- Не вы ли, - продолжил коммандер, - написали прекрасную работу по теме "Подшипник без трения"?
- Я, сэр.
- Это очень сложный вопрос, придуманный для того, чтобы оставить в училище самых лучших. Военно-морской флот, Кейт, не может позволить себе отчислять таких способных курсантов. Вы подвели нас, Кейт.
Взбодрившийся было Вилли снова сник.
- Допустим, я дам вам в сумме сорок восемь штрафных баллов и лишу увольнений до выпуска из училища. Вы сможете закончить его?
- Я хотел бы попытаться, сэр!
- Любое нарушение приведет к исключению: плохо почищенная обувь, длинные волосы, незаправленная койка. Вы будете жить, положив голову на плаху. И так до получения диплома: мне приходилось отчислять курсантов, уже примерявших форму энсина. Три месяца вы не сможете провести вечер с вашей девушкой, Мэй Уинн. Вы согласны на такие условия?
- Да, сэр.
- Почему?
Тут задумался Вилли. Действительно, почему? Перевод в армию не сулил ничего плохого. Наоборот, свободы там было больше.
- Пока мне удавалось все, за что брался, сэр. Правда, я никогда не ставил перед собой высоких целей. Я хочу проверить себя.
- Очень хорошо, встать.
Вилли вскочил, замер. Он вновь вернулся на военную службу.
- Двадцать три штрафных балла и лишение увольнений до окончания обучения, - отрывисто бросил Мертон.
- Благодарю вас, сэр!
- Идите.
Вилли решительно вышел из кабинета. Он чувствовал себя в долгу перед коммандером Мертоном. Соседи по комнате не стали докучать ему расспросами. И он с жаром набросился на учебники.
В тот же вечер Вилли написал длинное письмо Мэй Уинн. Он обещал, что, выйдя из училища, первым делом разыщет ее, если она захочет встретиться с ним. О женитьбе он умолчал. На следующее утро Вилли встал вместе с Кеггсом, за два часа до побудки, и вгрызся в вооружение, тактику, навигацию, обеспечение связи.
Каждый день, от пяти до пяти тридцати у курсантов было свободное время, когда они могли встретиться с родителями и девушками в вестибюле или погулять перед подъездом. Вилли намеревался отдать эти полчаса учебе, но спустился вниз за сигаретами. К своему удивлению, он увидел отца, который, закрыв глаза, сидел в уголке на кожаной кушетке. Его трость лежала на коленях.
- Добрый день, папа!
Доктор Кейт открыл глаза, сердечно поздоровался с сыном.
- А где мама?
- На собрании учредителей в музее. Несколько пациентов рассердились на меня за то, что я отменил прием, Вилли, но я приехал.
- Спасибо, папа. Как твой палец?
- По-прежнему… Слушай, это неплохой корабль, Ферналд…
- Давай пройдемся. Я тебе все покажу.
- Нет. Лучше посидим и поговорим. Что тут у вас такое?
Вилли рассказал о назначении алфавитных флагов, свисающих с потолка, назвал элементы массивного якоря, стоящего в углу, объяснил принцип действия пятидюймовки, украшавшей середину вестибюля. Доктор Кейт улыбался и кивал.
- Ты быстро учишься.
- Это всего лишь слова, папа. Боюсь, на корабле я растеряюсь.
- Только поначалу. Как идут дела?
Вилли помялся. В общем-то, он обрадовался случаю поделиться своими неурядицами с отцом, а не с матерью. Он не знал, как та воспримет происшедшее с ним. А так они могли поговорить как мужчина с мужчиной. Он коротко обрисовал ситуацию, лишь мельком упомянув Мэй. Доктор Кейт раскурил сигару, не отрывая глаз от лица сына, словно оно говорило ему больше, чем слова.
- Тяжелое у тебя положение.
- Довольно-таки.
- Ты думаешь, что выплывешь?
- Если у меня сильная воля, то да. Я всегда думал, что упорства мне не занимать. Теперь я не уверен, так ли это. И мне даже интересно.
- Ты действительно хочешь стать морским офицером?
- Думаю, что да. Я, конечно, не считаю себя новым Джоном Пол Джонсом, но мне не хотелось бы вылететь отсюда по собственной глупости.
- Мама говорила тебе о дяде Ллойде?
- А что с ним?
- Его партнер получил сейчас звание полковника. В армейской службе информации. Ллойд уверен, что они могут перевести тебя из училища и добиться того, чтобы ты стал армейским офицером. Твоя мать сейчас хлопочет об этом.
- Я ничего не знаю.
- Все выяснится в конце недели. Мама в своем репертуаре. Хочет довести дело до конца и преподнести тебе на блюдечке.
Вилли глянул в окно. Курсанты гуляли на солнышке перед зданием училища.
- Смогу ли я получить офицерское звание в армии, если меня отчислят?
- Я думаю, это не важно. Даже ускорит дело.
- У меня есть к тебе просьба, папа.
- Да?
- Скажи маме, как можно мягче, чтобы она ни о чем не просила дядю Ллойда.
- Не стоит спешить.
- Я так хочу, папа.
- Пусть это останется резервным вариантом.
- Нет, не нужно.
- А если тебя отчислят на следующей неделе? Грязный воротничок, и ты за воротами, Вилли.
- Если меня отчислят, я буду воевать матросом. - Об этом он еще не думал, но слова сами сорвались с языка.
Бухнул гонг. Доктор Кейт огляделся. Другие посетители двинулись к двери. Он тяжело поднялся, опираясь на трость. Вилли даже испугался.
- Что-то ты не в очень хорошей форме.
- Я живу, - рассмеялся доктор. Он взял Вилли за руку, но не оперся на нее, а просто держал, пока они шли к выходу. - Ну, прощаюсь с узником Ферналда. Я постараюсь подготовить твою мать к этому известию.
- Она сможет приезжать сюда, я буду рад ее видеть.
- Не могу не отметить, что твоя преданность флоту удивляет меня.
- Дело не в преданности. Если хочешь знать, многое из того, что я учу, кажется мне белибердой. Правила, жаргон - это же смешно. Я в ужасе от мысли о том, что люди проводят всю жизнь в этом нереальном мире. Раньше я думал, что этим отличается армия, но теперь убедился, что флот ничем не лучше. Мне все равно. Я выбрал флот. И увижу эту глупую войну с борта корабля.
- Тебе нужны деньги?
Вилли печально рассмеялся.
- Сигареты здесь дешевы. Без налога на табак.
- До свидания, Вилли. - Доктор Кейт задержал руку Вилли в своей чуть дольше, чем следовало. - Многое из того, что ты сказал о флоте, скорее всего, правда. Но я хотел бы стать одним из твоих соседей по комнате.
Вилли улыбнулся.
- Я был бы рад такому соседу. Но ты принесешь больше пользы в Манхассете.
- Я приучаю себя к этой мысли. До свидания.
Глядя на удаляющуюся прихрамывающую фигуру, Вилли думал о том, что до войны ему следовало чаще общаться с отцом.
В последующие недели Мэй часто приходила к нему, веселая и полная раскаяния. Тактично выяснив, когда должна приехать мать Вилли, она в эти дни не показывалась. Дважды Вилли видел, как она входила в Ферналд, когда он разговаривал с матерью, и тут же исчезала, махнув рукой на прощание. В феврале ее визиты стали реже, она поступила в Хантер-Колледж и иногда занималась во второй половине дня. Но она пропускала лекции, чтобы увидеться с ним. Вилли смущало ее возвращение к учебе, но Мэй лишь смеялась над ним.
- Не волнуйся, дорогой, с прошлым покончено. Я делаю это не ради тебя, но по своей воле. Благодаря тебе я решила, что не должна оставаться на всю жизнь необразованной канарейкой.
Вилли стремился к тому, чтобы укрепить свое шаткое положение высокими оценками и постепенно выдвинулся в лучшие ученики. Сначала он вознамерился стать первым на курсе, но скоро понял, что это ему не по силам. Курсант Тобит, с высоким лбом, размеренной, спокойной речью, впитывающий знания, как губка, далеко обошел всех остальных. Следом за ним еще три выдающихся ума. Вилли не мог конкурировать с их фотографической памятью. Он с этим смирился и перестал страдать, получая не самые высокие оценки. В итоге Вилли не опускался ниже двадцать третьего места и не поднимался выше восемнадцатого.
Его неравная борьба с судьбой получила известность. Курсанты и даже энсины любили рассказывать своим подружкам о несчастном бедолаге с сорока восемью штрафными баллами. Огласка сослужила Вилли добрую службу. Ни один энсин, даже педантичный Брэйн, не хотел взять на себя роль палача. Однажды Экрс зашел в комнату во время самоподготовки и увидел, что Вилли спит, уронив голову на стол. Это нарушение оценивалось в восемь штрафных баллов. Вилли дрожал весь день, но Экрс взял грех на душу.
Миссис Кейт пришла в ярость, узнав о случившемся, и искренне жалела сына. Несколько раз она пыталась уговорить его принять предложение дяди Ллойда и уйти в армию, но в конце концов сдалась, увидев, что Вилли близок к победе и безмерно этому рад.
В последние недели. Вилли несколько сдал, отчасти от усталости, отчасти, убедившись в том, что худшее уже позади. Когда вывесили окончательные оценки, за четыре дня до выпуска из училища, он откатился на тридцать первое место.
В тот же день на доске объявлений появился сенсационный документ: перечень видов служб, открытых для выпускников Ферналда. Когда курсанты разошлись по комнатам после утренних занятий, они нашли на койках незаполненные бланки. От каждого требовалось перечислить три наиболее предпочтительных вида службы и обоснование первого выбора.