На заре Свирид со своими разведчиками выехал по Смоленской дороге. Он решительно отказался скакать одвуконь, потому что на этой дороге им заранее были расположены подставы, на которых всадники просто меняли уставших лошадей на свежих. Перекусывали в седлах. А потому домчались до Смоленска в короткий срок.
Бросив лошадей на коноводов, Свирид и его правая рука Безымянный вломились во дворец Воислава.
- Здрав буди, князь кривичей, - Свирид в приветствии склонил голову. - Что ты знаешь о князе Мономахе? Где он?
"Значит, Мономах либо не может послать связного, либо… погиб", - подумал Воислав.
Свирид еще что-то говорил, но ведун властно поднял руку. И Свирид смолк.
"Если б он погиб, я бы почувствовал это, - рассуждал Воислав. - Было бы хоть какое видение, тревога в яви или боль во сне. Знак. Но знака я не восчувствовал. Никакого… И они… не восчувствовали, хотя и тревожатся…"
- Князь Мономах жив, - твердо сказал он. - Жив, но не может пока послать гонца. Скачите на сторожевой пост в северный конец Великого торгового пути. Там должны знать, где Мономах.
И этот последний отрезок Великого пути из варяг в греки был заблаговременно оснащен подставами. Разведчики Свирида с невероятной для того времени быстротой миновали Новгород Великий, а вскоре, уже с трудом удерживаясь в седлах, достигли и сторожевого пункта Великого пути.
- Отдыхать… - прохрипел Свирид.
И первым повалился на землю, не успев даже расстегнуть доспехов. Остальные попадали следом. Кроме Безымянного. Тот лишь ослабил застежки на панцире и сел возле своего командира.
Все спали, кто-то даже захрапел. Даже - потому что Свирид отучил своих разведчиков храпеть. А этот кто-то нарушил его повеление. С устатку, естественно, но беспощадный Безымянный все же запомнил провинившегося.
5
Вероятно, и Безымянного сморила тяжелая усталость. Он прикрыл глаза и невольно задремал. Всего-то на несколько мгновений…
А очнулся вдруг, как от толчка. И увидел огромного, в добрых три с гаком сажени воина, который осторожно расстегивал застежки на панцире его командира. Выхватив кинжал, Безымянный рванулся к нему, но богатырь лишь прижал палец к губам.
- Тихо, пусть поспит. Я - Ратибор, личный охранник князя Владимира Мономаха. Я за спину его отвечаю, а мой побратим Добрынька - за левое плечо. Я вас издали ещё услышал, и кони ваши шумели, и вы пыхтели. А твоего командира Свирида я с детства знаю, он побратим моего князя.
Безымянный все с тем же изумлением смотрел на Ратибора. Потом, видно, малость придя в себя, спросил вполне осмысленно:
- Как ты-то тут оказался?
- Меня мой господин Смоленский князь Мономах на датское судно передал. Там эти… камнемёты были, и я самые тяжелые камни на него клал. На нас же пираты в озере Нево напали. А потом корабль, на котором мы из Дании плыли, капитаном там Мирослав, русич, в Онежское озеро ушел, а меня датский адмирал завез на сторожевой пост, который Торговый путь из варяг в греки охраняет. Там-то, на посту, я и услыхал вас. Сперва коней ваших, потом - как сами пыхтите.
- А где князь Мономах? - спросил наконец проснувшийся, умотанный невероятной скачкой Свирид. - Великий князь Киевский Всеволод повелел нам его найти. Во что бы то ни стало.
- Так я же сказал, - богатырь только руками развел. - На озеро Онега он ушел. А прежним путем идти, видать, не решился. С ним, это, королева Английская, а я - ее граф.
- Чего-о?.. - с крайним недоверием протянул Свирид. - Какой такой граф?
- При ней. При Английской королеве Гите. При ней и состою.
- Кем состоишь?
- Графом. Сказал же.
- Да погодите вы! - прервал их пререкания Безымянный. - Нам повелели князя Мономаха найти, а не спорить, кто главнее.
Примолкли.
- Ведун кривичей убедил меня, что побратим мой жив, - сказал Свирид. - Ратибор сказал, что Мономах в Онежское озеро ушел на судне капитана Мирослава. Но прятаться там он долго не сможет, с ним Гита Английская. Назад, в озеро Нево, вернутся? Но там - пираты, рисковать он не станет. Тогда - куда? Тогда - в низины да болота, чтобы через них выйти на Великий торговый путь. А возможно ли это? Или все реки только на север текут?
- Может, и все на север, - угрюмо сказал кто-то из разведчиков. - Тут скат к Ледовому морю начинается, а реки всегда вниз текут.
Помолчали.
- Не могут все до одной вниз течь, - вдруг решительно объявил Свирид. - Речки текут не по общему наклону, а по своему собственному руслу. Какая-то из них вполне в Волхов впадать может. Вполне. Значит, ее нужно найти и по ней подниматься вверх. Плыть нам не на чем, значит, пойдем берегами.
- Да, иного пути у нас нет, - сказал Безымянный. - И у князя Мономаха тоже.
- Значит, встретимся! - уверенно сказал Ратибор. - Он - вниз, а мы - вверх.
Принять решение - одно, а выполнить его - совершенно другое. Плыть по Волхову им было не на чем. Шли на конях, но куда чаще - по воде, поскольку левый берег был крут и обрывист. Пасти коней было очень хлопотно. Травы на правом берегу встречались часто, но куда чаще встречался камыш, который кони есть не желали. Где могли, мечами косили траву и увязывали на вьюки.
Да и сами кормились кое-как. У них была с собою еда, но - походная. А хотелось похлебать горяченького. Но на их стороне сушняк найти было трудно. Здесь была песчаная отмель да болотная дрыгва, которая и ноги не держала, и плыть не позволяла. Да и с чего, собственно, было варить похлебку? Разве что из того же походного припаса…
Ратибору доставалось хуже всех. Во-первых, его размеры требовали количества пищи в соответствии с этими размерами, а во-вторых, он стеснялся есть столько, сколько хотелось, как его ни уговаривали. Кроме того, он шел пешком, отставал и уставал, а потому как-то вообще затерялся.
Его подождали. Стали звать криками.
А Ратибор тихо сидел возле болотистого заливчика и терпеливо ждал. Он не отвечал на крики, упорно глядя в тихую воду, где бултыхались лягушки. И вдруг прыгнул, вытянув руки…
Вернулся он к товарищам мокрым и грязным, неся на вытянутых руках пудового сома.
Пообедали знатно, как давно не обедали.
Глава десятая
1
А на шхуне разносолов не было. Уже съели всех коней, кое-как уговорив женщин хотя бы похлебать бульон из конины. Уже повар, вздыхая, творил нечто из того, что еще оставалось. Но и того оказалось немного, и пришлось урезать порции каждому.
Королева Гита приметила эти новшества, поговорила с поваром, и мужчинам стали давать заметно больше, чем женщинам. Мужчины возмутились, но Английская королева резко сказала:
- Это - повеление!
Тогда мужчины стали осторожненько сбрасывать подружкам ее величества куски со своих тарелок, когда Английская королева Гита отворачивалась. Но тут весьма решительно и напористо вмешался капитан:
- Приказываю прекратить всякую дележку еды, пока не выберемся из этого чертова лабиринта! Во всяком случае, мои матросы должны быть в силе! Они работают круглые сутки!
А князю Мономаху сказал с глазу на глаз:
- Заблудился я в этих погибельных болотах, мой князь. А еда на исходе. Если бы рыбу кто ловить умел.
- Я в детстве ловил, - сказал в ответ князь Смоленский. - Пока к охоте не пристрастился.
- Тогда лови! Это спасение.
- Крючки нужны. Лески из хвостов павших лошадей надергаем, но без крючков…
- Мой кузнец крючки сделает!
Кузнец сделал добрые крючки, но червей в болоте не было, и Добрыня первым придумал цеплять на крючки маленьких лягушат. И первым вытащил из болотной тины солидного линя. Мономах выудил линька поменьше, но повар и этим остался доволен.
И тут же сварил уху. Уха попахивала тиной, и женщины отказались ее есть. Но мужчины с недокорма выхлебали все до дна.
А Мирослав не находил себе места. Он, ходивший на этой самой шхуне в Англию, прошедший в Средиземное море и побывавший аж в Венеции, был бессилен среди болот, обязательных утренних и вечерних сырых туманов и злых комаров. Понимая, что назад, в Онежское озеро, ему уже не пробиться, он не знал, что делать дальше.
- Собери совет, мой князь.
Мономах перемолвился об этом с Английской королевой.
- Мирослав растерялся? - удивилась она. - Женщинам ни слова, мой рыцарь.
- Я понимаю, - Мономах вздохнул. - Но вести совет будешь ты, ваше величество.
- С удовольствием подчиняюсь, мой рыцарь, - улыбнулась Гита.
На совете, который открыла королева, но куда остальные женщины не были допущены, Мономах откровенно рассказал о тяжелом положении. Но закончил он свою речь тоном спокойным и уверенным.
- Не унывай, друже Мирослав, уныние - плохой советчик. Глядя на тебя, начнут унывать и твои моряки, а за ними - все остальные. Надо не просто верить - надо веровать в свою звезду.
- Спасибо на добром слове, мой князь, - сказал Мирослав. - Я справлюсь.
- Ну и славно. - Мономах помолчал. - Моя светлая матушка, Византийская принцесса и великая княгиня Киевского княжения больше всех любит меня. И верит. Когда я сказал ей, что убил барса, она поцеловала меня в лоб и сказала, что барсов будет еще много в моей жизни. Наше сегодняшнее положение - всего-навсего еще один барс, которого мы обязаны одолеть. И мы его убьем! Все вместе, дружно!
Присутствующие на совете встали и дружно рявкнули:
- Убьем! Убьем! Убьем!..
- Примите мою благодарность. - Мономах опять помолчал. - Я давно не посылал гонцов к матушке, и она сейчас чувствует нашу беду. Я в этом убежден. Я ощущаю ее тревогу, а это означает, что матушка нас не оставит. Не оставит и уговорит моего батюшку послать нам в помощь побратима моего, начальника разведки Свирида с разведчиками.