* * *
Наша рота сидела в холодном учебном классе. Радайн не преминул воспользоваться возможностью выступить. "Самостийное движение за мир" - так назывался его доклад.
- В последнее время, - начал Радайн, - появляется все больше признаков того, что публичная дискуссия о довооружении НАТО набирает силу. В демократической стране дискуссия есть необходимый атрибут жизни. Дискутировать необходимо. И это очень хорошо. Хорошо и то, что дискуссия не обходит стороной солдат. Нас радует, что вы интересуетесь политическими вопросами, но, конечно, ни о какой радости не может быть и речи, когда группировки, находящиеся на обочинах, определяют характер дебатов по вопросам политики безопасности среди общественности и правящих коалиций. Эти группировки пытаются торпедировать двойное решение НАТО, фальсифицируя его содержание.
Германская коммунистическая партия дирижирует этими группировками, которые распространяют упомянутые фальсификации даже в рядах бундесвера. Для этого они прибегают к услугам групп ОДС-так называемого Объединения демократически настроенных солдат. Что демократического в этом объединении, знают, наверное, только сами его члены. Если, например, они подстрекают своих товарищей к наказуемым действиям - разве это демократично? Согласно параграфу 15 закона о воинской службе Федеративной Республики Германии солдат, участвующий в политических мероприятиях, не имеет права быть в военной форме. ОДС много раз нарушало это положение и нагло призывало других военнослужащих следовать своему примеру.
Бонзак поднял руку:
- Позвольте дополнительный вопрос, господин капитан?
- Прошу вас, ефрейтор Бонзак.
- Вы только что сказали, что солдат не имеет права надевать военную форму, если участвует в политическом мероприятии. Можно ли сделать отсюда вывод, что война в таком случае является мероприятием, совершенно не имеющим отношения к политике?
Рота захихикала, командир закашлял, скрывая смущение.
- Вы отклоняетесь от темы, ефрейтор Бонзак, - наконец ответил он. - Мы говорим о мирных временах, а не о военных действиях… Итак, продолжаю. Того, кто последует призыву подстрекателей, ждет арест.
Еще одной инициативой так называемых борцов за мир, которые действуют у нас по указке Москвы, является Крефельдское воззвание. Оно отличается политической односторонностью, потому что направлено против довооружения НАТО ракетами среднего радиуса действия, необходимого как противовес превосходству Советского Союза в ядерных вооружениях. И еще одно скажу вам ясно и определенно: не поддавайтесь уговорам всяких самозванных деятелей, не слушайте их. Помните всегда: единственным эффективным средством борьбы за мир у нас является бундесвер… Вы что-то хотите сказать? Прошу, ефрейтор Бартельс.
- Я хотел бы кое-что уточнить, господин капитан.
Радайн окинул его нервным взглядом, но ничего не сказал.
- Во-первых, - начал Вилли, - так называемое довооружение - это обман общественности. Авторитетные военные специалисты на Западе считают, что военный паритет между блоками давно установлен и размещение новых американских ракет в Западной Европе односторонне изменит чашу весов в пользу США, а это сделает угрозу ядерной войны в Европе более вероятной. Во-вторых, как вы относитесь к высказываниям вашего и нашего бывшего сослуживца, а ныне генерал-майора в отставке Герта Бастиана, который выступает против размещения в Европе новых ракет среднего радиуса действия и является к тому же одним из инициаторов Крефельдского воззвания, вызывающего такие резко отрицательные, можно сказать, уничтожающие высказывания с вашей стороны? Прошу вас ответить на мой вопрос.
По мере того как Вилли говорил, на лице нашего командира все сильнее проявлялось беспокойство. Он почувствовал, что инициатива ускользает от него и занятие по вопросам актуальной информации идет не так, как он планировал.
- Примите к сведению, ефрейтор Бартельс: я не собираюсь отвечать на ваши выпады, - заявил он. - Именно вас я отношу к тому сорту людей, о которых говорил выше. Думаю, тем самым вы получили исчерпывающий ответ. А теперь позвольте продолжить обсуждение нашей темы…
* * *
Йорг выставил на стол бутылку мартини.
- Отметим, старичок, одно событие.
- Какое событие?
- Да твое присоединение к нашему движению. Поднимем бокалы за наших единомышленников по всей стране. Ведь немецкий народ ждет не дождется, когда над ним не будет тяготеть власть держав-победительниц!
- Не пой, пташечка, раньше времени хвалебные песни в мой адрес! Ведь сегодня мы только собирались поговорить о том, по пути ли мне с вашими ребятами. И я еще не сказал, что согласен.
- Петер, старина, экий ты нерасторопный тугодум! Ведь мы же всегда были друзьями, правда? Так неужели сейчас, в такой ответственной ситуации, ты не поддержишь меня? - продолжал уговаривать Йорг на манер вербовщика. - Пойми, винтерфельдовские ребята с самого начала не отвечали на все сто процентов моим представлениям о настоящих националистах, но лучшего варианта просто не подвернулось. А теперь пора расставаться с ними.
- Да, но если дело у группы пойдет не так, как намечается, несмотря на все расчеты, и я вдруг окажусь в лапах полицейских собак? Тогда с карьерой учителя мне придется распрощаться раз и навсегда. Думаешь, удастся хоть где-нибудь устроиться на работу?
- Садись, старик, успокойся. Конечно, удастся. Ведь указ о радикалах направлен только против левых. - Ты думаешь?
- Уверен. Я лично знаю одного из Аахена. Состоит в неонацистской национал-демократической партии Германии и работает учителем. Выступает с пропагандой взглядов НДПГ совершенно открыто.
- Но ведь он никого не пришил, не так ли?
- Представления не имею. Однако, если нам и придется отвечать по мокрому делу, ты выступишь на процессе как главный свидетель, не больше, пойми ты это наконец. Скажешь, что, связываясь с нами, представления не имел, чем такие дела могут кончиться. А я под присягой дам подтверждение твоим показаниям. Тут даже никакие винтерфельдовские хитрости не понадобятся. Сыграешь роль раскаивающегося грешника. Это производит впечатление на присяжных и публику. Давай так и сделаем, Петер. Это для тебя самый лучший вариант.
- В первую очередь, сознайся, для тебя самого! Но неужели ты всерьез полагаешь, что все так просто? - спросил я, чувствуя, что доводы Йорга меня поколебали.
- Честное слово, тебе не придется отказываться от националистических идей, - ответил Йорг. - А теперь слушай. Я уже тебе рассказывал о том, как стал участником нашего движения. Но тогда я сказал тебе не все. У себя дома я сколотил собственную группу. Слышал ты когда-нибудь о мотоциклетном клубе "Несгибаемый дуб"? Его членами были мои ребята, и я здорово обозлился, когда после одних прекрасных гонок у меня отобрали права.
- "Несгибаемый дуб"? Нет, никогда о таком не слышал, - ответил я с улыбкой: название показалось мне довольно комичным.
- Ну, ясно, конечно, ты не слышал. Только нечего скалить зубы, мы провертывали славные делишки. И я был у них шефом. "Шеф, чем мы займемся сегодня?" - спрашивали они меня. Конечно, нас было немного. Всего трое, со мной - четверо. Но все боевые ребята. Правда, времени у нас не хватило, чтобы всерьез заявить о себе. Но сейчас, когда мы порвем с винтерфельдовской командой и уедем за границу, можно будет развернуться как следует. Ты будешь у меня ведать охраной и одновременно станешь моим заместителем.
"Так-так, - подумал я. - Еще один прочит меня в свои заместители".
- Дадим объявление в газеты, - продолжал Йорг. - Вот, смотри, я уже и текст составил. - Он вытащил бумажник, достал из него сложенную вчетверо записку. - "Участники мотоциклетного клуба "Несгибаемый дуб" приглашают новых членов. Наш лозунг - рокеры против коммунизма. Качества, которые мы ценим в наших членах, - дух товарищества, мужество и смелость, верность отечеству. В наших рядах не место левым и фантазерам, маменькиным сынкам, наркоманам". Как по-твоему, неплохой текст?
- Ты это всерьез?
- Что значит - всерьез?
- Да кто же напечатает подобное объявление?
- Таких газет у нас полно, например "Национальцайтунг" или "Дойче штимме". Могу тебе показать, они часто публикуют материалы в этом роде.
- Думаешь, кто-нибудь откликнется на наше объявление?
Текст, сочиненный Йоргом, производил какое-то странное, даже смешное впечатление.
- Уверен, что откликнутся. Если мы наберем хотя бы пяток сторонников, у нас будет приличная команда.
- Не торопись, приятель. Ты все время исходишь из того, что я уже согласился. А ведь я толком не знаю, что ты задумал. Может, опять подведешь меня под монастырь, как тогда, с кражей ящика, в котором якобы было шампанское.
- Могу тебя проинформировать. Будем осуществлять, как мы делали когда-то, смелые операции. К тому же заметные и вполне эффективные. Однажды, послушай, мы забрались на еврейское кладбище. Открыли парочку склепов. А тут идет какой-то тип, из дома по соседству. "Эй, - кричит он нам, - вы что тут делаете? Это же кладбище! Здесь мои родители похоронены". "Ну и отлично, - отвечаю я ему, - они-то нам как раз и нужны. Где они лежат?" "Первый ряд, могила слева, - говорит этот тип, видно не сообразив сразу, что к чему. - А зачем вам, - спрашивает он, - понадобилось знать, где их захоронение?" "Затем, - отвечаем мы ему, - что хотим вытащить черепа твоих предков, чтобы сделать из них лампы-ночники для спальни". Каково придумано, а? - Йорг посмотрел на меня с вызовом. - После этого мы сделали вид, что уходим, иначе этот недочеловек еще привел бы, пожалуй, полицию.