* * *
Вскоре мне пришлось в качестве писаря перекочевать в Остмарк.
Но я хотел бы продолжить учебу, поэтому через несколько дней после перевода написал рапорт об отказе от сверхсрочной службы и получил разрешение вернуться в свою прежнюю часть. Мне показалось, что я попал домой.
Домой ли, старина? Неужели это старое, затхлое здание ротной казармы может стать твоим родным домом? Человек ко всему, конечно, привыкает. Даже к режиму бундесвера.
Пришло время приступить к полной программе обучения саперов-трубопроводчиков. Заправка, насосные станции, трубопроводы. Теперь я чаще навещал Йорга. Мы решили не упускать возможности видеться. Время от времени он предлагал мне книги из своей библиотечки. Я брал, но почти не заглядывал в них. Скука зеленая - международная политика. Куда больше мне импонировала болтовня с Йоргом, просто слушай его, когда он, развалившись на кровати, произносит свои монологи.
- Петер, наш федеральный канцлер производит впечатление способного политика. У него непререкаемый в Европе авторитет знатока экономических проблем. Но у него есть один крупный недостаток: он не умеет увлечь людей. Вспомни дискуссию в программе телевидения. Этот нескончаемый поток слов, который ничего никому не дает, как сотрясение воздуха. К чему я веду? Мы должны стать тесно сплоченным народом, старина. Нам прожужжали уши: старшее поколение сделало невозможное, создало все условия для жизни. Для жизни? Не тут-то было! Немцы отдают пыльную работу иностранным рабочим, а те в большинстве своем просто недоноски. С такими в одном государстве я жить не хочу. Избави бог! Знаешь, что надо сделать? Вначале вышвырнуть их из страны, а затем добиться настоящего сплочения нашего народа. Известно ли тебе, сколько турок умудряются уместиться в одной легковой машине?
- Ну, положим, пять.
Йорг присвистнул:
- Заблуждение. Двадцать девять! Двое впереди, трое сзади и двадцать четыре в багажнике. Сила, не так ли?.. Впрочем, на чем я остановился? Ах да, вспомнил! Со временем и нашим безработным-ночлежникам придется пойти работать. Когда я вижу из окна, как этот сброд толпится у входа в ведомство социальной помощи, меня охватывает гнев. Они выходят с очередной подачкой в кармане, усаживаются на первой попавшейся скамейке в парке и начинают накачиваться спиртным. Нет, они должны работать и только тогда станут людьми.
А иначе это потерянный в борьбе за существование человеческий материал. С этим будет покончено. Наш холмистый социальный ландшафт в один прекрасный день станет идеально гладким. Это я тебе, Петер, обещаю…
- Где ты всего этого набрался? - прервал я Йорга.
- Сам дошел, - последовал ответ.
- Ну, брось, обычно ты распространяешься не так складно.
- Возможно, я это где-то вычитал, - сдался Йорг, - Но здесь имеются и мои мысли. Правда! Тех. кто не способен приноровиться к нашей культуре, необходимо ссылать в негритянские гетто. В Африку, в пустыню. Вот тогда спецслужбам прибавится работки. А если объявится кто-то, кто заноет у нас о правах человека или о чем-нибудь подобном, с таким разговор должен быть коротким - убрать. Ни более ни менее. Усвоил?
Крепко закручено, Йорг. И прямо целая программа. Не то что болтовня иных политиканов, пустая и занудная. Что ж, разберемся. Анекдот о турках? Кто только сегодня не рассказывает анекдоты! А вот что касается конституционных прав, то тут я не соглашусь. Кишка тонка у Йорга изменить эти права. Хотя он все время говорит "мы". Кто это "мы"?
И правда, где он всего этого поднабрался? Раньше я как-то не замечал, что политика занимает его. Возможно, потому, что после общеобразовательной школы мы почти не встречались. Я поступил в гимназию. Теперь Йорг получал другие домашние задания и уже не списывал из моих тетрадей. В гимназию я ездил на велосипеде, Йорг же отправлялся пешком. Когда ему исполнилось 16 лет, он обзавелся мопедом, а я по-прежнему крутил педали. Иногда я заходил в гараж, где Йорг колдовал над своим скороходом. Он сумел выпросить у старого Арнольда вакантное место ученика при заправочной колонке фирмы "Шелл".
Наши встречи возобновились после того, как стало известно, что служить нам предстоит в одной части. Я тут же отправился к Йоргу, и мы от души поболтали. Я не чувствовал разницы между нами, в том числе из-за гимназии. Скорее наоборот. Йорг, пожалуй, даже вызывал у меня восхищение, так как теперь водил тяжелый БМВ и до сих пор не имел ни одного прокола. В бундесвер мы оба шли с охотой. Еще на гражданке четко составили свои планы: Йорг будет служить водителем, разъезжать по всей округе и меня не забудет прихватить при случае, а наша привлекательная форма не оставит равнодушными местных дам. Что же до унтер-офицеров, так ничего они нам не сделают. Будем крепко держаться с Йоргом друг за друга, даже поселимся в одной комнате.
Однажды по дороге в Вупперталь Йорг опять разошелся по моему адресу.
- У тебя пустота в голове! Ты должен многому научиться за время службы в бундесвере! - поучал он.
Его понесло. И с этим идиотом я собирался жить в одной комнате? Ну, нет!
Но вот произошла наша непредвиденная встреча в кабачке Норберта, потом разлад с Петрой, и я снова прилип к Йоргу. Перебрался в его комнату, как планировал с самого начала. Решил: поживем - увидим. Если у нас с Йоргом все пойдет гладко, получится исключительный тандем. Лежа на кровати, я размечтался. Скоро меня сделают новоиспеченным ефрейтором. Уже неплохо. Возможно, на курсах нас обучат и подрывному делу. Голубая мечта Линского. Вот бы устроить фейерверк, рванув заряд тринитротолуола! А потом поднять на воздух самый настоящий мост… Танки противника стремительно приближаются, они уже грохочут по мосту, а тут - бамс! И кончено.
- О чем размечтался, будущий унтер? - иронически прозвучал с соседней койки голос Пауля. - Поди, уже представляешь, как помучаешь нас, как только доберешься до власти? "Ложись!", "Приготовиться к броску!", "Вперед!", "Быстрей! Быстрей!" А я, признаться, надеялся, что ты останешься порядочным человеком.
- Ладно, заткнись! - озлился я. - Ни о какой муштре не может быть и речи. Я стану лучшим командиром отделения в роте. У меня никто не загремит на гауптвахту, потому что я сам знаю, как это случается.
- Надеешься обвести вокруг пальца командира роты, если он кого-то прижмет?
- А почему бы и нет?
- Чуда", ты и представления не имеешь, что будет, если командир узнает о том, что ты даешь кому-то поблажку. Попадешь в дерьмовую ситуацию. Взыскания так и посыплются.
- Но можно избрать золотую середину! - Я отлично понимал, что имел в виду Пауль, но очень не хотелось, чтобы он меня совсем доконал.
- Какую еще золотую середину? Или на полную катушку, или совсем ничего. Или ты поймешь, или тебя поймут - вот в чем суть, - парировал Пауль.
- Ну, это уж слишком! Сейчас опять пробивает себе дорогу классическая система военной подготовки и обучения.
- В отличие от тебя мне она помогает понять, что за музыку здесь разыгрывают. Старина, ведь заканчивается четвертое полугодие! Выражаясь гражданским языком, четвертый семестр.
- Ты злишься оттого, что не сдал вступительные экзамены на унтер-офицерские курсы! - бросил я ему. - И поплатился. Ведь унтер получает целую сотню марок прибавки! Что ж, оставайся ефрейтором. Ефрейторы тоже нужны.
- Только что ты болтал о том, что никого не обидишь, а у самого высокомерия хоть отбавляй. Так со всеми случается после присвоения званий. И ты не лучше других.
- Ладно, выговорись… О, Вилли! Привет-привет! Зашел на огонек?
- Привет, черти! В нашей будке одиннадцать коек, а у тебя вскоре будет собственное прибежище, - обратился он ко мне. - Правда, без горячей и даже без холодной воды. Кстати, как чувствует себя будущий унтер накануне производства? Что-то мы давно с тобою не грешили. Не пора ли? Или теперь у тебя голубая кровь?
- Просто окончились визитки, которыми я обычно приглашаю друзей на встречи, - парировал я. - Пока типография выполняет мой новый большой заказ, можем посетить одно прелестное местечко.
- Не торопись, старина, сначала скажи: в твоем саперном трубопроводном тайнике достаточно средств, чтобы доставить капралам приятный послеобеденный отдых?
- Моя перегонная станция всегда готова, но вот денежная цистерна несколько опустела. Придется добавить. Ладно, старики, в путь. Ты идешь, Пауль?
- Нет. У меня свидание с Марией.
- Тогда - приятного времяпрепровождения! Пошли, Вилли.
- И не забудь, - бросил вдогонку Пауль, - когда будешь начальником, никакого панибратства со старшими и младшими по званию! Тогда не возникнет конфликтных ситуаций.
В автобусе, который вез нас в Эльберфельд, мы планировали, как проведем этот вечер. Вилли предложил пойти в кинотеатр, но на это у меня не было никакой охоты, ибо я настроился на приключения.
- Слушай, в "Копне" мы можем подцепить пару "мартышек". Они там никогда не переводятся, - предложил я.
- Как хочешь. В "Копну" так в "Копну". Повеселимся на сеновале.
К моему разочарованию, в "Копне" оказалось безлюдно. Мы сидели у зеркальной стены и чертовски скучали.
- Где же твои "мартышки"? - спросил Вилли.
- Ума не приложу. Возможно, увидели тебя и разбежались.
- Понятно, - улыбнулся Вилли. - Что им взять с отца семейства? Вот ты для них - в самый раз. Может, мне исчезнуть, чтобы твои акции повысились?
- Да ты что? Ни в коем случае! Мне может понадобиться солидный стареющий господин.
- О ком это ты?
- Да о тебе, старина. Если к нашему столику подсядет юная "мартышка", она наверняка подумает: вот сидят двое - отец и сын. Тогда я и смогу приступить к делу.
- Не такой уж я старый, - с деланной обидой проворчал Вилли.