- Ладно! - смеясь, ответил я.
Маттео распахнул дверь и возник на пороге, с ног до головы в моих новых нарядах.
- Ты варвар! - воскликнул я, забавляясь его нахальством.
- Ты тоже неплохо выглядишь с учетом обстоятельств, - ответил он, спокойно взирая на меня.
Глава 2
Когда мы прибыли во дворец д’Орси, многие гости уже собрались. Маттео тут же окружили его друзья, и не меньше двадцати женщин махали ему руками из разных концов зала, так что пути наши разошлись и мне не оставалось ничего другого как бесцельно слоняться в толпе. Наконец я оказался рядом с группой мужчин, так плотно окруживших одну женщину, что я даже не смог ее рассмотреть. К ним присоединился и Маттео, и они смеялись над какой-то его шуткой. Я уже отвернулся, чтобы двинуться дальше, когда услышал, как Маттео зовет меня.
- Филиппо, - он направлялся ко мне, - пойдем, я познакомлю тебя с донной Джулией. Она попросила представить тебя.
Он взял меня за руку, и я увидел, что женщина и ее кавалеры смотрят на нас.
- Самая очаровательная женщина Форли, - шепнул он мне на ухо.
- Позвольте мне расширить круг ваших воздыхателей, донна Джулия. - После этих слов мы с Маттео поклонились. - Мессир Филиппо Брандолини, как и я, профессиональный солдат.
Передо мной предстала грациозная, миниатюрная женщина в парчовом платье, с маленьким личиком, на котором выделялись огромные карие глаза, излучавшие нежность и ласку. Личико обрамляли роскошные красновато-каштановые волосы, на губах играла пленительная улыбка.
- Мы спрашивали Маттео о нанесенных ему ранах, - заговорила она, обворожительно улыбаясь мне. - Он говорит нам, что все они в области сердца.
- В этом случае, - ответил я, - здесь он оказался на поле боя, более опасном, чем любое из тех, на которых мы побывали во время войны.
- Какой войны? - спросил мужчина, стоявший рядом с Джулией. - Ныне мы живем в такое счастливое время, когда на территории нашей страны идет с десяток различных войн.
- Я служил под началом герцога Калабрии, - ответил я.
- В таком случае ваши битвы были бескровные.
- Мы пришли, увидели и обратили врага в бегство, - вставил Маттео.
- И теперь, воспользовавшись преимуществами мирной жизни, вы приехали, чтобы будоражить сердца Форли, - вновь улыбнулась мне донна Джулия.
- Кто знает, может, ваши мечи окажутся здесь очень кстати! - вырвалось у какого-то молодого человека.
- Помолчи, Никколо! - бросил другой.
Возникла напряженная пауза, по ходу которой мы с Маттео удивленно переглянулись, а потом все мужчины вдруг заговорили одновременно, так что понять, кто что сказал, не представлялось возможным. Маттео и я откланялись, покинули донну Джулию и направились к Кеччо, стоявшему среди группы мужчин.
- Вы успели отдохнуть? - спросил Кеччо.
- Ты путешествовал, Маттео? - спросил один из гостей.
- Да, вчера проскакали шестьдесят миль, - ответил Маттео.
- Шестьдесят миль на одной лошади - у вас, должно быть, хорошие скакуны и богатое воображение, - прокомментировал уродливый, с землистым цветом лица господин, которого я возненавидел с первого взгляда.
- Такое случается крайне редко, и мы хотели скорее добраться домой.
- Вы не могли бы ехать быстрее, если бы бежали с поля боя, - добавил незнакомец.
Я подумал, что он сознательно нарывается на скандал, но промолчал. Маттео не стал придерживаться этого золотого правила.
- Вы говорите, как человек, имеющий в этом немалый опыт. - Юноша обаятельно улыбнулся.
Я заметил, как Кеччо нахмурился, а на лицах остальных появился интерес.
- Я это сказал лишь потому, - мужчина пожал плечами, - что герцог Калабрии знаменит отступательной тактикой.
- Возможно, вы не слишком сведущи в тактике, - насмешливо произнес я.
Он повернулся и посмотрел на меня, как бы говоря: "А кто ты, черт побери, такой?" Пренебрежительно оглядел с головы до ног, и я почувствовал, что вот-вот потеряю терпение.
- Мой дорогой молодой человек, судя по всему, я уже воевал, когда вы сражались разве что с нянькой в детской.
- Вы превосходите меня как в учтивости, так и в годах, мессир, - ответил я. - Но я смею предположить, что человек может сражаться всю жизнь, однако и в ее конце смыслить в войне не больше, чем в начале.
- Все зависит от интеллектуального уровня, - вставил Маттео.
- Именно об этом я и толкую, - кивнул я.
- И что это, черт побери, значит? - сердито бросил мужчина.
- Полагаю, ничего не значит, Эрколе, - вмешался Кеччо и деланно рассмеялся.
- Думаю, он может ответить сам, - фыркнул неприятный господин. Краска залила лицо Кеччо, но он промолчал.
- Мой дорогой господин, вы должны принять во внимание мое желание отвечать.
- Дерзкий мальчишка!
Я положил руку на рукоятку меча, но Кеччо схватил меня за запястье. Я разом пришел в себя.
- Прошу меня извинить, мессир Кеччо. - И я повернулся к Эрколе: - Вы вольны оскорблять меня здесь. Этим вы демонстрируете собственные манеры! Знаешь, Маттео, ты не говорил мне, что у тебя есть такие обаятельные соотечественники.
- Не суди нас строго, Филиппо, - ответил мой друг, - ибо Форли не несет ответственности за такое чудовище.
- Я родом не из Форли, слава Богу! Ни граф, ни я. - Господин пренебрежительно огляделся. - Мы благодарим Господа всякий раз, когда заходит такой разговор. Я гражданин Кастелло.
Маттео уже собирался взорваться, но я заговорил первым:
- Я тоже гражданин Кастелло, и позвольте сообщить вам, что я нахожу вас чрезвычайно кичливым и приношу свои извинения присутствующим за то, что мой соотечественник забыл об уважении, которое должно проявлять к жителям города, оказывающим гостеприимство.
- Вы из Кастелло! Так кто же вы?
- Меня зовут Филиппо Брандолини.
- Я знаю вашу семью. Я Эрколе Пьячентини.
- Не могу ответить вам тем же. Никогда не слышал о вашей семье.
Стоявшие вокруг мужчины засмеялись.
- Моя семья ничем не хуже вашей, мессир.
- Знаете, я не знаком со средним классом Кастелло, но у меня нет сомнений, что ваша семья очень достойная.
Я обратил внимание, что слушателям очень нравились мои реплики, из чего сделал вывод, что мессира Эрколе Пьячентини в Форли не жалуют, но Кеччо выглядел озабоченным.
- Наглый мальчишка! - взвился мужчина. - Как ты смеешь так говорить со мной! Я дам тебе пинка.
Я снова попытался выхватить меч, но чья-то рука остановила меня, и я услышал слова Кеччо:
- Не дури. Успокойся.
- Отпустите меня! - воскликнул я.
- Не дури. Ты нас погубишь. - Он крепко держал мои руки, не позволяя мне вытащить меч.
Эрколе видел, что происходит. Его губы разошлись в злорадной улыбке.
- Вам дают полезный урок скромности, молодой человек. И вы не единственный, кому пришлось его выучить. - Он оглядел мужчин, стоявших рядом.
В этот момент к Кеччо подошел слуга и объявил:
- Граф!
Группа сразу распалась, Кеччо направился к другому концу зала, сопровождаемый Эрколе Пьячентини и другими гостями. Маттео и я остались на месте. В зал вошли граф и графиня, следом - их свита.
Конечно же, мой взгляд задержался на Катерине, восхитительно красивой. Высокая, хорошо сложенная женщина, она держалась гордо и шла с высоко поднятой головой.
- Ее без труда можно принять за дочь короля! - пробормотал Маттео, не отрывая от нее изумленных глаз.
- И она так похожа на Франческо, - добавил я.
Мы оба безмерно восхищались Франческо Сфорцей, королем кондотьеров, который проделал путь от простого солдата до правителя самого гордого герцогства в мире. И Катерина, его дочь, унаследовала волевые черты лица и проницательный взгляд, только грубая, в оспинах, кожа Сфорцы уступила место гладкой и бархатистой. А какое-то время спустя Катерина доказала, что от отца ей досталось не только внешнее сходство, но и мужество… Ее великолепное платье из серебряной ткани при ходьбе струилось и переливалось, в волосы, как обычно, были вплетены золотые и серебряные нити, но великолепные каштановые пряди блестели ярче металлических украшений, которые лишь подчеркивали красоту волос. Катерина что-то сказала, и ее голос, низкий и сильный, звучал как мужской.
Маттео и я, не отрывая взгляда, смотрели на нее, а потом оба воскликнули: "Черт побери, она прекрасна!"
Я начал вспоминать сказочные истории, которые рассказывали о Катерине в Риме, где она заворожила всех своей красотой, и Сикст транжирил богатства церкви ради удовлетворения ее прихотей и фантазий: банкеты, балы, пышные зрелища и великолепные церемонии сменяли друг друга, город опьянел от вина и сходил с ума от ее красоты.
Внезапно Маттео ткнул меня в бок:
- Взгляни на Джироламо!
Я поднял глаза и увидел, что он стоит совсем близко от меня, высокий мужчина, мускулистый и широкоплечий, с крупным, массивным лицом, тяжелым подбородком, длинным крючковатым носом и маленькими, очень подвижными глазами. Красная и грубая кожа его оставляла неприятное впечатление. Одежда же своим великолепием могла соперничать с платьем жены.
- В нем проглядывают черты деда. - Я вспомнил, что отец Сикста, основатель рода, начинал простым матросом в Ровезе.
Граф беседовал с Кеччо, и разговор, похоже, шел о нас, потому что Джироламо повернулся и направился к Маттео.