- Ну, поначалу этот идиот Фишка шпарил впереди всю дорогу и лаял, как нанятый. Еле-еле домой его спровадили и тут как раз зайца подняли, - Федор закуривает. - Давай, Степа, продолжай.
- Продолжай… - вздыхает Степан. - Черт этого Славку на мою дорожку вынес. Вижу, в кустах что-то шевелится, ну я и стрельнул. А он вылетает из этих кустов да как звезданет мне прикладом…
- Перестрелять ведь друг друга могли!.. - сердится Виталий Павлович.
Командор смеется. Ананьич приносит толстенную иглу-цыганку и склянку с йодом, и мы с Лихоманом идем в сарай. Славка поначалу кобенится и отсылает нас подальше, но командор урезонивает его, и Славка снимает штаны.
- Паршивая кучность, - объясняет Лихоман. - Всего девять пробоин.
- С меня хватит, - сквозь зубы говорит Славка.
- Ну, тогда терпи.
Я держу наготове йод, а Лихоман беспощадно ковыряется в Славкиных дырках. Славка скрипит зубами и ругается, по белому телу течет кровь. Командор деловито орудует иглой.
- Ох!.. Борисыч, ну прямо до хребта…
- Глубоко сидит. Терпи, Славка.
Наконец экзекуция заканчивается. Командор присыпает раны пенициллином и обильно смазывает йодом. Славка орет, и я, присев, дую на его изрешеченный зад.
- Лежи, - говорит Лихоман. - Авось к утру затянет.
Мы идем обедать. Я отношу Славке его порцию, но у него напрочь пропал аппетит. Степан бежит в магазин, но командор перехватывает его:
- Вы мне трезвые нужны. Соколов приезжает.
Заместителя главного конструктора Соколова все побаиваются. В отличие от крикливого и отходчивого Жоры зам сух, замкнут и корректен.
- Надо с управлением что-то решать, - продолжает Лихоман. - У меня ощущение, что гоняем мы откровенный брачок, ребята. - Тут он поворачивается ко мне и с ходу обдает ледяной водой:-Ты чтоб шагу за ворота не смел ступить, слышишь? Основной мой козырь.
- Я не могу, - растерянно бормочу я. - Я никак…
- Что ты бубнишь? - сердится он. - Сказано - быть здесь, и точка.
И точка. Точка, а я все никак не могу этого осознать. Зам приезжает в восемь на собственных "Жигулях".
- У меня два часа. Где нам поговорить?
- Люди ждут в столовой, Анатолий Петрович.
- Вы считаете, следовательно…
- Считаю, - сухо перебивает Лихоман.
- Как угодно, - пожимает плечами Соколов.
Вначале я так расстроен, что ничего не соображаю.
Гляжу на ребят, на начальство, а вижу Аню на пустынном берегу среди скучного августовского ольшаника. Потом до меня начинает доходить, что Лихоман и Виталий Павлович яростно поносят управление, что Федор их поддерживает, а Степан не говорит ни "да", ни "нет". Соколов упорно и неторопливо добирается до истины; я и Юрка на этом совете никак не котируемся, а Славка лечит свои дырки в сарае.
- Без горячки, товарищ Лихоман, - скучно говорит Соколов. - Техника любит нормальную температуру. Водили вездеход люди обычной квалификации? До сих пор я слышу только мастеров.
- Я водил, - высовывается Виталий Павлович.
- Ваше умение мне известно, Виталий Павлович. Кроме того, мне известна и ваша девичья влюбленность в руководителя группы испытаний.
- Ну, это недозволенный прием! - смеется Лихоман.
- У нас деловое совещание, а не занятия по вольной борьбе, и, следовательно, эта терминология здесь неуместна, - холодно режет Соколов. - Есть у вас водители обычной профессиональной выучки? Так сказать, то среднее, на что мы обязаны ориентироваться?
- Все у нас есть, - говорит Лихоман, Юрка начинает кхекать и пыжиться, но командор останавливает взгляд на мне:
- Слесарь Крутиков. Овладел машиной на испытаниях.
- Что скажете, товарищ Крутиков?
Что скажу?.. А что надо? Я не слушал их спора и не знаю, что должен свидетельствовать.
- Овладел, - говорю я.
- Что - овладел? - хмурится Соколов. - Меня интересует ваше впечатление об управлении вездеходом.
- Управление легкое, - говорю я, с ужасом соображая, что порю не то, что следует. - Если направо, то правый рычаг, а если влево…
- Балда! -не выдерживает командор. - Тебя о чем спрашивают?
- Без эмоций, товарищ Лихоман, - улыбается Соколов. - Насчет сена-соломы мы можем опустить, но свидетельство о легкости управления говорит не в вашу пользу.
- Да он не понял, - басит Федор. - Он у нас малость с придурью.
- Что - не понял? - обижаюсь я. - Я же овладел…
- Садись! - машет Лихоман. - Козырный туз.
Они опять принимаются спорить, а я лихорадочно сочиняю речь. Я уже все понял, и мне плохо. Я подвел Лихомана, подвел ребят. Я готов признаться, что я идиот, но пусть мне дадут слово. Я расскажу про слалом, который устроил для нас Лихоман, расскажу, почему Юрка ударился в столб…
Но слова мне не дают. Я поднимаю руку, даже встаю, но Юрка тянет меня за рукав:
- Молчи уж, грамотей.
Слово берет Соколов:
- Я готов признать, что система управления еще не доработана. Но я не вижу причин, чтобы ставить на ней крест…
- Испытывать машину опасно! - кричит Лихоман. - Я заявляю это официально и сегодня же напишу соответствующий документ!
- Теперь об опасности, - невозмутимо продолжает зам. - Имея такой экипаж, я бы постеснялся говорить об этом.
- Демагогия! - взрывается командор.
- Ваших водителей можно показывать в цирке. Но дело не только в этом. В конце концов, если вы настаиваете, мы, конечно, прекратим испытания. Но при этом не выполним программы. Естественно, что рассчитывать на премиальные в этом случае бессмысленно. - Он делает паузу, и ребята начинают шушукаться. Лихоман молчит. Виталий Павлович что-то шепчет ему, но он только отмахивается. - Я думаю, что при этой ситуации решать судьбу испытаний должен экипаж, - продолжает Соколов. - Докажите, что управление вездеходом несовершенно, и мы немедленно примем меры. При этом мы будем считать испытания законченными, и премиальные останутся в силе. Речь, таким образом, идет лишь о продлении испытаний с упором на проверку системы управления.
- Значит, покусаете нас? - яростно кричит Лихоман. - Ну, добро, решайте, ребята. Только думайте, думайте, черт возьми!..
- А чего тут особо думать, Борисыч? -лениво спрашивает Федор. - Я понял, что от нас одно требуется: гонять, покуда не докажем, что управление хреновое. Правильно?
- Правильно, - подтверждает Соколов.
- Стало быть, договорились, - говорит Степан.
- Ты, Борисыч, сам посуди, что получается, - размышляет Федор. - Либо нам бесплатно прекращать испытания, либо - за плату. Так уж лучше за плату, а?..
Соколов уезжает довольным: испытания будут продолжены. А я сломя голову бегу к реке. Нет, я уже ни на что не рассчитываю. Просто мне нужно удрать от Лихомана.
Тишина, и никого нет: ни на том берегу, ни на этом. Сажусь, обняв колени, и бессмысленно гляжу в темную воду.
Не волнуйся, мама, я на необитаемом острове. И Пятниц здесь нет: сплошь одни понедельники…