- А не врешь? - спросил Раде, надеясь услышать, что она пошутила.
- Не вру, - серьезно ответила Лена. - Все - правда… - И добавила: - Вот встану - отведу вас туда.
Малыш смотрел на нее восхищенно, удивляясь тому, что это случилось именно с ней, а не с кем-то из мальчишек. И Лена снова подумала: да, она взрослее и сильней. И никого не боится… Даже этого Рыжего.
Впервые при воспоминании о нем она вдруг улыбнулась. И почувствовала себя счастливой.
На шоссе
Через несколько дней ребята собрались и, тайком от взрослых, пошли к тому месту, о котором Лена рассказывала. Стояло жаркое утро, солнце пекло немилосердно. И Шарик увязался за ними. Влайко прикрикнул на него:
- Пошел вон! Домой беги, домой!..
Но пес не отставал. Лена сказала:
- Ладно, пусть идет.
И Влайко смирился. Он продолжал донимать сестру, то и дело спрашивал:
- А ты не выдумала?
- Нет!
- А может, тебе привиделось? - спросил Йоле и подмигнул Рыжему, намекая на болезнь Лены, на ворожбу с расплавленным оловом.
- Нет, не привиделось, все было на самом деле, - твердо сказала она.
Обернувшись, встретилась взглядом с кошачьими глазами Рыжего. Он улыбнулся - или ей это показалось? Все равно приятно, даже если и показалось. "Кажется, он один мне верит".
Выйдя на открытое пространство перед шоссе, остановились, пораженные, при виде вытоптанной земли, по которой прошло множество людей.
- Вот это да! - присвистнул Влайко. - Как будто прошла целая армия!
Ребята наклонились, разглядывая следы ног и копыт, валявшийся всюду навоз.
- Наверно, оттуда, с Сутески, - серьезно сказал Влайко.
- А ты откуда знаешь? - вскинулся Йоле, которого раздражало, что Влайко всегда знает что-то такое, чего не знает он.
- Знаю - и все, - упрямо ответил Влайко.
- Ну откуда, откуда? - наступал Йоле.
- Отец мой сказал!
- Подумаешь, твой отец, - пренебрежительно заметил Йоле, отворачиваясь.
- Он верно говорит, - вступился за него Рыжий. - И мой дядька рассказывал, что после сражения оттуда все время идут войска.
- Те, кто в живых остался, - добавил Влайко.
Йоле снова на него набросился.
- Что ты имеешь в виду? - Глаза его метали молнии. - Ну, говори!
- Чего ты? - пробормотал Влайко. - Отстань!
Подскочил Рыжий, разнял их.
- Эй, что это с вами? - миролюбиво сказал он.
Лена не переставала восхищаться им. "Как взрослый, - подумала она. - Вон как развел их - точно молодых петушков". И улыбнулась.
Влайко расхрабрился, видя, что Рыжий взял его под защиту.
- И нечего воображать! - сказал он. - Ведь это Райко партизан, а вовсе не ты!
- Не трогай Райко! - взвился Йоле. - А то я тебе морду расквашу!
Рыжий опять встал между ними.
- При чем тут Райко? Я говорю о тебе, - выпалил Влайко. - Тебе завидно, что я знаю больше тебя.
- А я знаю, откуда у тебя эти сведения, - не сдавался Йоле.
- Ну откуда, откуда? - повторял Влайко, но в глубине души ему было обидно, так как он понимал, что Йоле намекает на его отца.
- Да что это на вас нашло? - снова вмешался Рыжий. - Перестаньте, хватит!
- Вы как два осла - все друг друга лягнуть норовите, - презрительно сказала Лена. - Смотреть противно… - Она повернулась к Раде, позвала: - Пойдем вперед. Пусть себе дерутся.
Шарик побежал за ними. Йоле и Влайко с Рыжим потянулись следом.
Подойдя к месту, откуда было видно шоссе, они выглянули из-за кустов орешника.
- Вон там, внизу. Внизу… - тихо сказала Лена, чувствуя, как учащенно забилось сердце. В этот момент вдали послышался какой-то шум. Ребята как по команде попадали на землю, уткнувшись в траву. Шум мотора становился все громче. Машина с ревом пронеслась по шоссе и скрылась. Они понемногу успокоились, но продолжали лежать, боясь пошевелиться. Наконец Йоле поднял голову. За ним Рыжий. Они увидели, как машина с двумя солдатами в кузове исчезает за поворотом.
- Давайте вернемся, - предложил Раде.
Но двое старших вдруг с важным видом покачали головой - они и слышать не хотели о возвращении. Ведь тут была Лена. Что она подумает?
- Нет, назад не пойдем, - упрямо сказал Йоле, вскакивая.
Он огляделся вокруг с таким видом, будто все здесь принадлежало ему, будто он здесь самый главный. За ним встали Рыжий, Влайко и Раде с Леной.
- Никого не видно, - внушительно произнес Йоле, окинув взглядом пространство, отделяющее их от шоссе. - Пошли!
- Пошли, - поддержал его Рыжий.
Двинулись вперед. Сделав несколько шагов, остановились.
- Вон они! - весело закричал Раде.
Ребята побежали к нему. Значит, Лене не приснилось, она не обманывала, не выдумала. Значит, это правда! Лошадиные трупы валялись по обе стороны шоссе. Держа за руку Раде, Лена подошла поближе, и вновь ей показалось, что на нее смотрит мертвый лошадиный глаз. Она брезгливо отвернулась. А там, на противоположной стороне шоссе, Шарик уже потрошил мертвую лошадь. Лену стошнило.
Йоле и Влайко окликнули их.
- Чего стоите? Слезы, что ли, льете? - закричали они. - Сдирайте шкуру!
Голова кружилась от работы, от летнего зноя, но ребята радовались, что нашли кожу для ремней. И совсем забыли об осторожности.
Тем временем из-за поворота шоссе показалось нечто странное. Ребята застыли на месте, завороженно глядя на приближающееся чудо-юдо. Захудалая лошаденка, двое мужчин, похожих на призраки в военной форме.
Ребята видели разную военную форму, но эта была какая-то особенная. Может, все прежние были ненастоящие, а настоящая именно эта? И непонятно, солдаты это или нет?
Двое остановились возле ребят, переговариваясь, показывая на Шарика, морщась при виде вывалившихся лошадиных внутренностей. Один из них кивнул, а другой, опершись на спину своей кобылы, прицелился. Ружье блеснуло на солнце. Ребята замерли. И вдруг раздался вопль девочки:
- Не смейте! Это моя собака! Не смейте!
То ли от ее крика, а может, инстинктивно почуяв опасность, Шарик поднял голову.
И тогда человек перестал целиться в собаку и повернул дуло в сторону девочки. Глаза Лены расширились от ужаса. Это длилось мгновение, но ей показалось - целую вечность. Потом послышался смех, и человек снова прицелился в собаку.
Прогремел выстрел. Шарик пронзительно завизжал. Кобыла, спотыкаясь, двинулась дальше. Двое мужчин тоже пошли, постепенно удаляясь. Вместе с ними удалялся и их смех.
Ребята бросились на землю. Если бы не блестящая гильза, не дымок, идущий от собачьей шерсти, и не Шарик, неподвижно лежащий на обочине, можно было бы подумать, что все это им приснилось.
Партизаны
В деревню партизаны входили колонной, с песней. Йоле узнавал их присутствие издалека - по волнению, которое вдруг охватывало его, и по той радости, что поселялась в душе. В эти дни он чувствовал себя свободным и счастливым, как птица в небе. Безбоязненно пригонял домой овец, не таясь, подобно вору, как приходилось поступать, когда в деревне были чужие.
Уже наверху, на пастбище, он начинал гадать, сколько их всего, сколько среди них девушек, сколько у них винтовок, сколько раненых. И заранее радовался, мечтая, что кто-нибудь подарит ему карандаш.
Вот и сейчас он подходит к Рыжему и, сияя, говорит:
- А мне карандаш подарят! - Радостно всматривается он в растянувшуюся колонну вступающих в деревню партизан.
- Фигу тебе подарят, - язвительно бросает проходящий мимо долговязый парень. - У них у самих нет, а не то что тебе давать, подпевала!
- Это кто подпевала, а? - как ошпаренный подскакивает к нему Йоле.
Обидно ему не столько из-за "подпевалы", сколько из-за самой мысли, что, мол, у партизан у самих ничего нет.
- Подпевала, подпевала! - дразнит долговязый и добавляет: - Овечье дерьмо ты получишь, вот что!
- А ну, подойди-ка! Вот ты у меня действительно получишь!
Йоле принимает борцовскую стойку, поджидая обидчика. А тот словно только того и ждал.
И опять вокруг сгрудились ребята, наблюдая за поединком, и опять Йоле старается доказать этим дурням, что он сильнее. Ему трудно понять, как они могут быть настолько глупы, чтобы раз и навсегда не запомнить: нечего им с ним тягаться, все равно он сильнее всех. Сколько раз можно это доказывать?!
Но он не прочь побороться. Ему даже нравится. Есть чем заполнить время перед тем, как идти домой, а заодно он покажет этому зеленому, кто такие красные и насколько они сильнее.
- Дай ему как следует, Буде! - подзадоривают длинного приятели. - Ты же выше!
"Да будь ты хоть вдвое выше, это тебе все равно не поможет", - думает Йоле, крепко зажав парня.
- Держись, Йоле! - слышит он голоса своих. - Не сдавайся!
Скорее небо упадет на землю, чем он даст себя победить. Это ведь борьба партизана с четником.
Йоле все крепче сжимает кольцо рук, делает резкое движение плечом, и вот уже длинный обмяк, а в следующее мгновение лежит на спине. Йоле - сверху. Его друзья ликуют. Йоле почему-то кажется, что эти восторженные возгласы слышат там, внизу, пришедшие в деревню партизаны. Ему того и надо. Довольный, он отпускает побежденного со словами:
- А карандаш мне все-таки подарят, понял? - И на всякий случай добавляет: - Или половину карандаша.