- Мистер Бинго всегда присылает ко мне Обезьяна Клешню для проверки. - Карен смущается и смотрит в сторону, и я уже начинаю думать, что, может быть, она выбрала не ту профессию. - Обезьян нюхает мне влагалище, и если оно не пахнет как надо, мистер Бинго меня бьет.
- А он вроде бы говорил, что обезьянью работу делает Обезьян.
- Бить девочек - это не обезьянья работа, а прецизионная обработка. То есть так говорит мистер Бинго. А я даже не знаю, что это такое.
- Что ты не знаешь?
- Что такое "прецизионная".
И тут прямо из пола, покрытого старым вытертым ковром, вырастает голова Джима.
- Прошу прощения, ты не должен был меня видеть. Я пытался подняться под юбкой Карен.
- На ней нет юбки, - говорю я, имея в виду ее джинсовые шортики.
- Сейчас на ней не должно было быть вообще ничего. Или ты все уже сделал, Спек, и она снова оделась?
- Карен, - говорю я, присаживаясь на краешек кровати. - Я сейчас все объясню. Это Джим. Он - привидение и поэтому умеет проходить сквозь стены и просовывать голову через пол. А если тебе интересно, почему он выглядит как жираф…
- Ничего объяснять не надо, - говорит Карен. - Мистер Бинго дает мне наркотики.
- Давай, Спек, приступай. А то шея болит.
- Джим, мы с Карен решили ничего не делать. Во-первых, мы едва знаем друг друга, а во-вторых…
- Спек, посмотри на нее. Просто посмотри.
Я смотрю. Она сидит рядом со мной на кровати. Она все-таки сняла футболку, и ее сочные спелые грудки напоминают два сочных спелых плода.
- Как я уже говорил, мы с Карен решили ничего не делать, но мы боимся, что мистер Бинго может обидеться. И тогда он нас убьет.
- У меня есть идея, - говорит Карен. - Что, если этот жираф…
- Эй, у меня есть имя.
- Что, если Джим, жираф-призрак, меня полижет. У него изо рта плохо пахнет, и влагалище у меня будет пахнуть, и тогда мистер Бинго подумает, что мы с тобой занимались сексом.
- Чушь собачья без хвостика. С чего ты решила, что у меня изо рта плохо пахнет? У тебя, что ли, телескопический нос?
- У всех животных изо рта плохо пахнет, - говорит Карен. - Мама мне говорила. Она работала в зоопарке.
- Карен не хотела тебя обидеть, - говорю я в защиту проститутки. - И все же она права, Джим. У тебя изо рта правда пахнет.
- Чушь собачья. Я сижу на строжайшей лиственной диете. Ем только свежие листья. С самых верхушек деревьев.
- И еще пиво, - вношу я поправку. - И пиццу, и соленый арахис, и чесночный суп. И это только на завтрак.
- Сейчас выходные, Спек. В выходные все расслабляются.
- Тс! Слышите? Что там за странные звуки?
Карен смеется.
- Это Обезьян хрустит костяшками. На этой неделе он еще никого не убил, а у него сегодня день рождения.
- Тогда нам лучше поторопиться. Джим, - говорю я решительно, - высунь язык. Карен, снимай с себя все и садись на корточки, прямо над ним. А я подожду здесь. - Я встаю в угол лицом к стене. Далее следует серия хлюпающих звуков и - что особенно нервирует - бурные стоны, подозрительно похожие на звуки, издаваемые молодой женщиной при достижении бурного оргазма.
- Погоди, Спек. Я тут кое-что вспомнил.
- Что?
- Буквально за пару минут до того, как я заглянул к вам, мы с мистером Бинго сидели - болтали. Я сделал ему комплимент, отметил, какие у него великолепные зубы, и он дал мне попробовать свой ополаскиватель для рта. Кстати сказать, очень приятный на вкус.
- И чего?
- У меня изо рта не пахнет. Вернее, пахнет, но хорошо. Значит, влагалище Карен не будет пахнуть, как надо, и наш план не сработает.
- Карен, давай одевайся.
- Очень качественный ополаскиватель, - говорит Джим, обращаясь скорее к себе самому. - Заграничный.
- Карен, ты все? Можно уже повернуться?
- Да, можно.
Я оборачиваюсь. Ой-ой-ой.
- Ты бы хоть ноги сдвинула, что ли. - Я сгребаю с пола ее одежду и бросаю ей на колени. - Карен, мы с Джимом пытаемся тебе помочь, а ты тут сверкаешь интимными прелестями. А ты, Джим… Почему, интересно, ты вспомнил про ополаскиватель уже после того, как вылизал Карен влагалище? Как-то оно странно.
Джим ухмыляется.
- Да. Действительно, странно. Причуды памяти.
- И что нам теперь делать?
Джим впадает в задумчивость.
- А окно открывается?
- Открывается, - говорит Карен. - Я его открываю, когда занимаюсь сексом с толстыми дядечками.
- Открой окно. - Голова Джима исчезает под полом и через пару минут появляется вновь. За окном.
- Карен, ты куда?
- Туда, - говорит Карен, вылезая в окно. - Джим нас спасает.
Джим кивает.
- Я забираю тебя отсюда.
- Подождите, - кричу я, бросаясь к окну. - Я с вами.
- Не получится, Спек, - говорит Джим. - Нет места.
- Что значит нет места?
- Я жираф, а не двухэтажный автобус.
- Джим, если ты не возьмешь меня с вами…
Он вздыхает по-призрачьи тяжко.
- Если ты с нами, то давай с нами. Только быстрей. У меня крылья чешутся.
- Джим, у тебя нету крыльев, - говорю я, забираясь к нему на спину.
Карен хихикает.
- Есть. Такие серебряные, как у ангела. Крылья действительно есть. Вот, торчат из боков.
- А на арфе ты, случаем, не играешь? - интересуюсь я в шутку.
Крылатый жираф взмывает в небо. Я обнимаю Карен за талию, как будто мы едем на мотоцикле. Как будто Джим - мотоцикл, Карен - мотоциклист, а я сижу сзади.
- Ура! - кричит Карен.
- Да, - кричу я с не меньшим восторгом. - Ура!
Мы поднимаемся к самому небу, за облака. Земли больше не видно. Жираф-призрак машет своими ангельскими…
- Джим, они же пластмассовые, - говорю я, отцепляя крылья. - Где ты их взял?
- Стибрил у одной девушки. Она возвращалась домой с вечеринки, заряженная кокаином по самое не балуй.
- По что?
- По самое не балуй. Кокаином.
- И ты этим воспользовался и украл у нее ангельские крылья. Да, в мире, похоже, уже не осталось невинности и чистоты.
Как бы в подтверждение моей мысли Карен хлопает в ладоши и говорит:
- А давайте слетаем к морю. Джим, пожалуйста.
Джим качает головой.
- Я не взял с собой плавки.
- А их вообще выпускают такого размера? Да и зачем тебе плавки? Ты же всегда ходишь голым.
- А вдруг мне захочется искупаться.
- И чего?
Он отвечает не сразу, потому что ему надо сосредоточиться на полете.
- Если я плаваю голым, у меня яйца качаются на воде и пугают детей.
- Что, кстати, неудивительно.
- И еще эти… - он наклоняет голову, чтобы не врезаться в низко летящий воздушный шар на горячем воздухе, - …медузы. А вдруг меня обожжет медуза? Влепится прямо в головку члена.
- И поделом, - говорю я.
Так, за дружески-добродушным взаимным подкалыванием, и проходит полет. Каждые две-три минуты Карен спрашивает у Джима, скоро ли мы прилетим, а Джим оборачивается к ней и смеется. Чистым, радостным смехом. Вот так посмотришь на них и никогда не подумаешь, что еще минут двадцать назад его язык был у нее в рабочем органе.
Облака раздвигаются, словно белые занавески, и там, за ними, - безбрежная синева. Только это не небо, а море. Джим спускается вниз, постепенно набирая скорость, и приземляется с глухим стуком на пустынную набережную.
- Давайте поищем, где у них тут продают мороженое, - говорю я, спрыгивая со спины Джима и подавая руку Карен. - Хотите мороженое?
Джим облизывается, но Карен молчит. И вид у нее удрученный.
- Карен, ты чего?
- Если я вернусь в "Пендель", мистер Бинго меня побьет.
- Так и не надо тебе никуда возвращаться. Оставайся здесь. Ты же хотела на море. Найдешь себе работу. Мы тебе поможем. Да, Джим?
- Но я хочу вернуться.
- Почему?
- Если я вернусь, мистер Бинго меня побьет.
Я морщусь и спрашиваю:
- Тебе что, нравится, когда тебя бьют?
Карен кивает.
- Тогда чего же мы ждем? Джим, надо быстрей везти Карен обратно в "Пендель".
- Быстрее не надо, - говорит Карен, взбираясь обратно на спину жирафа-призрака. - Может быть, если мы припозднимся, мистер Бинго стукнет меня столом.
- Хорошо, только я должен это увидеть. Спек, ты с нами?
На пляже почти никого. Но один человек все-таки есть. Женщина. Лежит на спине. Она в темных очках, но жену я узнаю всегда.
- Джим, вы летите, а я задержусь. Мне нужно кое-что сделать.
- Спек, - говорит Джим, проследив за направлением моего взгляда, - это там не твоя ли супруга?
Я киваю.
- Вот и трахни ее как положено.
- Именно это я и имел в виду, когда говорил, что мне нужно кое-что сделать.
- Заправь ей сзади, а потом вынь и спусти ей на задницу.
- Спасибо, Джим, за совет. Но истинной любви хореограф не нужен.
- Только не торопись ей вставлять. Пока она вся не намокнет.
- Джим, я тебя очень прошу, не нервируй меня. Я и так весь на нервах.
- Ты успокойся, не нервничай. Это всего лишь секс. Можно подумать, ты раньше ничем таким не занимался.
- До свидания, Джим.
- До свидания, Спек. И удачи.
Дождавшись, пока жираф-призрак и проститутка-извращенка не исчезнут из виду, я спускаюсь на пляж, к жене. Идти не то чтобы далеко, но и не то чтобы близко. Минуты две-три. Когда моя тень падает на ее коричневый купальник-бикини, она поднимает очки на лоб, смотрит на меня, моргает и говорит:
- Скотт.
- Воздержанья. Я думал, ты к маме поехала.