"Работа забирает у меня слишком много времени, - говорил мне Гавриил, - слишком много. От меня из-за этого даже жена ушла: я ее во сне называл техническими терминами. Но я не жалею. Я умею в своей области все. Если бы у меня были возможности, я бы снял "Звездные войны". Однако возможностей нет, и я снимаю криминальную хронику". Гавриил работал оператором на государственном телевидении. Кроме этого, много халтурил, едва не свадьбы снимал, причем делал это не столько ради бабок, сколько из любви к искусству. Время от времени его засылали снимать футбол или отловленные в харьковских реках трупы, или пресс-конференции мэра, или другое говно, которым так щедро полнятся голубые экраны. И мэр, и трупы выходили у Гавриила фактурными и убедительными, за что начальство его любило, а коллектив уважал, насколько это вообще возможно в наше время. Но ни мэр, ни трупы не могли полностью удовлетворить его творческих амбиций, и его легко понять. Потому что с первого дня, едва взяв в руки камеру, он хотел снимать кино, и ни мэром, ни трупами тут обойтись было невозможно. У него были сотни друзей по всему городу, ему наливали в кредит в госпромовской столовой, он был знаком со всеми, начиная с мэра и заканчивая игроками "Металлиста", которые у него выходили не менее фактурно, чем трупы, хотя и не так убедительно.
И вот как-то раз наш с ним общий знакомый Валюня, который в свое время тоже начинал на телевидении, предложил ему одну очень странную вещь.
- Я, - сказал он, - сейчас работаю в муниципалитете, по связям с общественностью, и к нам, - сказал он, - обратился один итальянский благотворительный фонд. Итальянцы сейчас борются там у себя с украинской проституцией. И у них ничего не выходит, понимаешь? И вот они обратились к нам за помощью. Мы уже организовали семинар, перевели для бесплатного распространения их брошюру про возможные пути попадания в итальянские бордели. Кстати, брошюра пользуется большой популярностью, но это не главное. Главное, что они предлагают снять кино!
- Как кино? - не поверил Гавриил.
- Да, - сказал Валюня, - кино, на гендерную тему, для борьбы с украинской проституцией. Так что нужно встретиться.
Они встретились на следующий день в муниципальном буфете, взяли для конспирации молоко и сели в уголке. Валюня был деловой и сосредоточенный.
- Я, - сказал он, отпив, - сразу подумал про тебя. Понимаешь, они возьмут все, главное, чтобы там было про борьбу с проституцией.
- И что ты предлагаешь? - спросил Гавриил, отставляя свое молоко в сторону.
- Я тут кое-что прикинул, - зашептал Валюня, - словом, это лишь набросок, приблизительный сценарий…
И, наклонившись к Гавриилу, он начал рассказывать:
- Я читал условия конкурса, там два основных требования: чтобы был гендер и чтобы была национальная специфика. Я долго думал. По-моему, это может быть порнуха. Я тут все учел и написал такой сценарий.
Валюня достал из кармана несколько листов с компьютерным текстом, тоже отставил в сторону свое молоко и начал читать. Сценарий назывался "Голая правда".
- Ну, правда, понимаешь? - объяснял Валюня, - как газета "Правда", ну чтоб с национальной спецификой, - нервно смеялся он, - понимаешь, куда копаю?
События фильма происходили в наше время в одном из украинских городов.
- Ну, это ты снимешь, - говорил Валюня, - там, пару заводов, панорама новых массивов, это ты понимаешь. Можно пару трупов для юмора. И в этом городе живет главная героиня, по выражению сценариста, простая украинская девушка. И вот она, эта простая украинская девушка, мечтает свалить в итальянский бордель. У нее это просто навязчивая идея. По мысли автора, она ни хуя не делает для экономики своей страны, сидит на шее у родителей, охарактеризованных сценаристом как простые украинские безработные, каких тысячи, и смотрит немецкое порно. Немецкое порно, - сказал Валюня, - тоже придется снять, она у нас в фильме будет смотреть порно по телевизору, понимаешь, куда копаю? И вот главная героиня видит в газете рекламное объявление о наборе в итальянский бордель - текст должен быть продублирован по-итальянски, чтобы заказчикам было понятно, о чем идет речь, - отписывает им и получает положительный ответ. И тогда, - шептал Валюня, - она собирается ехать в итальянский бордель. Уже даже вещи собирает, родители в шоке, в ОВИРе в шоке. В этом месте, - говорил он, - должна быть такая лирическая тема прощания с исторической родиной. Можно кинохронику пустить, там, с военными кадрами, этапы восстановления, что-то такое. И вот она едет на вокзал, имея при себе лишь небольшой чемоданчик с бельем. И вот тут, на вокзале, посреди вокзальной суеты, она встречает главного героя - такого же самого простого украинского парня, - объяснял Валюня, - нашего соотечественника, каких тысячи и который работает, скажем, грузчиком на вокзале… нет, грузчиком неприкольно, - быстро передумал Валюня, - лучше водителем локомотива. Далее идет сцена их знакомства, локомотивы, семафоры, дорожная романтика, и тут главный герой резко влюбляется в главную героиню.
- Насколько резко? - переспросил на всякий случай Гавриил.
- Достаточно резко, - объяснил ему автор сценария. - Влюбляется и убеждает ее не ехать в итальянский бордель.
- Как убеждает?
- Ну, не знаю, нужен какой-то сильный образ, как у Пазолини, например, он затаскивает ее в кабину локомотива и убеждает. Дальше уже можно без сценария.
- Ну как? - спросил Валюня и потянулся за молоком.
- А сколько платят? - все еще сомневаясь, спросил Гавриил.
- Платят нормально, сначала переводят первую часть гранта, смотрят материал, потом начисляют остальную.
- А база? - засомневался Гавриил, - а техника?
- Ты ж на государственном телевидении работаешь, - нервно зашептал Валюня, - мы через горсовет продавим или через управление культуры. Да, - согласился сам с собой Валюня, - думаю, порнуху лучше через управление культуры. Главное, пожарным заплатить.
- И актерам, - добавил Гавриил.
- Да-да, - согласился Валюня, - и актерам.
- Ты знаешь, - сказал Гавриил, еще раз просмотрев сценарий, - что-то тут не так. По-моему, это не про борьбу с проституцией. И специфика скорее тоталитарная. Я, конечно, могу пару трупов подогнать или видеоряд с мэром, но эти твои локомотивы, семафоры - фашизм какой-то. Ты еще подумай, ладно?
Валюня обещал подумать и на следующий день уже сам пришел к Гавриилу на канал.
- Я, - сказал, - подумал. Ты все правильно говоришь. Я тут, значит, все переделал, добавил еще немножко национальной специфики, кое-что изменил. Послушай, одним словом.
Он достал те же самые листы с кучей зачеркнутых и переписанных от руки мест и зашептал:
- "Пропащая сила".
- Что? - не понял его Гавриил.
- Фильм так называется, - объяснил Валюня. - Чтобы специфики побольше, понимаешь? Ну вот. Героиня, как и раньше, простая украинская девушка. Простая, но трудолюбивая. Мы ее сделаем какой-нибудь швеей, вставим кадры кинохроники, значит; родителей-безработных и этапы восстановления я выкинул. Немецкое порно остается, но как негативный эмоциональный фон. И вот наша героиня находит на производстве во время обеденного перерыва продублированное по-итальянски объявление о наборе в бордель. Далее идет лирическая тема духовных поисков, можно дать зарисовки вечернего города, кадры с мэром, это ты сделаешь. И вот когда она уже решает бросить производство и свалить в итальянский бордель, ее вызывает к себе в кабинет профсоюзный лидер. Героиня приходит в кабинет, ну, и тут все начинается, дальше уже без сценария.
- Погоди, - сказал на это Гавриил, - и в чем же тут борьба?
- А борьба, - выдержав паузу, объяснил Валюня, - в том, что профсоюзный лидер - тоже простая украинская девушка! Понимаешь, куда копаю? Мы им такой гендер снимем, они еще и продолжение закажут. Идем к директору.
Директор почитал сценарий, поразглядывал рисунки, сделанные Валюней на полях, и попросил двенадцать процентов. Валюня выхватил у него сценарий и, проклиная государственное телевидение, выскочил из кабинета. Потом вернулся и предложил семь, плюс проценты с проката. Наконец сошлись на девяти. "Третья студия, - сказал директор Гавриилу, - суббота-воскресенье, с десяти вечера до десяти утра, завози аппаратуру, и хоть раком там стойте". И это даже не прозвучало как метафора.
Валюня подал заявку на проект и требовал немедленно начинать съемки. Проблема состояла в том, что снимать было некого. Гавриил завез аппаратуру в третью студию и, что делать дальше, просто не знал. В третьей студии до этого снимали детскую утреннюю программу, повсюду валялись мягкие игрушки, а на фанерных декорациях были нарисованы слоны неестественных цветов. Гавриил подумал, что слоны - это даже хорошо, и решил использовать их как часть художественного оформления. Но снимать все равно было некого. "Будем делать кастинг", - сказал Валюня и дал объявление в печатном органе горсовета.