- Здесь мы разделимся, - сказал я. - Я с этими пойду направо, а вы ступайте налево вокруг каменоломни.
Я поймал взгляд унтер-офицера Цахе. Он пошел туда, куда я велел. Я этому подивился. Мы с вольноопределяющимся Ламмом, Цише и Сокровищем побежали по узкой тропке вниз к полосе кустарника. Над головой у нас просвистела пуля. Солнце стояло как раз за нашей спиной, и французам, на той стороне, должно было слепить глаза. Тропка спускалась вниз все круче и привела на пологий луг. Мы пошли по дороге между каменоломней и строениями справа. Противоположный берег мирно покоился, озаренный солнечным сиянием.
Вот оно! Мы рванули обратно. Из каменоломни раздался бешеный треск ружейной пальбы. Пули свистят совсем рядом. Я срываю винтовку и принимаюсь палить по каменоломне.
- Это оттуда, из дома! - кричит Цише.
В верхнем этаже строения на нашу сторону выходят два окна. Все наши выстрелы попадают не в окна, а в стену. По выходит, там в окнах должны быть дырки в стеклах, раз оттуда палят.
- Сюда, за дом! - кричу я и бегу в узкий проход между домом и скалой, к которой пристроен крольчатник. Прибежали и остальные. Стрельба прекращается. Я выглядываю.
- Обормоты мы! Стреляли-то с того берега, а мы, тупицы, повернулись к ним спиной и лупим в стену, где хлопают их попадания!
Все потупились. Теперь я знал, что могу на них положиться. Но что делать дальше? Переправиться через реку мы не можем. И где остальные ребята из взвода?
Дом в каменоломне одной стеной смотрел в нашу сторону. За ним, чуть правее, у дороги стояло другое строение, а еще дальше - фабрика с красной трубой. На дорогу между этими домами вышел солдат и осмотрелся вокруг. Потом вышли еще трое и стали позади него. Загремели выстрелы. Солдаты залегли на дороге. Они вели себя еще глупее нас. Крикнуть им? Но они же не услышат! У меня защемило в груди. Солдаты все лежат. Трещат, хлопают выстрелы.
- Надо туда, к ним! - сказал я.
Сокровище, весь белый, поглядел на меня.
- Как ты это сделаешь? - спросил Цише.
- Кюветом проберусь.
- Кювет слишком мелкий, - сухо сказал Цише.
- Да ведь нужно! - сказал я и все никак не мог решиться.
Вдруг один из лежащих вскочил и побежал по дороге.
- Сюда! - крикнул ему наш вольноопределяющийся.
Тот все бежал, заслонив левой рукой лицо, прикрываясь от выстрелов. Неожиданно из укрытия выбежал Цише.
- Сюда! - заорал он что было мочи и остановился.
Цише! Я хотел вернуть его, но он вдруг как-то странно дернулся и кинулся назад.
Солдат приковылял за ним. Это был Леман.
- Мне угодило в ногу, - сказал он.
- Садись-ка на чурбан, - сказал Цише и стал перед ним на колени. - А что те?
- Лежат там на дороге. Цахе убит. Гандов-Эмиль хотел, чтобы я взял его с собой, но он не мог бежать, а они все время палят из окон фабрики.
- Из фабрики? - Я посмотрел туда. Что - снова ошибка? Вряд ли. Быть может, там неприятель? Исключено! За спиной у них была бы река и без переправы. Стало быть, проклятые бельгийцы! А если еще больше наших спустятся сюда?! Но не могут же они не увидеть убитых на дороге!
- Ренн!
Я вздрогнул от неожиданности.
- Что будем делать? - спросил Ламм.
"Разве я вел себя трусливо?" - подумал я вдруг. И посмотрел на бедро Лемана, на его рану. Может, нам надо было оставаться там и стрелять? А мы драпанули за дом! И вот Ламму пришлось мне напомнить, что идет бой и у меня должны быть обязанности. А что нужно сейчас делать?
- Нужно проникнуть в это здание, - сказал я. - Мы же ничего не знаем о действиях другой части роты. Может, нам удастся посмотреть из окон - узнать, что там, по ту сторону. Цише, у тебя кровь течет из уха! Перевязать тебя?
Он ухмыльнулся, покачал головой:
- Чепуха! - И стал бинтовать Леману бедро. Разорванная штанина болталась.
Сокровище стоял у крольчатника; он просунул сквозь решетку палец, и белый кролик обнюхивал его.
Я вскочил. Шаги! Сверху с откоса сбегает офицер, следом за ним человек тридцать. Что, если они нас увидят, - как мы тут прячемся за домом?
- Нам надо за ними, вперед! - поспешно сказал я. Цише уже закончил перевязку.
- Не оставляйте меня здесь одного! - взмолился Леман.
- У нас сейчас дела поважнее!
Тот взвод уже перед зданием в каменоломне. Мы выбегаем. Леман ковыляет за нами. Хлопают выстрелы! Взвод залег на дороге. Один-другой хотят повернуть назад.
- Туда! - кричу я и показываю на угол дома в каменоломне. Воз с сеном кособоко загораживает вход.
- Они стреляют из дома! - кричит кто-то. Опять бельгийцы! Я вскидываю винтовку и стреляю. Рядом со мной тоже стреляют. Некоторые бегут вслед за мной к зданию в каменоломне. Леман тоже. Я опять спускаю курок. Щелчок! Проклятие! Овечка! В стволе уже ни одного патрона. Кругом трещат выстрелы.
- Возьми меня с собой, друг! - просит кто-то. - Подхвати под мышку!
Я перебрасываю винтовку в левую руку и обхватываю его. Может, больно ему, но что поделаешь! Он тяжелый! Шагнул левой ногой и опять осел. Палят прямо в стену. Между домом и телегой только узкий проход. Что-то резануло по моему кепи. Голова гудит. Я волоку его. Он стонет. Мы уже миновали первое окно. Он начинает выскальзывать у меня из рук. Нога его обмякла. Я вцепляюсь в его мундир. Он сидит на нем плотно. Не за что ухватить. Кто-то мчится за угол мимо нас, без винтовки.
Осталось повернуть за дом! Готово!
Я ставлю винтовку к стене, обхватываю раненого обеими руками и сажаю, прислонив к задней стене дома рядом еще с одним, у которого из носа толстой струей течет кровь.
- Туда! - слышу я чей-то взволнованный возглас и оборачиваюсь.
- Вы что - рехнулись? Сидеть здесь!
Это унтер-офицер из другой части. Я струхнул. Но он смотрел на меня с мольбой.
- Мы выставим здесь посты! - Я хотел сказать это, как положено по субординации, но получилось резко. - Эй, Цише! Наблюдай за той стороной! Если кто покажется в окне - стреляй!
Унтер-офицер собрался с духом:
- Мы тоже выставим посты.
Я осмотрелся вокруг. Солнце освещало двор. На ногах держалось человек десять. И столько же лежало раненых на земле, и на стоявших повсюду повозках, и на разбросанных кругом инструментах. Здесь была кузница.
У моих ног, уставясь в небо, лежал Зандер. Он еще раньше спустился сюда с Цахе.
Я стал на колени возле него.
- Куда тебя?
Он поглядел на меня - лицо совсем черное.
- В живот, - сказал он и снова уставился в небо.
- Я могу тебе помочь?
Он чуть заметно покачал головой.
Я встал. Мой взгляд задержался на кронах деревьев над каменоломней - они отсюда были хорошо видны… Да, оттуда началось все то, что случилось потом. Там, наверху, я еще не трусил! Тогда еще нет. Да не трусость же это! А разве не трусость, потерять голову от двух-трех выстрелов? Прежде я палил по каменоломне, а теперь по дому! Хотя должен был бы знать, что опять впустую это. И от страха не заметил даже, что у меня в стволе нет патрона! А вот теперь передо мной лежит какой-то лейтенант, убитый. Он не струсил, погиб честно. И лежит мертвый! И так мне вдруг скверно стало!
Я выманил оттуда своих людей, а зачем? Чтобы не казаться трусом! Чтобы не казаться! Не казаться! Будто во мне не сидел страх, будто я не трусил! Мысли хлестали меня. Ведь я драпанул. А нас учили: отступать нельзя. И прятаться за дом тоже. И тут, - как обухом по голове: останься мы впереди, - нас бы убили, а для чего? Вовсе без пользы. Я только зря пожертвовал бы Сокровищем и остальными. Я за все, стало быть, в ответе, как ни поступи.
Я увидел, что Сокровище осматривает что-то на фляжке Ламма. И только тут до меня дошло, что уже какое-то время бьет артиллерия. Что-то прошелестело над долиной, загремело и тяжело раскатилось вширь, отдаваясь неумолчным гулом из каменоломни; трудно было понять - шло ли это с нашей или с французской стороны.
Я подошел к своим.
- Слушай, - засмеялся Сокровище, - у меня пробило штаны на заду, а Ламму процарапало фляжку.
Я вспомнил, что ведь и мое кепи зацепило что-то. Я снял его. С правой стороны был вырван кусок канта.
Сокровище пощупал порванное место и рассмеялся.
- А ты погляди на мой зад! - сказал он.
Ах, подумал я, ты, видать, даже не понимаешь, что здесь происходит, счастливчик!
- Где Леман? - спросил я.
- Там, позади тачки.
Я отошел от них. Нужно что-то делать! Но если впереди лежат раненые, посылать ли туда других, чтобы было еще больше раненых?
Артиллерийские снаряды шелестели над головой, глухо шмякались и рвались.
Время от времени рассыпались ружейные выстрелы или строчил пулемет. Неожиданно бабахнуло над нами по каменоломне и с силой рвануло. Я невольно пригнулся. Один из незнакомых, мне солдат схватился за руку. Рукав у него был разорван. Кто-то занялся им.
- Это шрапнель, - сказал незнакомый унтер.
- Господин унтер-офицер! - сказал я. - Может, нам занять этот дом? Мы же торчим тут без всякой пользы.
- А если там есть кто, как на той стороне?
- Из соседнего дома не стреляли - это просто померещилось.
Он покачал головой.
- Вот тому солдату пулей оцарапало нос, а он говорит, что его задело, когда он уже бежал назад.
- Так точно, господин унтер-офицер, возможная вещь. Тут еще кто-то говорил, что их обстреляли из фабрики, от которой нас заслоняет соседний дом. Если мы займем дом, то сможем, думается мне, все оглядеть и о раненых лучше позаботиться.
- Хорошо, - сказал унтер-офицер.
Я позвал Цише, Ламма, Сокровище. Цише поднял с земли какую-то железяку, подошел к двери и попытался ее отворить.