- Почему вы так думаете? - спросил Каридиус, которому хотелось расположить к себе девушку.
- Потому что изобретение Джима в данный момент принадлежит компании. Если он продаст его на сторону, значит, он присвоит его.
- Нет, нет, такой поступок можно квалифицировать самое большее как нарушение контракта. Вы как будто против того, чтобы он это сделал?
- Нет, вовсе нет, - заявила мисс Сейлор к величайшему удивлению кандидата. - Я только говорю: надо называть вещи своими именами. Это не патриотизм. Это стяжательство и… раздражение… Джим считает, что Рэмб-Но поймала его в свои сети этим контрактом. Поймала, когда он был еще молод, полон идеалов и, само собой разумеется, беден - так же, впрочем, как и сейчас. Он считает себя обиженным и охотно обошел бы контракт, заработав на этом деньги, вот и все.
- Ну, а вы-то сами на чьей стороне? - спросил Каридиус.
- Ни на чьей. Я только хочу, чтобы Джим решал, учитывая реальное положение вещей. Готов он рисковать своей репутацией ради одного шанса на миллион или предпочитает сберечь репутацию и продолжать по-прежнему получать восемьдесят семь долларов в неделю? Я хочу, чтобы он не припутывал сюда американский флаг, а принял определенное решение - то или иное. Я не хочу, чтобы ему пришлось жалеть впоследствии, если он будет обманут в своих надеждах.
Каридиус был шокирован словами мисс Сейлор.
- Что вы говорите! - возразил он. - Джим, конечно, прав. Для человека родина должна быть выше всяких личных соображений.
Эссери воспрянул духом:
- Ну, разумеется, это так. Роза просто не понимает, что мной руководит прежде всего любовь к моей стране.
- Зато я тебя вполне понимаю, - прочувствованно сказал Каридиус.
- И ты думаешь, что я должен предложить свое изобретение Военному министерству?
- Я думаю, что мысль о родине должна вытеснить мысль о личном риске.
- Вот видите, - обратился Эссери к лаборантке, - как рассуждает мужчина.
- Вижу, - сухо подтвердила она.
- То-то, - облегченно вздохнул изобретатель. - А теперь, Каридиус, пока ты не ушел, я хочу показать тебе еще одну штуку, которую я придумал. - Он повел Каридиуса в другую часть лаборатории. Там на столе стояла небольшая стеклянная подставка с проволочной спиралью, напоминающей не то воронку, не то миниатюрную пушку. - Помнишь, Каридиус, я говорил о том, что придет, может быть, время, когда все виды пороха устареют?
Кандидат в члены Конгресса внезапно заинтересовался стоящим перед ним аппаратом:
- Неужели ты хочешь сказать, что эта вот штука заменит порох?
- Не знаю, впрочем, надеюсь… У меня уже нет сомнений, что порох может быть окончательно упразднен. И был бы счастлив, если бы мне удалось нанести ему последний удар… Роза, осталась у нас еще мышь?
- Да, - отозвалась девушка с легким неодобрением.
- Будьте добры, приготовьте ее.
Мисс Сейлор подошла к шкафу и вынула оттуда небольшую клетку с белой мышью. Она поставила клетку на расстоянии примерно ярда от электрического орудия и ушла в другой конец лаборатории.
- Не может видеть, как я убиваю мышей, - вполголоса объяснил Эссери.
Каридиус чрезвычайно заинтересовался производимым опытом. Он переводил взгляд с крошечной пушки на мышь и чувствовал, что сейчас разыграется крохотная трагедия.
- Отойди немного, - распорядился Эссери. - Я не знаю точно, какой радиус захватят переменные колебания.
- Это опасно?
- Вряд ли, модель очень маленькая, а все-таки ни к чему.
Каридиус стал позади изобретателя и весь превратился в зрение. Мышь шмыгала по клетке взад и вперед. Эссери нажал кнопку. Миниатюрное животное остановилось и уставилось на изобретателя и его друга.
Каридиус был разочарован. Как это ни смешно, он ожидал чего-то необыкновенного.
- Кажется, мышь что-то почувствовала, сказал Каридиус в виде утешения, - оттого-то она остановилась и смотрит на нас.
Эссери расхохотался:
- Не думаю, чтобы она что-нибудь почувствовала!
- Но она же остановилась?
- Да, остановилась, но вряд ли она что-нибудь почувствовала. Видишь ли, эти неравномерные колебания разбрасывают все молекулы, но не нарушают равновесия. Я часто воображал себе целую армию, остановленную таким образом в момент атаки… людей, обращенных в статуи…
Из дальнего конца комнаты раздался голос мисс Сейлор:
- Готово?
- Да, можете подойти к нам, - ответил Эссери.
6
Генри Ли Каридиус, вернувшись домой, открыл своим ключом дверь и, войдя в переднюю, громко позвал жену.
Он нашел ее в маленькой кухоньке.
- Иллора, - оживленно начал он. - Иллора, у меня, кажется, есть шансы на успех… Эта машина с мегафоном, которую Конни Стотт раздобыла у…
Иллора круто повернулась к нему.
- Ты провел с ней все утро, и не успел войти в комнату, как опять про нее…
Каридиус заморгал глазами и подтянулся:
- Вовсе я не провел с ней все утро.
Тут зазвонил телефон, и Иллора вознегодовала еще пуще.
- Вот! Опять она! Каждые полчаса названивает.
- Вот видишь! - воспользовался случаем Каридиус. - Раз она мне звонила, значит, мы не были вместе.
- Ступай, ступай! Спроси, что ей от тебя нужно.
- Ну, ты согласна с тем, что доказательство налицо, согласна?
- С кем же ты провел все утро?
- С Джимом Эссери, старым школьным товарищем.
- С какой женщиной, спрашиваю я. Ты был с женщиной.
- Да нет… - Он вспомнил Розу Сейлор, запнулся на секунду, потом повторил, что не было никакой женщины.
Иллора окинула мужа пронизывающим взором.
- Так… Кого же ты видел у Джима Эссери?
- Ну, Джима Эссери… его самого, разумеется.
Иллора захлопнула холодильник.
- Какую женщину ты видел у Джима Эссери?
- Ах, в самом деле… там была одна девушка… ее фамилия, кажется, Сейлор.
- О-о! Что за человек! Иди же к телефону. Беги, лети! Представляется случай поговорить с Конни Стотт.
- Что мне Конни Стотт! Пусть она…
- Ступай! Я хочу знать, что ей нужно.
Иллора пошла вслед за Каридиусом в столовую.
Он снял трубку.
- У телефона Генри Каридиус.
До него донесся голос Конни, резкий и прерывающийся:
- Генри, хотите сделать доброе дело и вместе с тем завербовать столько голосов, что вы, пожалуй, действительно пройдете в Конгресс?
- Не слишком ли поздно для привлечения новых голосов? - сказал Каридиус, думая лишь о второй части вопроса.
- Это создаст такую сенсацию, что всякий порядочный человек, еще не голосовавший, пойдет к урнам голосовать за вас.
- Другими словами: чуть ли не все порядочные люди нашего города?.. Выкладывайте, что у вас на уме.
- Дайте под присягой показания против Канарелли и его шайки, и пусть их арестуют.
- Что они сделали? Шантажировали наших избирателей на пункте?
- Нет, тут выборы ни при чем.
- А что же?
- Знаете семью Эстовиа?
- Нет.
- Они варят сироп. Девушка, которая подходила к нам утром, когда вы держали речь, это Паула Эстовиа.
- Ну?
- Так вот: их лавку разгромили, котлы разбили, горячий сироп вылили на пол!
- Какое безобразие! Что же вы хотите, чтобы я сделал?
- Возбудите преследование против негодяев. За вас будут голосовать тысячи людей, все те, которых они шантажировали.
- Для привлечения избирателей, пожалуй, довольно поднять шум вокруг этого дела.
- А почему бы не засадить их в тюрьму! - крикнула секретарь "Лиги независимых избирателей".
- Конни, это невозможно! Разве вы не знаете, что и полиция и судьи подкуплены Канарелли?
- Ну, так я сама подам жалобу на этого щуплого дьявола и…
- Что ж, если вы полагаете, что это повлияет на исход выборов…
- И на этого лицемерного мерзавца полисмена О’Шина, - с негодованием закончила мисс Стотт.
- О’Шина?
- Да.
- Он тут при чем?
- Еще как!
Каридиус растерялся:
- Послушайте, Конни, откуда вы все это узнали?
- Ко мне прибежала Паула Эстовиа… она плакала и все говорила, что я погубила торговлю ее матери.
- Кто погубил?
- Я.
- Каким образом?
- Ну, если хотите, отчасти это так и есть. Я пожаловалась О’Шину, что Канарелли вымогает деньги у миссис Эстовиа.
- А, понимаю! О’Шин взгрел Канарелли за шантаж, а Канарелли обозлился и разнес лавчонку миссис Эстовиа?
- Примерно, так… но не совсем… О’Шин отправился к Канарелли и потребовал у него половину того, что он получил с миссис Эстовиа… вот каким образом О’Шин нагрел Канарелли… заставил его поделиться с ним. А после этого Канарелли разгромил лавку Эстовиа.
- Ну и ну!
- Слушайте, я сейчас подам жалобу на обоих, а потом приду к вам, и мы подумаем, что дальше делать.
- Хорошо. Я буду ждать вас.
Каридиус повесил трубку, все еще не придя в себя.
Иллора начала:
- Значит, эта женщина придет к тебе сегодня во второй раз?
Каридиус не ответил на укоризненный вопрос жены.
- Знаешь, милочка, из-за Конни Стотт семья сиропщиков попала в беду.
- Что она учинила? Сбежала с хозяином?
- Ничего подобного: она пожаловалась полисмену на шантаж.
- А сюда она зачем придет?
- Нам нужно поговорить о наших делах.
- О каких таких делах?
- Видишь ли, у Конни возник план, который может дать нам много голосов.
- Вам! Вы что, по одному списку баллотируетесь?
- О господи! Нам, то есть нашей "Лиге"… мне…
- Почему этим не может заняться кто-нибудь из мужчин?