- Вот что, Александр Семенович! - позвал он Зинкевича. - Противник вот-вот перейдет в атаку, и скорее всего - на участке Фомина, а там, сам знаешь… Давай срочно Березина подтянем к Фомину и, если противник перейдет в атаку на том направлении, второй эшелон используем для увеличения глубины обороны или нанесения контратаки.
Из разговора с Костылевым Горновой понял, что к плацдарму подошли свежие силы и что их удар будет наноситься для достижения внезапности ночью на соседнем участке.
Начальник штаба, согнувшись, побежал, чтобы побыстрее поставить батальону задачу, а Горновой услышал приближавшийся гул перегруженных бомбардировщиков.
Нарастая с каждой секундой, он оглушил пойму реки. В следующий миг из-за тучи, сгустившейся над горизонтом, словно из пучины, вынырнул огромных размеров черный косяк самолетов. Рассекая багрово-красные стрелы заходившего солнца, самолеты шли развернутым строем в сторону плацдарма. Горновой подумал, что идут наши бомбардировщики, что это начало удара, о котором лелеял тайную мысль. Но, присмотревшись, с горечью убедился, что к плацдарму приближались самолеты противника. Оглядевшись вокруг, невольно вздрогнул. Стало жутко: "Что же получится, если они здесь свалят весь свой груз?"
Упреждая удар бомбардировщиков, открыла огонь вражеская дальнобойная артиллерия. В лесу взревели танковые двигатели. Горновой приподнялся, бросил взгляд с фланга на фланг. Плацдарм вздрагивал пока лишь от разрывов снарядов, большинство из которых падали перед фронтом второго батальона. "Так и есть. Враг прибегнул к своей нехитрой затее - изменил направление удара", - понял он.
Трудно сказать, что осталось бы от полка, если бы не чудо. Хотя и говорят, что чудес на свете не бывает, тут оно налицо: самолеты свалили бомбы на лес, на расположение своих войск.
На НП послышались выкрики: "Почаще бы так!" И тем не менее, когда самолеты ушли за высоту, из пыли и пламени, охвативших лес, вырвалось несколько танков. Ведя на ходу малоприцельный пушечный и пулеметный огонь, они рвались в сторону нашего переднего края. За ними, прижимаясь к броне, торопливо шли в атаку две пехотные цепи.
И хотя дружно ударили наши пулеметы, пехота, заметно редея, не отставала от танков. Казалось, вот-вот один из флангов будет смят и противнику удастся выйти к реке, отрезать боевые подразделения полка от тыла, откуда с минуты на минуту ожидалось появление майора Борового с боеприпасами.
- Что же вы молчите? - прокричал Горновой, показывая Козлову на танки.
Сделав несколько широких прыжков, тот проговорил таинственно, словно боясь, что его подслушают:
- Снарядов-то в обрез, - отозвался артиллерист. - Будем бить только наверняка, прямой наводкой.
- Годится! - согласился Горновой.
Контратака противника была отражена. Скоро появился майор Боровой.
- Где пропадаешь, бесова душа? - с облегчением спросил Горновой. - Разве можно вот так плестись?
- Э-э! Скажите спасибо, что хоть так. Посмотрели бы, что творится на белом свете. Машин, людей, танков - прорва. Нужно сюда, а тебя суют черт знает куда. Плутали по лесам да бездорожью…
- Ничего не поделаешь, у каждого служба. За нее и бьют, и поощряют. Давай пока не поздно, а то, чего доброго, опять забуду, - переворачивая содержимое полевой сумки, поторапливал Горновой. - Давай дырку! - И потянулся к майору с орденом.
- Да за что это? - смутился Боровой, глядя на орден в руках командира полка.
- Давай! Давай! Отечественной войны второй степени.
- Вот и повод вкусно пообедать, - широко улыбнулся Архип Козлов, глядя, как майор, торопясь, не может попасть винтом в дырку.
Немного успокоившись, майор доложил, что и кухня с борщом здесь.
- У речки начпрод. Пусть хлопцы горячим подкрепятся. Гречки да мясца по куску…
- А мои кашевары где-то заблудились, - чмокнул губами Козлов.
- Всем хватит. Давайте команду.
Горновой посмотрел на майора, на глубокий шрам, протянувшийся через весь его лоб, подумал: "Вот тебе и интендантская служба. Попробуй без нее".
- Давай закругляться. Надо готовиться. Будем наступать. Задачу получишь позднее, а пока собери все силы да побыстрее увози раненых. Их тут порядочно.
Через высоту полк перевалил, когда уже совсем рассвело. Подразделения тут же попали под губительный огонь вражеской артиллерии. Через несколько минут противник нанес по боевому порядку полка бомбовый удар. Вытянувшись вдоль западных скатов, подразделения полка залегли. Не смогли развить наступление и другие части дивизии.
Горновой был расстроен: не удалось полностью выполнить задачу - захватить промежуточный оборонительный рубеж противника. И все же из разговора с комдивом по телефону Михаил Романович понял, что к нему особых претензий нет. Больше того, Костылев обрадовал Горнового:
- Поздравляю тебя. За мужество, отвагу, а также; умение управлять полком в боях на Курской дуге удостоен ордена Ленина. Награждены солдаты и офицеры. Приказ получишь завтра. А пока закрепляйся на достигнутом рубеже. Готовься к отражению контратак.
Горновой радовался не только поздравлению с высокой наградой, но и оценке действий полка комдивом: в сложной боевой обстановке он достиг большого успеха. В ушах продолжали звучать слова Костылева: "Ничего не скажешь, горы преодолели по-суворовски. Да и плацдарм довольно солидный".
Приказав командирам батальонов занять оборону и организовать систему огня, полковник поставил задачу артиллерии и противотанковому дивизиону.
Горновой говорил с полковым инженером о постановке минных полей на танкоопасных направлениях, когда к ним подошел майор Зинкевич.
- Прошу побыстрее отсюда уйти. Противник ведет усиленное наблюдение.
- Кончаем.
Едва успел Горновой отойти на сотню метров в сторону, как по опушке, где он только что находился, ударили вражеские минометы. "Молодец майор, успел предупредить", - думал Михаил Романович, поспешая вместе с капитаном Ковтуном на высотку.
- Вон они, товарищ командир, - указал ординарец, кивнув в сторону скатов: там меж кустов орешника торопливо двигались люди.
- Успели кое-что подготовить, - объяснил Зинкевич. - Вот сюда. Тут старались саперы отрыть по вашему росту. А рядом зарываются артиллеристы.
- Козлов пусть около меня сидит. Не буду же вести с ним разговоры по телефону, - распорядился Горновой, уступая дорогу телефонистам, пробиравшимся по ходу сообщения к своим ячейкам.
* * *
Стоя в глубокой свежеотрытой щели, Горновой внимательно изучал местность в расположении противника, начертание его переднего края, старался определить наиболее вероятные направления контратак и прежде всего - танков. "Разгадать замысел врага - это уже часть победы", - рассуждал он и тут же уточнял задачи артиллерийской группе, рубежи развертывания противотанковому резерву.
- Вы, товарищ Чернов, покажите командирам батарей маршруты выдвижения и возвращайтесь сюда. С дивизионом установите надежную связь.
Намеревался Горновой пробраться на правый фланг, но за высотой послышался гул моторов. Он нарастал. Не было сомнения, что противник подтягивает танки, готовит удар.
О том же доложил и Зинкевич:
- Передали разведчики дивизии, что воздушная разведка наблюдает выдвижение колонн противника из глубины.
Зинкевич начал докладывать об установлении связи с соседями, но за высотой громыхнул оглушительный артиллерийский залп. Основная масса огня обрушилась на район обороны первого батальона. И тут же пошли в атаку танки. За ними - пехота.
Завязался бой за передний край на всем участке полка, но танки противника, встретив организованный огонь воинов первого батальона, свернули вправо и, газуя на предельных оборотах, устремились в гору по узкой лощине, разделявшей батальоны первого эшелона. Вскоре нескольким из них удалось прорваться чуть ли не до штаба второго батальона.
"Вот это номер! Думал, прикидывал всякие варианты, а оказалось, что этого-то и не учел", - упрекал себя Горновой. Выручил Чернов. Стрелой вырвавшись из-за бугра, дивизион открыл ураганный огонь. Первыми же выстрелами были подожжены три танка. По пехоте открыла огонь полковая минометная батарея.
Через час два танка из прорывавшихся восьми вместе с остатками пехоты были отброшены за передний край.
Понес тяжелые потери и батальон Березина, был вторично ранен старший лейтенант Бобров, по роте которого и на этот раз пришелся основной удар.
На остальном фронте полка враг также не имел успеха.
В течение дня дивизия Костылева отразила несколько атак, но, судя по их характеру, противник прибегал к ним не столько с целью восстановления положения по Десне, сколько для выигрыша времени, необходимого для подготовив обороны по основному рубежу Восточного вала, намеченного ставкой Гитлера вдоль западного берега Днепра.
Ночью соединение генерала Костылева сменили вновь подошедшие части.