- А почему ты решил, что я в нем разбираюсь?
Я пытаюсь придумать, как бы получше ответить, чтобы его не обидеть.
- Потому что ты извращенец.
- И что?
- Ты вырос в самом злачном районе джунглей, в восточной части, в Ист-Сайде, так что ты должен знать жизнь.
- Да какая там жизнь, одни драки. Хотя знаешь, как это делаю я, секс действительно чем-то похож на хорошую драку. Какой-то особенной техники нет. Просто дождись, когда у нее будет хорошее настроение, завали ее на стиральную машину и вставь ей сзади.
- Но доктор Жираф говорил, что специальная техника есть. Он сказал, что я должен произвести все возможные половые акты, известные на данный момент науке. Все, что есть в лексиконе пылких любовников, - все это надо попробовать. - Джим смотрит непонимающе, и я добавляю: - Ты вообще знаешь, что это такое?
- Конечно, знаю. - Он крепко задумывается, а потом выдает: - Это такая фигура.
- Какая фигура?
- Ну такая. Геометрическая. Как треугольники и все такое. Любовный треугольник. Любовный квадрат. Любовный лексикон.
- А ты, случайно, не шестиугольник имеешь в виду? Гексагон?
Он угрюмо молчит. Как существу, которое ошибается раз по двадцать на дню, ему, по идее, давно пора бы привыкнуть к подобному положению дел.
- Джим, лексикон - это словарь.
- Э?
- Ну, не настоящий словарь в данном конкретном контексте. Доктор Жираф говорил метафорически.
- А там есть картинки?
- Где?
- В словаре половых актов.
- Джим, какие картинки, если его даже не существует?!
- Хотя скорее всего это просто рисунки. Нормальных фоток в таких книгах, по определению, не бывает.
- Джим, повторяю для тех, кто в танке. Его. Не. Су. Ще. Ству. Ет.
- А я думал, ты говорил, что этот твой доктор Жираф - настоящий профессионал.
- Он и был настоящим профессионалом. И есть до сих пор. Джим, помнишь наш разговор о метафорах? Лексикон пылких любовников, - объясняю я, - это метафора для всех возможных половых актов, известных на данный момент науке.
Кажется, я хорошо объяснил. Он кивает, и я продолжаю:
- И я хочу, чтобы ты мне рассказал, какие бывают половые акты.
- А-а, в этом смысле. - Он отлучается к стойке взять себе еще пива - за мои деньги, естественно, - и возвращается обратно за столик. - Начинать надо с самых обычных. Вагинальных, оральных и… гм… анальных. Да, еще садо-мазо со связыванием, все дела. А потом уже можно переходить к извращениям. Не торопясь, постепенно.
От стыда я готов провалиться сквозь землю. Ну или хотя бы сползти под стол.
- Джим, жена никогда не позволит, чтобы я делал с ней все эти вещи. Ну, разве что первую. И, может быть, еще вторую. На ее день рождения. Но все остальное… Ей будет противно и мерзко.
- Ты в этом уверен?
И тут мне вспоминаются всякие воспоминания. Фрагменты из наших с женой разговоров. Черный конь на лугу, искусственный член. Я уже ни в чем не уверен.
- Ладно, - размышляю я вслух. - Допустим, она согласится на все эти штучки. Но я не хочу, чтобы она это делала. Так что у нас все равно ничего не получится.
- Спек, помнишь, что мы говорили о проститутках?
- Э… Лучше напомни.
- Ты сказал, что лучше умереть, чем спать с проституткой. А я сказал, что мы скоро этим займемся. Я сказал это загадочно, как раз перед тем, как пройти - еще более загадочно - сквозь закрытую дверь.
- Да уж, на всякие фокусы ты горазд.
- Это не фокус. - Он понимает меня буквально. - Это магическая способность. Копыто быстрее глаза.
- Ладно, мы сейчас не о том. Как я понимаю, ты предлагаешь, чтобы я изменил жене и произвел все эти акты с какой-нибудь проституткой.
Он кивает.
- Но, Джим, это же аморально.
Джим складывает на груди передние ноги, как мы сложили бы руки.
- Наоборот. Ты это сделаешь ради нее.
- Ну, если взглянуть под таким углом… Там, на стоянке, была проститутка.
Джим качает головой.
- Видишь того мужика?
- Который в клетчатом пиджаке?
- Это мистер Бинго, э… - Джим трет подбородок копытом и улыбается своей лукавой жирафьей улыбкой. - Инспектор манежа из бродячего цирка.
- Обожаю бродячий цирк, - говорю я с восторгом и иду следом за Джимом в другой угол бара, где даже еще темнее, чем в нашем.
- Можно нам к вам подсесть?
- Джим! Конечно, садитесь, - говорит мистер Бинго. Для человека, одетого как гомосек, у него на удивление властный голос.
- Это Скотт, мой приятель.
- Давний и искренний почитатель вашего ремесла, - говорю я с восхищением.
Мистер Бинго степенно кивает.
- Это приятно.
- И особенно с привлечением животных.
- Если напустишь животное на девочек, я тебе ноги переломаю.
- Спек, - говорит Джим громким шепотом, - мистер Бинго - сутенер.
- Ноты говорил…
- Простите моего очкастого друга. Он вас принял за другого.
Мистер Бинго кивает, поправляя галстук.
- Джентльмены, позвольте представить вам Обезьяна Клешню по прозвищу Обезьяньи Ручки, моего партнера. - Из сумрака выступает фигура внушительных габаритов и садится за стол рядом с мистером Бинго. Дядька закатывает рукава, открывая огромные руки, густо поросшие черной шерстью. - Обезьян выполняет всю, так сказать, обезьянью работу, пока я сижу вот так, - мистер Бинго вальяжно разваливается на стуле, - и курю сигару.
Обезьян Клешня достает из кармана сигару, прикуривает и передает мистеру Бинго.
- Мой друг хотел бы взять девочку, - говорит Джим. - Какую-нибудь из ваших.
- И это правильно, - говорит мистер Бинго, с любопытством разглядывая меня. - Очень правильно.
Я киваю. То есть на самом деле качаю головой. Но с тем же успехом мог бы и кивнуть. Потому что, как я понимаю, мое мнение здесь ничего не решает.
Мистер Бинго ведет нас по узенькой лестнице в тесную спальню над баром, освещенную единственной красной лампочкой.
- Это Карен Динь-Динь, лучшая из моих девочек. Моя любимая.
Я в жизни так не боялся. И поэтому говорю первое, что приходит в голову. Единственное, что приходит в голову. Я так думаю, это фраза из какого-то фильма:
- А она чистая?
Мистер Бинго смотрит на меня так, как будто его оскорбили до глубины души. Обезьян выступает вперед, хрустя костяшками пальцев, но мистер Бинго удерживает его на месте.
- Конечно, чистая, - говорит он. - Все мои девочки - чистые и здоровые. И знаете почему? Потому что их души чисты, как нетронутый свежий снег. Мы с Обезьяном Клешней - убежденные пуритане. Да, Обезьян?
Обезьян Клешня кивает.
- Карен - самая чистая из всех моих девочек. Карен, лапочка, встань. Пусть джентльмены на тебя посмотрят.
Она встает, поворачивается кругом. Небольшого росточка. На вид - лет двадцать. Красная футболка, джинсовые шортики. Длинные светлые волосы.
- Скажи Скотту "привет", Карен, - говорит ей мистер Бинго.
- Привет, Скотт, - говорит Карен. Но она обращается не ко мне; она обращается к мистеру Бинго.
- Скотт останется здесь и немного побудет с тобой. Да, Скотт?
Я сконфуженно киваю.
И больше никто не произносит ни слова. Я достаю кошелек, но денег осталось всего ничего. Что-то я сомневаюсь, что у меня получится произвести все возможные половые акты, известные на данный момент науке, затри пятьдесят.
Мистер Бинго показывает мне жестом, чтобы я убрал кошелек.
- Мы с Джимом пока посидим внизу. Джимбо, это тебе за услугу, которую ты оказал мне тогда, в восемьдесят шестом. С теми девочками-танцовщицами.
Джим кивает. Все-таки темная он лошадка. Вернее, темный жираф.
Когда дверь закрывается, мы с Карен слегка расслабляемся. То есть не то чтобы расслабляемся. Я хожу по комнате взад-вперед, а Карен сидит на кровати, на самом краешке, и кусает ногти. Заглянув в замочную скважину, я вижу, что Обезьян Клешня стоит в коридоре. Ноги на ширине плеч, руки сложены за спиной. Повернувшись обратно к Карен, я вижу такую картину: Карен встала с кровати и теперь снимает с себя футболку.
- Карен, а может, того… не будем раздеваться?
- Мистер Бинго всегда говорит, чтобы я выполняла любое желание клиента.
- А если не выполнишь?
- Он меня бьет, - отвечает Карен. - Табуретом.
- М-да. Карен, я должен сказать тебе одну вещь. Это не то чтобы очень ужасно, но тебя оно может смутить. - Я делаю паузу, чтобы создать драматическое напряжение. - Карен, я женат. У меня есть жена.
Она кивает.
- Так что ты хотел мне сказать?
- То, что сказал.
- Что ты женат? - Она смеется. - Так вы все женаты. Поэтому сюда и ходите.
- Нет, ты все неправильно поняла. - Я очень тщательно подбираю слова, чтобы не напугать девушку. - Карен, я болен. И болезнь у меня необычная.
- У меня есть презервативы.
- Нет, не в том смысле болен. Понимаешь, мне надо произвести все возможные половые акты… в лексиконе пылких любовников…
- Сегодня давай лучше здесь, а туда сходим в следующий раз.
- Карен, это метафора, а не ночной клуб.
- А есть разница?
Да уж, при всех своих прочих достоинствах умом Карен явно не блещет. Этим, собственно, и объясняется, что она - проститутка, а я - главный сценарист на центральном телеканале. Хотя, надо признать, ноги у Карен красивее, чем у меня.
- Слушай, а может, не будем? Никто ничего не узнает. Давай ты чего-нибудь изобразишь, ну, покричишь, там… похрюкаешь… а я потом застегну брюки и выйду из комнаты, куря сигарету.