- Возле "Марокко" целая тусня… - Марек замолчал, потому что произнести осокинское имя что-то мешало. А надо было сказать, что там ищут и ждут Осокина.
Они ушли вдвоем и оба не вернулись. В конце концов начнут спрашивать Аську, Аська будет названивать Федьке, что из этого получится? Вон - стоит подозрительно спокойный. И точно так же, с каменным спокойствием, скажет, что убрал с ее дороги Осокина.
Нетрудно было прочитать его мысли. Он ушел с Осокиным, это все видели. Когда начнут искать Осокина всерьез, все упрется - в кого? Если бы успеть уехать - другое дело. Расстались у машины, сел в кабриолет и умотал носиться по ночному шоссе. А куда потащился Осокин - хрен его знает. Сейчас же, застряв в этом дворе, Федька сильно рисковал. Мало ли кто, прогуливаясь мимо, увидит в глубине его апельсиновый кабриолет?
Совсем близко раздался визг. Такой прям весь из себя девичий.
Ну да, подумал Марек, такая теплая ночь, как же без визга? Это кто-то из "Марокко" дурака валяет или совсем посторонние парень с девушкой на улице балуются?
- Посмотри, - попросил Федька.
Марек выглянул.
Ну да, свои… чтоб вы сдохли!..
- Наши, что ли? - Федька был спокоен, как никогда. Только огромные, в угольно-вороных ресницах цыганские глазищи… только они…
- Ага, наши.
- Отойди. К стенке.
Вот сейчас свои подойдут и заглянут, подумал Марек, а багажник открыт. И начнется! Нужно первым выйти, обозначить ситуацию, чтобы позвонили в ментовку и в "Скорую". Что, в самом деле, за ерунда! Ни сном, ни духом - а пристегнут к этому Федькиному убийству с прелестным ярлычком "соучастие"!
Марека прошиб холодный пот.
Здесь, в этом дворе, они в ловушке. Убежать - можно, выехать - уже нет.
Кто ему Федька? Да никто же! Самочинный истребитель наркодилеров, блин!
Как вышло, что он помог этому идиоту загрузить тело в багажник? И фонарь! На нем же отпечатки!
Бежать, бежать, самому всех позвать, рассказать, объяснить… Что Федька ночью выдернул из дома, заставил помогать, послал в разведку!..
Марек не знал, что способен на такой выплеск паники.
Но сделал он ровно два шага.
Кто-то, выйдя из стены, заступил ему дорогу.
- Стой, стой… - зашептал знакомый голос. - Не делай этого, дай ему возможность…
- Он человека убил! - крикнул Марек.
- Не убил, нет, это другое.
- Так Димка жив? - радостно воскликнул Марек.
- Нет, не жив. Это - другое!
- Да что за другое? - Марек уже был готов отшвырнуть своего безумца в пятнистых ризах, брат научил, как брать противника за руку и, уперевшись в его локоть, отправлять носом в асфальт.
- Молитва! - с тем Касьян отпихнул Марека и кинулся к кабриолету.
Марек не сразу понял, что затеял Федька. А Федька затеял сесть за руль и впилиться в замурованную арку. Кабриолет прямо с места дает неслыханную скорость, то ли двести тридцать, то ли что-то вроде. Касьян же уловил эту мысль - и в три прыжка настиг машину. Марек успел увидеть, как его пятнистые ризы (белые островки испускали голубоватый свет) приникли к нелепому апельсиновому боку машины.
Вот сейчас и наступил миг просветления. Миг черного просветления. Марек понял, что Осокин действительно убит - навсегда, необратимо. Чем - неважно. Это подтвердил Касьян - а ему виднее, он же сам - потусторонний! А раз убит - то действительно именно он таскал в "Марокко" и кокаин, и героин, и даже держал для соплюх дешевые транквилизаторы. Такая вот логика задом наперед. А что? Является мачо с известной рекламщицей, красавицей и умницей, воркует с ней в кабинете - поди сообрази, что там у него в карманах, кроме презервативов?
Касьян же сдернул Федькины руки с руля.
- Опомнись!..
- По второй ходке не пойду, - отвечал Федька. - Убирайся на хрен!
Марек услышал эти слова, сказанные не так уж громко, и понял - ну вот, теперь - все. Взрыв, при котором погибнет Федька, обгорит тело Осокина, да и тому, кто стоит за машиной, как примороженный, тоже достанется смертельная порция. И один лишь Касьян уцелеет - ему не помирать!
- Ты точно сдвинулся! - срываясь на визг, заорал Марек. - Думаешь, так тебе "Марокко" и останется без своего дилера? Не Димка - кто-то другой приползет! А тебя уже не будет, кретин!
Слова были пошлые, банальные, скучные, не те. Те никак не могли образоваться. И ноги - ни к машине, ни от машины шагу сделать не могли.
- Димыч! - позвал с улицы дурашливый голос. - Димыч, старая собака! Ты куда провалился?
Марек понял - Димка, выходя с Федькой, обещал прям вот сейчас вернуться. Ну конечно - как же без него? Кто еще спасет в трудную минуту? Сунет руку в карман - и спасет.
Поздно было что-то затевать. Или пронесет - и эти орлы не посмотрят в сторону двора. Или не пронесет - тогда они увидят кабриолет, пойдут разбираться.
Федька сидел за рулем прямой и каменный. С него схлынула дурь, но и мыслей в голове тоже не было. Он сделал все, что мог, и оказался в пустоте, вне голосов и вне мыслей. Аськи на горизонте тоже не было - вот так, один, без Аськи, без стихов, без никого и ничего…
И только молитва, которая родилась в нем неожиданно, будто и ее "продиктовали" сверху, первая в Федькиной жизни молитва: "Господи, если ты есть - не дай этой сволочи убивать девчонок!"
Эту молитву услышал Касьян, он примчался из неведомого пространства, где который уж век пытался дочерна измазать преступную белизну своих риз, и сейчас ее вдруг услышал и Марек, так четко, как если бы пропиликал канкан и к уху прижался черный брусок мобилки.
Но еще раньше ее услышал Тот, Кто мог ее принять и воплотить.
Наркодилера нельзя отговорить, нельзя убедить, его даже перекупить нельзя, никаких денег не хватит, а можно только убить. И буквальный ответ на молитву мог быть только таким - прекращение всякой физической деятельности наркодилера.
Но был ли этот ответ окончательным?
"Марокканская" тусовка уже ввалилась в подворотню, кто-то весело матерился. Но почему-то не обозначились в арке силуэты - один лишь шум приближался, валился сверху, отразившись от короткого потолка.
Рябь побежала перед глазами. Марек протер их в два кулака. Слезы? Так нет же! Рябь, завихрение пятен, и вдруг - голос.
- Сюда, сюда, ну?..
Марек открыл глаза и увидел Касьяна. Тот махал черной волосатой рукой, показывая Федьке - разворачивай кабриолет и следуй за мной!
Там, куда он звал, замурованной арки, правда, не было, но был тупик. И еще какой! Федька, въехав, рисковал никогда больше оттуда не выбраться, разве что с автокраном. Во всяком случае, еще совсем недавно там было резкое понижение уровня, возникшее, когда сломали забор и объединили два двора. Получилась настоящая ступенька. Спрыгнуть с нее на колесах несложно - а обратно?
Марек побежал, сам не зная - прятался ли от шума, искренне хотел ли предупредить.
- Ты что, ступенька же, - негромко сказал он, оказавшись рядом с Касьяном.
- Скорее, ну? - требовал от Федьки Касьян, светясь во мраке белыми проплешинами на ризах.
Безумец, в очередной раз убедился Марек, как есть - безумец. И сейчас погубит всех - в том числе и Марека…
- Ты знаешь, что у него в багажнике? - вопрос был строг и нелеп, как будто Касьян мог этого не знать!
- Я знаю, что у него в багажнике. Не бойтесь! Я выведу вас отсюда!
- Садись, экипаж подан, - сказал Федька, и Марек понял, что он тоже видит и слышит Касьяна.
Ну что же… коллективная галлюцинация, прыжок с полуметровой ступеньки и - полная засада…
- Садись, кретин! - вдруг заорал Федька.
Марек не терпел крика. Он всей душой сопротивлялся крику. Да еще и не видел смысла, ну ни малейшего…
Федька подвинулся, протянул ручищу, ухватился за предплечье. С него бы сталось рвануть сейчас вперед, не отпуская Марека. Пришлось шлепнуться на кожаное сиденье.
Касьян, пятясь, звал руками, показывал, принять вправо или принять влево. Сильно тряхнуло на ступеньке - и вдруг машина стала набирать скорость.
- Куда?! - заорал Марек, понимая - еще сотая доля секунды, и они влетят в стенку.
Касьян с ловкостью, неожиданной для святого, пусть даже такого сомнительного, кинулся на капот и двумя руками вцепился в ветровое стекло. Его лицо было совсем близко - безумное худое лицо с длинными, всклокоченными, лезущими в рот волосами. Пятнистые ризы сбились, сползли, открыли костлявое плечо.
- Не бойтесь, там нет ничего, я знаю! - кричал Касьян. - Там просто дорога!
Марека вжало спиной в сиденье - и тут же отпустило.
Машина катилась с пригорка, и не было нужды ни в моторе, ни в бензине. Их, кажется, уже и не осталось.
Прикатилась туда, где начинался другой пригорок, и встала.
Марек сообразил, что веки зажмуренных глаз не срослись, а устали от судороги.
Мир открылся перед ним - сперва обычный, хотя и неожиданный - здесь, сейчас, в сердцевине городского квартала и ночью. Обычного в нем было: голубое небо, белые облака, желтое поле, темная полоска леса вдали, коричневая дорога, зеленая обочина и зеленые же, но иного оттенка, кусты вдоль дороги. Потом, когда Марек проморгался, оказалось, что эта палитра как раз и есть галлюцинация, таким миру надлежало быть. На самом же деле все наоборот. Небо стало густо-серым, облака - черными, желтое поле тоже резко почернело, зато дорога засветилась желтоватой такой белизной, цветом слоновой кости. И зеленая обочина стала темно-красной, кусты же почернели.
Негатив, блин, подумал Марек, но если галлюцинацию повело в негатив, то и сам себе он должен показаться нечеловеческого цвета. А если сам он - телесного цвета и сиреневая фуфайка с белыми буквами именно такова, какова была в братнем шкафу, то, то…