервал упавший с высоты гул самолета - нудный, с прерывистым завыванием. Запоздало спохватилась сирена, и все, кто был у самолета - штурман, стрелки, авиаспециалисты, - кинулись бежать к бомбоубежищу. Хрущев бросил папиросу и тоже приготовился к спринту, но, глянув на девушку, смутился: она спокойно выпустила изо рта дым и насмешливо поглядывала то на убегавших, то на их командира.
Что это с ними? - спросила, будто не понимая.
- Видите ли, - неуверенно проговорил сержант, не зная, как выйти из щекотливого положения, - думаю, что и вам будет не лишним воспользоваться бомбоубежищем - чем черт не шутит...
- Так это же "фокке-вульф", разведчик, - упрекнула летчика девушка. - Разве вы по хулу не узнали?
Хрущев поразился ее слуху: в небе и в самом деле появилась "рама". А разведчик, конечно же, бомбить не станет. Наверное, прилетел сфотографировать аэродром. Очень вовремя угодил - пусть фотографирует, когда наши самолеты почти все в небе.
Зенитки открыли огонь. "Фокке-вульф" покружил немного и удалился восвояси.
- Так вот о чем я хотела вас спросить, - вернулась к прерванному разговору девушка, - как зависит длина взлета и посадки вашего самолета от наклона взлетнопосадочной полосы? Конкретно: когда быстрее взлетит самолет - в гору или под гору?
- Разумеется, под гору.
- Почему?
- Потому что под гору он быстрее наберет необходимую для отрыва скорость.
- Выходит и под ветер он быстрее оторвется?
- Нет. Скорость берется относительно воздушной массы, а не земли; так что под ветер самолету потребуется больше времени для разбега.
- Понятно, - кивнула девушка и пояснила: - Это я на случай, если к вашему прилету придется площадку подыскивать.
- Запомню.
Из бомбоубежища показались штурман со стрелками и авиаспециалистами.