Клод Бейтс ушел. Впрочем, этот глагол лишь весьма слабо выражает стремительность его движений. Вот сейчас он сидел, вольготно развалившись на диванчике в вестибюле, а в следующую секунду испарился, и вестибюль совершенно от него очистился. Кей, оглянувшись через плечо в зал, заметила, как он рухнул на стул и утер платком вспотевший лоб.
Она вернулась к своим мыслям.
Появление Клода придало им новый поворот, а вернее, выдвинуло на первый план то, что до этого момента пряталось в глубине ее сознания, - материальное положение Уиллоуби Брэддока. Уиллоуби Брэддок был очень богат; девушка, которая станет миссис Уиллоуби Брэддок, будет очень богата. Она, так сказать, автоматически займет такое положение в жизни, что никакие крадущиеся в ночи Клоды Бейтсы не смогут ее допекать. И это, бесспорно, давало еще одно очко в пользу мистера Брэддока.
К тому же тот был богат респектабельно, в стиле Мидуэйза, то есть обладал богатством, неразрывно связанным со старинными домами из серого камня, старинными зелеными парками и всеми уютными радостями английских старинных поместий. Он даст ей ту жизнь, которую она знала и любила с детства. Однако…
Кей задумчиво посмотрела прямо перед собой, а посмотрев, увидела, как из вращающейся двери возник Сэм.
- Я ведь не опоздал? - с тревогой осведомился он.
- По-моему, нет.
- Ну так идемте. Черт, какой отличный день!
Он заботливо повел ее в зал и дальше - к столику у большого окна, выходившего во двор. Гардеробщик, бесшумно кравшийся по их следу, забрал у него шляпу с тростью и удалился с видом леопарда, который поохотился очень удачно.
- Симпатичная личность, - заметил Сэм, провожая его одобрительным взглядом.
- Сегодня вам как будто нравятся все и вся.
- Именно. Ведь сегодня самый светлый и веселый день в самом радостном году, и разрешаю вам ссылаться в этом вопросе на меня. Ну а что вы предпочтете?
Кончив заказывать, что он проделал на самую широкую ногу, Сэм наклонился вперед, нежно взирая на свою гостью.
- Черт! - сказал он в полнейшем восторге. - Вот уж не думал, сидя в этой рыбачьей хижине и глядя на вашу фотографию, что и двух месяцев не пройдет, как вы будете сидеть напротив меня за столиком в "Савое".
Кей слегка растерялась. Короткое знакомство с Сэмом успело научить ее, что он человек на редкость прямолинейный, но подобной прямолинейности она все-таки не ожидала. Видимо, в его лексиконе отсутствовали слова вроде "сдержанность" и "тактичность".
- Какая это была рыбачья хижина? - спросила она, ощущая себя пожарным, направляющим дырявый шланг на весело полыхающий склад, набитый взрывчатыми веществами.
- Вы ее вряд ли знаете. Третья слева при въезде в Канаду.
- Вы любите ловить рыбу?
- Да. Но, с вашего позволения, мы не будем говорить об этом. Наша тема - фотография.
- Вы все время говорите о какой-то фотографии, но я ничего не понимаю.
- О фотографии, про которую я рассказывал на вчерашнем обеде.
- А! Та, которую нашел ваш друг… какой-то девушки. - Это был не друг, а я, и девушка не какая-то, а вы.
Тут их тет-а-тет нарушил официант с закусками. Кей выбирала неторопливо, но это не сбило Сэма с излюбленной темы. Кей начала подозревать, что отвлечь его могло бы только землетрясение, и причем не всякое, а только если бы оно обрушило потолок зала.
- Помню, как я ее увидел на стене.
- Интересно, которая та? - небрежно сказала Кей.
- Та…
- Лишь бы не та, на которой я сижу двухлетняя в морской раковине.
- Та…
- Мне обещали, что если я буду очень послушной и буду сидеть тихо-тихо, то увижу, как из фотоаппарата вылетит птичка. По-моему, она так и не вылетела. И почему мне позволили позировать в подобном костюме, пусть и в два года, я до сих пор понять не могу.
- Та, на которой вы в костюме для верховой езды стоите
рядом со своей лошадью.
- Ах, эта?… Пожалуй, я все-таки остановлюсь на омлете.
- Омлете? Каком омлете?
- Не знаю. Omelette a la чему-то там, кажется, так?
- Погодите! - сказал Сэм, словно человек, ощупью ищущий выход из лабиринта. - Каким-то образом мы сбились на омлеты. Я не хочу говорить об омлетах.
- Впрочем, я не уверена, что он а lа чему-то. По-моему, по omelette marseillais или другое похожее слово. В любом случае подзовем официанта и скажем "омлет".
Сэм подозвал официанта и сказал "омлет". Официант не только понял, но словно бы остался очень доволен.
- В первый раз, когда я увидел эту фотографию… - начал Сэм.
- Интересно, почему они называют его marseillais? - задумчиво сказала Кей. - Как по-вашему, он из каких-то особых марсельских яиц?
- Понятия не имею. Знаете, - сказал Сэм, - омлеты и яйца меня как-то не слишком интересуют.
- А вы когда-нибудь бывали в Марселе?
- Да. Однажды попал туда с "Араминтой".
- А кто такая Араминта?
- Араминта в кавычках. Грузовое судно, на котором я некоторое время плавал.
- Как увлекательно! Расскажите мне о ваших плаваниях на "Араминте"!
- Ничего увлекательного.
- Там вы и познакомились с этим… которого называете
Фаршем?
- Да. Он был коком. Вас ведь удивило, - сказал Сэм, нащупывая другой подход, - что он помолвлен с Клэр?
- Да, - ответила Кей, раскаиваясь в том, что проявила интерес к грузовым судам.
- Это доказывает…
- Полагаю, плавание на маленьких судах вроде этого имеет свои теневые стороны. Я имею в виду питание. Вероятно, приходится обходиться без свежих овощей… и яиц.
- Жизнь - это не только яйца, - сказал Сэм в отчаянии.
У их столика остановился метрдотель и отечески осведомился, всем ли довольны дама и джентльмен. Дама с улыбкой ответила, - что все чудесно. Джентльмен ограничился неясным бурканьем.
- Они тут так приветливы, - сказала Кей. - Словно вы очень нравитесь.
- Не будь они с вами приветливыми, - яростно заявил Сэм, - их следовало бы расстрелять! И хотел бы я посмотреть на человека, которому вы не понравились бы!
Кей ощущала надвигающееся поражение, словно расчетливый боксер, который несколько раундов отражал натиск рвущегося к победе противника и почувствовал, что начинает слабеть.
- В первый раз я увидел эту фотографию, - сказал Сэм, - однажды вечером, когда вернулся, устав весь день ловить рыбу.
- Кстати, о рыбе…
- В хижине было сумрачно, горела только керосиновая лампа на столе, так что сначала я ее не заметил. А потом, когда закурил после ужина, то увидел, что к стене что-то прикноплено. Пошел посмотреть и, ей-Богу, чуть не выронил лампу.
- Почему?
- Почему? От потрясения.
- Такой она оказалась безобразной?
- Такой очаровательной, такой красивой, такой озаренной, такой чудесной!
- Ах так.
- Такой небесной, такой…
- Да? А вон за тем столиком сидит Клод Бейтс.
Эти слова подействовали на ее собеседника как удар тока, и Кей решила, что наконец-то нашла предмет для разговора, который отвлечет его от других обескураживающих тем. Сэм побагровел, глаза стали жесткими, подбородок выставился. Он с трудом обрел дар речи.
- Тля! Скунс! Червяк! Слизняк! Пес! Подлюга! - вскричал он. - Где эта язва?
Он повернулся на стуле и, отыскивая местоположение товарища своих школьных лет, уставился на его глянцевый, в уступах, затылок зловещим взглядом. Затем взял черствую шишкастую булочку и любовно взвесил ее на ладони…
- Не надо!
- Всего одну!
- Нет!
- Ну хорошо.
Сэм покорно бросил булочку на тарелку. Кей посмотрела на него с тревогой.
- Я и не представляла, что вы настолько его терпеть не можете.
- Шею бы ему сломать!
- Неужели вы еще не простили ему кражу хлеба с джемом в школе?
- Хлеб с джемом тут ни при чем. Если вы действительно хотите знать, почему я гнушаюсь этого мерзкого поросенка и не выношу его, так причина в том, что у него хватило духа… смелости… наглости… неслыханного нахальства… п-п-п… Э… - он поперхнулся, - поцеловать вас. - Чтоб ему пусто било! - докончил Сэм, полностью игнорируя указания всех справочников по этикету относительно выражений, допустимых в присутствии представительниц другого пола.
Кей ахнула. Девушке не так-то приятно узнать, что ее самые, как она считала, личные дела, видимо, стали достоянием гласности.
- Откуда вы знаете?! - воскликнула она.
- Ваш дядя рассказал мне утром.
- Он не должен был!
- Но рассказал, - ответил Сэм. - И все это, собственно, сводится вот к чему - вы выйдете за меня замуж?
- Я… что-о?!
- Выйдете за меня замуж?
На мгновение Кей онемела, потом откинула голову и испустила истерический смешок, в результате чего посетитель за соседним столиком ударил себя в щеку вилочкой для устриц. Он посмотрел на Кей с упреком. Как и Сэм, который сказал холодно:
- Вам, кажется, смешно!
- Конечно, мне смешно, - сказала Кей.
Ее глаза блестели, и крохотная ямочка на подбородке, которая так восхищала Сэма на фотографии, стала глубокой ямкой. Сэм воздействовал на ее чувство юмора. Он возбудил в ней точно ту же симпатию, что и собака Эми утром в саду.