Мистер Канарелли пожал плечами, улыбнулся, подвел свою даму к столику возле двери, обменялся несколькими словами с сидевшими за ним людьми, оставил с ними Эллу и удалился.
В мужской комнате мистер Канарелли уселся в кресло, с которого мог видеть не только входную дверь, но и собственное отражение в зеркале. Вскоре появился О’Шин и прошел в мужскую уборную. Мистер Канарелли последовал за ним в пустое, выложенное белым кафелем помещение. Внушительная фигура в синем мундире возвышалась над маленьким рэкетиром в черном смокинге.
- Слыхали вы, что на нас с вами подана жалоба? - спросил полисмен.
- Кой чорт? Нет, не слыхал. Кто же это наябедничал? Уж не старая ли карга?
- Нет, это крауземановская барышня. Подписалась, как близкий друг миссис Эстовиа.
- Так это она? Барышня от босса?
- Да, она самая.
Канарелли начинал догадываться.
- Значит, она же и насплетничала… - Он ткнул пальцем в полисмена. И вдруг понял, что поступил несправедливо, перебив котлы и вылив сироп ни в чем неповинной старухи. - Ах, чорт возьми! - с досадой пробормотал он. - Нужно шевелить мозгами раньше, чем действовать… Кому эта барышня подала жалобу?
- Пфейферману.
- Ну, Пфейферман свой человек.
- Да вы не понимаете, - нетерпеливо махнул рукой О’Шин. - Эта барышня водится с мистером Каридиусом, которому босс одолжил машину с мегафоном.
- Ну, подумаешь… что стоит дать машину…
- Господи, твоя воля! Да ведь он же выбран в Конгресс! Прошел большинством в две тысячи голосов.
Щуплый человек даже перестал смотреться в зеркало и воззрился на полисмена с ужасом и возмущением.
- Разве не за Бланка голосовали?
- За Бланка, а потом нам велели еще раз проголосовать за этого, за Каридиуса.
- Что же - разрыв?
- Нет, Бланк, оказывается, умер.
- Кто этот Каридиус, каким образом он…
- Не знаю… похоже на то, что будут перемены.
- И мне придется снова сторговываться с полицией, судьями и всеми прочими?
- Все началось с этой проклятой "Лиги независимых избирателей". Должно быть, такая уж вонь пошла, что босс решил немного проверить… пусть, мол, газеты покричат о реформах… и начали они с меня и с вас.
- Зря вы сегодня вздумали доить меня, - с озабоченным видом проворчал Канарелли. - Вы свое давно получили, чего ради вы пришли приставать?
- Ну, уж чего теперь поминать… хотите получить свои деньги обратно, что ли?
- Н-нет. Обратно я не возьму. Это не в моих правилах.
- Я и не думал, что возьмете. Знаете что: отчего бы вам не смыться из города на денек-другой?
Канарелли взглянул на своего собеседника:
- Сплавить меня хотите? Шкуру спасаете?
- Я все-таки свой человек. А вам пришлось бы сговариваться с другим. Да ведь еще какой попадется.
- А вы знаете, во что мне обойдется, если я выеду из города и на несколько дней приостановлю свою работу?
- Знаю, знаю, не дешево, - вздохнул О’Шин. - И зачем только я ввязался в это дело? Да вы уж больно покладистые ребята, - добавил он, словно оправдываясь..
- Не всегда мы будем такими покладистыми, - буркнул рэкетир и тут же спохватился: - все-таки сначала надо хорошенько разузнать, чем это нам грозит, а потом уже действовать. Я дал маху со старухой Эстовиа только потому, что поторопился.
- Что же вы думаете делать?
- Поговорить с боссом. Может, придется пожертвовать одним из наших, чтобы вы, фараоны проклятые, имели что предъявить.
- Ну, будем надеяться, что до этого не дойдет! А как вы доберетесь до босса?
- Пошлю своего адвоката.
- Правильно… и дайте мне знать, что скажет Мирберг.
- Так, но… - Канарелли сделал выразительную паузу: - Адвоката ведь надо смазать…
- Ну и смажьте.
- Но ведь пошлю-то я его главным образом ради вас.
Полицейский пристально посмотрел на рэкетира.
- Да вы скажите прямо: вернуть вам ваши проклятые одиннадцать долларов?
- Кой чорт! Одно к другому не имеет никакого отношения. Тут ваша доля должна быть не меньше пятидесяти. Конечно, если вы не хотите, могу бросить все дело.
О’Шин уставился в пол, затем проговорил с мрачным пафосом:
- Боже, покарай рэкетиров, которые одной рукой дают, а другой отбирают… - Он стал шарить по карманам.
Внезапная идея осенила Канарелли. Он подумал: Почему бы не организовать "Общество защиты полисменов" и заставить полисменов платить взносы вместо того, чтобы их подкупать? Он вышел в коридор и вызвал по телефону здание суда - добавочный 1300.
9
В квартире Каридиусов зазвонил телефон. Подошла Иллора. Послушав секунду-другую, она, прикрыв трубку рукой, сказала мужу тоном, полным укоризны.
- С тобой хочет говорить женщина.
- Узнай, что ей нужно, милочка.
- И не подумаю, я вовсе не желаю вмешиваться в твои дела. Можешь скрывать их от меня, сколько душе угодно…
Каридиус направился было к телефону, но Иллора поспешила узнать, кто его спрашивает.
- Она хочет знать, можешь ли ты дать ей интервью.
- Интервью? Насчет чего? - Он вдруг замахал рукой. - Нет, нет! Не нужно ее спрашивать об этом. Это журналистка. Погоди, я сам подойду, - нет, лучше ты говори за меня. Это будет по-деловому: договаривается жена или секретарь. Спроси: когда она хочет взять интервью?
- Она говорит: сейчас, немедленно, чтобы попало в вечерний выпуск.
- Скажи, что я выезжаю из дому через двадцать минут. Если она придет к тому времени, мы можем отправиться вместе в контору.
- Зачем тебе в контору? Я думала, ты с ней уже покончил.
- Надо же ликвидировать дела и отказаться от помещения, а если не удастся, то переуступить кому-нибудь. И вообще, пусть репортер думает, что я занят по горло, так эффектнее. - Каридиус мысленно представил себе, как будет выглядеть его интервью в газете: "Репортер смог лишь мельком повидаться с нашим новым членом Конгресса, поглощенным своей многообразной деятельностью…" - что-нибудь в этом роде.
- Вот дядя-то обрадуется, что ты расстаешься со своей конторой, - заметила Иллора.
- Н-не знаю, - отозвался Каридиус, не любивший вспоминать, что дядя все еще платит за помещение. - Дядя Джордж отлично понимает, что в большом городе адвокату нужен немалый срок, чтобы обзавестись клиентурой, но зато, когда это сделано, - все в порядке.
- А ты вот хочешь бросить.
Каридиус с досадой взглянул на жену:
- Ну да, бросаю. Я только говорю про дядю Джорджа.
Иллора с минуту помолчала, потом вдруг спросила:
- Интересно, сколько ей лет?
- Кому?
- Да этому репортеру.
- Думаю, что это такая же тайна, как возраст любой другой женщины.
В это время у дверей дома затарахтел мотор.
- Уже, приехала, - сказала Иллора, надувшись.
Каридиус взял шляпу и пальто, потом, осененный внезапной мыслью, подошел к шкафу и достал трость, которую почти никогда не носил. Он попрощался с женой и вышел из дому, на ходу обдумывая достойные ответы на злободневные вопросы.
У подъезда его ждала рослая девушка, очень молоденькая, значительно моложе мисс Стотт. Она вела на сворке огромного датского дога. Собака была белая, в черных пятнах и такая гибкая, что напоминала тигра.
Когда Каридиус вышел из дверей, она протянула ему руку.
- Простите, - начала она, - вы мистер Генри Ли Каридиус?
- Да, я. А вы та особа, которая…
- Явилась интервьюировать вас для "Трибуны". Зовут меня мисс Литтенхэм. У вас есть машина?
- Нет. Сейчас найду.
- Можете воспользоваться моей. Я боялась, что не застану вас. Скажите, вы раньше занимали государственные должности?
- Нет, не занимал…
- Это замечательно. Начать свою политическую карьеру прямо с Конгресса! - Она потянула за сворку: - Сюда, Раджа, иди в машину… иди, иди… нет, не на сиденье, ложись на пол… так, подбери ноги… Теперь садитесь, мистер Каридиус. - Видя, что тот колеблется, она поспешила успокоить его: - Раджа вас не укусит. Пожалуй, и не заметит. С тех пор как он получил первый приз на собачьей выставке, он никого не замечает. Вы, я слышала, адвокат.
- Да.
- Вас, верно, с детства влекло к политике?
- Нет, я вступил на этот путь всего полгода назад.
- Ну, начинаете вы совсем не по правилам. По крайней мере практиковались ли вы в ораторском искусстве на берегу моря, набрав полный рот камешков?
- Хотел как-то попробовать, да берег оказался песчаным, камешков не нашлось, ну, я ни с чем и вернулся домой.
Мисс Литтенхэм достала блокнот и карандаш.
- Я запишу, что вам присуще подлинно американское чувство юмора. Почему вам вздумалось выставить свою кандидатуру?
- На это надо отвечать серьезно?
Мисс Литтенхэм подумала:
- Не слишком серьезно. Это пойдет на "женскую страничку" в воскресный номер "Трибуны". Вы меня очень обяжете, если постараетесь отвечать так, чтобы это заинтересовало женщин.
- Не знаю, заинтересует ли их, если я скажу, что пытался организовать группу людей, которая отражала бы стремления среднего класса Америки?
- А что такое стремления среднего класса?
- Видите ли, объяснить это довольно трудно, - уклонился Каридиус.