Глава 41
Через пять суток дивизия Костылева, снятая с плацдарма, ночными форсированными маршами снова вышла к Десне, но уже гораздо южнее - ниже Караваева, где главные силы армии завершили уничтожение захлестнутой вражеской группировки.
Горнового комдив вызвал на НП, выдвинутый непосредственно к реке. После краткого разъяснения общей обстановки велел развернуть карту.
- Получишь особую задачу. Ни по важности, ни по масштабам нам такой пока решать не приходилось.
Горновой насторожился:
- Слушаю вас, товарищ генерал.
Костылев подтянулся ближе к столу, окинул взглядом его карту из конца в конец.
- Не годится. Мала. Тут нам, брат, придется решать задачу чуть ли не оперативных масштабов.
Генерал бросил на стол свою карту.
- Смотри сюда.
Оба наклонились над соткой с нанесенной обстановкой.
- Пока мы будем доколачивать противника в районе Караваева, ты обязан будешь обеспечить бросок дивизии через Днепр вот в этом районе. - Генерал обвел карандашом уже нанесенный на карте овал в районе Комарина. - Тебе выпадает счастье освободить первый населенный пункт Белоруссии.
- Да-а-а, - протянул Горновой в раздумье. - Честь, конечно, великая. Но…
Михаил Романович хотел, спросить, что полк получит из переправочных средств, но генерал опередил:
- Подсобить переправочными средствами не могу. Нет их и у командарма. А машины твои на пароме переправим. Захватили тут, разбитый. Подлатают саперы, и тебе хватит. Если удастся его по частям взвалить на машины - бери с собой. Пригодится.
Возвращаясь в полк, Горновой старался мысленно охватить весь объем работ, который предстояло выполнить в течение одного дня, чтобы подготовить подразделения полка к преодолению Десны. Тут все было более-менее ясно, но с трудом укладывалось в голове, как можно к завтрашнему утру захватить плацдарм на Днепре.
Покачиваясь в седле, Горновой долго не отрывал взгляда от карты, оценивал местность, где было бы сподручнее не только подойти к реке, но и преодолеть ее. Ширина более четырехсот метров.
Несколько успокаивало то, что в полосе выхода полка к Днепру к обоим берегам подступал лес. Это спасение. Есть лес - будут плоты, возможно, удастся отыскать еще кое-что. А в общем, не так страшен черт, как его малюют.
О многом следует подумать, многое сделать, но главное - настроить людей. Они должны рваться к реке, понимая всю важность выполнения этой задачи и оказанное доверие быть первыми. Только так.
Прибыл Горновой в расположение полка с высоко поднятой головой, стараясь показать даже своим ближайшим помощникам, что полку доверено выполнить особую задачу.
- Вот так-то, братцы! - с задором воскликнул полковник, спрыгивая с коня и оглядывая встречавших его начальника штаба и замполита. - Пошли.
У командира на груди рядом с орденами Красного Знамени и Суворова ярко сверкал орден Ленина. Кротов и Зинкевич поздравили Горнового с высокой наградой.
- Поздравляю и вас. Наступает важное событие. В палатке, установленной под развесистой старой сосной было пасмурно и сыровато.
- Подними полы, - шумнул Горновой ординарцу. - Так вот, - сказал он, привлекая внимание к брошенной на походный столик карте, - получена задача: через сутки быть нам за Днепром.
Далее Горновой объяснил детали задачи, а в заключение с шутливой ноткой в голосе сказал:
- На нас смотрит вся Европа. Войдем в историю. Это я о нашем полку говорю.
Зинкевич, выхватив из планшета циркуль и переставляя его ножки от Десны до Днепра, произнес негромко:
- Пятьдесят с гаком.
- Хороша задачка, - выдохнул Кротов. - Помолчав, добавил: - А и правда, задача особой важности.
На землю начали опускаться сумерки, когда по сигналу Горнового, уже находившегося на НП у Десны, полк начал выдвижение. Через три часа он был на плацдарме, захваченном передовыми частями.
- Теперь, не ввязываясь в бои, жми к Днепру, - приказал Костылев.
- Ясно. Я - с первым батальоном, усиленным пушечным дивизионом.
- Высылай охранение и немедля - главные силы, - сказал командир полка начальнику штаба. - Выйду к реке - возвращу машины.
Еще и с места не тронулись, когда зачастил мелкий дождь. "Вот те на!" - огорчился Горновой. Но, присмотревшись к ползущим чуть ли не по земле облакам, успокоился: "Небесная канцелярия на нас работает, авиация противника не сможет вести разведку".
На подступах к реке Горнового встретил капитан Соловей, высланный вперед со взводом конной разведки. Коротко доложил:
- До Днепра около километра. На этом берегу противника нет. Его оборона южнее в районе Комарина.
- Как же так? Если рядом Днепр, то где же деревня Потехино? - Спрятав карту под плащ-накидку, Горновой посветил фонариком. Соловей отвечал уверенно:
- Никакой ошибки. Сам был на берегу, водички днепровской попил.
Горновой погасил фонарик, выпрямился:
- Вероятно, и так. Вон же торчат трубы и дымком попахивает. - Взглянул на часы. "Около двух. Надо спешить", - подумал он.
Пока Березин строил подразделения, Горновой, посмотрев на карту еще раз, приказал капитану Соловью:
- Бери взвод Лунева - и к берегу против Комарина. Выйдешь к реке - дай сигнал ракетой.
Неожиданно появилась укутанная в теплый платок женщина. С ней - мальчишка лет восьми.
- Здравствуйте! Прислушалась и поняла, что свои вы, родненькие!
- А вы кто? - спросил Горновой.
- Здешние, потехинские. Только нет деревни. Пепелище осталось. Сожгли фашисты еще в прошлом годе. Говорят, за партизан. Одних угнали, а других расстреляли вон там, против сельпо - был у нас магазин. Кто остался - ютится в погребах, подвальчиках. Може, вам помощь какая нужна?
- Спасибо, мать. Не скажете ли, как лучше к реке выйти?
- Да вот она, рядом. Только болотина здесь, не пройти.
- А немец где?
- Он, ирод, вон там, у моста. - Женщина хлопнула мальчишку по плечу: - Ну-ка, Мить, смотайся, Афоньку позови. А вот и он, легок на помине.
Подошел мужчина с пустым рукавом, заправленным в карман. На вопрос, где немцы, ответил:
- Давненько их тут не было. Насытились - все пограбили да пожгли. Изредка полицаи лютуют. А немцы у моста да по шоссейке шастают.
- К реке бы нам!
- Вон она, рядом, да кочкарники здесь, трясина.
- Так как же быть? - с волнением спросил Горновой.
- Обойти километра два вокруг старицы. Правда, и там болота. На том берегу - не лучше.
В районе Макровиц еле заметной звездочкой вспыхнула ракета. И вслед за ней тишину пропорола пулеметная очередь. Афанасий пояснил:
- Вон там он, немец, и есть.
- А это что? - спросил Горновой.
- Была когда-то ферма. Держали овец. Теперь остались две развалюхи да кошары.
"Годится", - подумал Горновой.
- Чем помочь? - заговорил опять Афанасий.
- Лодок бы.
- Оно конечно… - Афанасий что-то бормотал себе под нос, как бы спрашивая у самого себя совета. - Пошли.
- А ты куда? - спросил Горновой у появившегося рядом мальчишки.
- Я с вами, бабуля разрешила.
Горновой погладил мальчишку по жестким волосам.
- Если разрешила, пойдем. А где отец, мать?
Митя остановился, начал тереть лицо, и Горновой пожалел, что задал неуместный вопрос.
- Там они, в деревне. Расстреляли их…
Горновой привлек мальчика к себе.
- Ну что же поделаешь, Митя… Слушайся бабушку. Освободили вас, будешь учиться. Свет не без добрых людей.
Митя вздохнул и, посапывая, пошел за Горновым. Нагнал чуть поотставший Афанасий.
- Кое-что соберем. Затоплен здесь, в осоках, баркас. Наш он, остался с сорок первого. Мотор, видать, заржавел, а посудина на плаву, сохранилась и часть весел. Можно вытащить еще несколько лодок. Отдам и свою.
Путаясь в лозняке, вышли наконец к Днепру.
Было темным-темно и слышно, как волны накатывались на берег.
И пока люди Березина по пояс в трясине выносили к реке бревна разобранных развалюх и плетни кошар, а саперы, ныряя в вонючую, застойную воду, извлекали баркас и лодки, Афанасий рассказал командиру полка о боях за Киев в сорок первом.
- Не могли допустить, что он будет оставлен. Бились до последнего. Временами вода в Днепре становилась красной от людской кровушки, супостат напирал, силища у него была большая, а у нас не хватало то одного, то другого, да и воевать, видно, мы там не больно умели. Вот и тяпнуло меня тогда. - Афанасий покосился на левое плечо. - Пришлось тут остаться. Спасибо, добрые люди укрыли, спасли от гибели. Лечили чем могли. Родина моя - Одесщина - еще под немцем. Очень хотелось бы расквитаться. Возьмите с собой.
Горновой измерил Афанасия взглядом:
- А что? Иди в тыл полка, хотя бы ездовым. Скажу заму, возьмет.
- Вот спасибо. Пойду, а сейчас, чем смогу, помогу здесь.
На рассвете подошли главные силы полка. Третий батальон был сразу отправлен вниз по течению.
- Пусть растянется на широком фронте от Комарина к югу и готовит форсирование, - приказал Горновой, а батальону Березина велел грузиться на подготовленные плоты.
Спустя несколько минут первые плоты отчалили.
Горновой увидел, как противник начал освещать ракетами западный берег и севернее Комарина. "Неужели обнаружил?" - мелькнула у него тревожная мысль.
- Живее, ребята, - поторопил он солдат, отталкивавших последний плот.
Горновой не отрывал взгляда от начавшего поблескивать зеркала реки и от местности на противоположном берегу. Там ракеты вспарывали сочившиеся изморосью облака. Брызги трассирующих пуль рыжими снопами застилали восточный берег.