- Да не… я карниз резал, а это дружок мой Митяй, - говорит загорелый и вытягивает за рукав светловолосого мужика с выгоревшей добела бородой, - он весь низ резал и наличники.
Андрей с пристальным интересом приглядывается к загорелому.
- Это что ж за зверь такой? - интересуется Даниил.
- Та-а-а-кой ы-з-з… - Митяй краснеет, нагибает голову.
- Такой зверь… - приходит на помощь длинный мастер.
- Дракон? - спрашивает Андрей.
- На-а-а… на-а…
- Наверное, дракон, - снова спасает положение длинный.
- Смотри, какое чудище в круг вписал! Андрей! - зовет Даниил.
Андрей некоторое время внимательно смотрит на загорелого, потом отзывает его в сторону.
- Слушай, а ты в Андрониковом монастыре не работал?
- Нет.
- Вроде, встречал я тебя где-то, а?
- Кто его знает, может, и встречались где…
Андрей на мгновение закрывает лицо рукой.
- А под Троицей, в деревне?
Опустив глаза, мужик отрицательно качает головой.
- Ну как же? Драка-то! Скоморох еще разнимал… Скомороха-то помнишь? Прибили скомороха-то еще!
Мужик бледнеет, лицо его становится серым. Он облизывает пересохшие губы и трясет головой:
- Не знаю я… Не было ничего такого. Не помню…
Андрей недоуменно улыбается и отворачивается:
- Ну прости…
- Андрей! - зовет Даниил.
Загорелый вдруг хватает Рублева за руку и умоляюще шепчет:
- Не губи, отец, божий человек, не губи… Прошло все… Резчиком я теперь по камню… Не выдавай этому… - кивает он в сторону приближающегося Даниила.
- Да ты это что? Это же все равно, что отец мой.
- Не выдавай, все равно не выдавай, не губи, божий человек…
Князь, сотник и старшой идут по длинному коридору, пересекают несколько палат.
- Тебе в доме жить, я и на соломе пересплю… - ворчит Степан.
- Чего? - переспрашивает князь.
- Я тебе вот что скажу: все это переписать надо, стены, потолки, все! Только поярче, посильнее!
Старшой вдруг останавливается. Даже в полумраке видно, как он побледнел.
- Дозволь мне, великий князь, сказать…
- Ну, - разрешает князь.
- Ты рисовать умеешь?
- Нет, - удивлен князь.
- А, может, сотник твой в каком искусстве мастер?
- Ну?..
- А я, - старик ударяет себя в грудь, - сорок лет по этому делу! Ты мне хоть веришь?!
- Не верил бы, так…
- Так чего же ты своего сотника боле меня слушаешь?!
- Видал, куда гнет? - ухмыляется Степан.
- Я же сорок лет этим делом занимаюсь! Ну скажи, сделай милость, вот это что такое? - обращается он к сотнику, тыкая корявым пальцем в стену, расписанную орнаментом.
Степан демонстративно молчит, с ненавистью глядя на старика.
- А это что? - настаивает мастер.
- Ну, Степан? - улыбается князь. Все это начинает его забавлять.
- Видишь?! - злорадно восклицает мастер. - Я тебе говорю, лучше хором тебе никто не поставит, а ты не мне веришь, а Степану!
- Да, Степан, тебе на жеребце сподручнее! - хохочет князь.
- Не в умении дело, - говорит сотник, бешено глядя на старшого и на ходу царапая стену коваными ножнами.
- Ничего переделывать не стану! Хоть убей! Тут люди душу свою положили, сердце! Под землей по колено в воде ковырялись…
- Ладно, ладно! - обрывает его князь. - Ступай, Степан, тут у меня дело к нему.
Сотник, спрятав глаза, кланяется и уходит.
Мастер и князь входят в опочивальню. Старик осматривается, выглядывает в коридор.
- Да нет никого! Я наказал, чтоб муха не пролетела.
Старшой вынимает из-за пазухи ключ и подходит к изразцовой печи. Вставив ключ в искусно замаскированную скважину, он дважды поворачивает его. Открывается небольшая узкая дверь. Старик нагибается, поднимает с пола заранее припасенный факел и бьет кресалом по кремню.
- Дай я сам! - возбужденно шепчет князь.
Андрей, Даниил и Никола - беглый холоп из-под Троицы, которого Андрей узнал в загорелом, - идут вдоль стены.
- Меня тот самый рыжий, ну москвич тот, с кем подрался… Он меня и расклепал, - рассказывает Никола. - Я его потом и не встречал больше. Я тогда вроде шального какого был, сидел во мне бес этот… Чуть что - сразу в драку… И ведь изловили бы… А сейчас я и драться разучился, - улыбается Никола.
- Ну вот и хорошо, - приглядываясь, говорит Андрей.
- Иногда и постоять за себя - не грех… А я уж третий год с артелью хожу. Сначала так - известь таскал, а потом вот резать по камню приспособился…
- Еще как приспособился! - смеется Даниил и хлопает Николу по плечу. - Вон каких карнизов понатесал!
- Митяй учил, - смущается Никола.
Закинув головы и щурясь на солнце, все трое смотрят на хитросплетения карниза, опоясывающего терем под самой кровлей.
Вдруг Андрей замечает выглядывающую из-за угла девку с заплаканными глазами и покрасневшим носом. Они встречаются взглядом, и девка скрывается за домом.
- Что это она? - спрашивает Андрей.
- А! - машет рукой Никола и неопределенно улыбается.
Андрей догоняет ее за углом.
- Ты чего? - спрашивает у нее Андрей. - Кто тебя?
Она не отвечает и идет прочь.
- Ты что? - Андрей делает за ней несколько шагов. - Может, помочь чем? - он трогает ее за плечо, но девка вырывается и зло кричит:
- Отстань! Чего пристал? Много вас тут таких помощничков! - и бежит в сторону леса.
По стенам подземелья мечутся гигантские тени.
- Осторожно, там ступеньки, - предупреждает мастер.
- Прямо к реке выходит? - подняв факел, спрашивает князь.
- Куда указал - на обрыв.
Стены подземного хода выложены темным камнем, украшенным хитрым рисунком.
- А красиво… - замечает князь.
- Так у меня резчиков двое, такие мастера! Режут, как птицы поют. Прямо берут камень безо всяких наметок и режут. Лучших мастеров и нету, чем они.
- А на Степана ты не серчай. Это я так…
- А что Степан? Степан сам по себе, мы сами по себе.
- Он исполнительный - Степан. Ты его не слушай.
Они все дальше уходят по бесконечному коридору, и темнота, расступившись перед ними, смыкается за их спинами.
Как снежные, сверкают стены хором.
- Да нет, вы сейчас лучше и не придумаете ничего, - говорит Даниил.
- А-а-а. А-З-з-ве-зве-нигород? - огорчается Митяй.
- Я бы тоже не брался бы сейчас, - соглашается с Даниилом Рублев. - Глаз устал. Я вам верно говорю.
- Вот-вот, пусть глаза отдохнут, а то одно и то же повторять начнете, а уж хуже этого ничего нет, - говорит Даниил.
- А что ж делать-то? - спрашивает Никола.
- Чего делать? - улыбается Андрей. - Глянь, какая погода стоит! Ступайте по домам, денег вы накопили. На покос сходите, рыбку половите. Как хорошо!
- Хорошо-то хорошо… - грустно говорит пожилой мастер.
- А-у-у-у род-д-дных ма-а-а-моих… а-а-а-земли-то н-н-небось не осталось…
- Да и далеко до дому-то, - вздыхает пожилой. - Ден десять.
- Десять ден, - говорит Никола. - Пока дойдешь, и покос кончится. После Петрова дня и кончится!
- Это смотря где! - замечает старик. - Ежели ко Пскову, туда - так там и до первого спаса все косят.
- Не знаю, как у вас, - возражает Никола, - а у нас на яблочный уж жать кончают, а не то что…
- Это смотря какая погода, - упорствует старик, - а если дожди, так и к яблочному спасу не начнут…
- Ты, старый, перепутал все! - возмущается Никола. - Позабыл!
- Чего "забыл", тут и забывать нечего! Сам небось…
- Да ладно вам, братцы! - останавливает Даниил спорящих.
Все замолкают и думают о доме, о родных, о покосе, ставших для них такими далекими, желанными и недосягаемыми…
- Все равно в Звенигород пойдем, - нарушает молчание Серега.
Князь и старшой спускаются по подземному ходу. Впереди виднеется слабый дневной свет.
- Ну, а теперь вы куда? - спрашивает князь.
- Получили мы тут приглашение одно. Тоже большая работа.
Князь первый вылезает на поросший кустарником обрывистый берег реки. После темноты от яркого солнца наворачиваются слезы. Невидимое пламя факела трепещет на ветру.
- Ну молодцы! Ну ловкачи, мастера! - доволен князь.
Под обрывом сквозь деревья видна сверкающая вода. Князь каблуком выворачивает булыжник и сталкивает его вниз. Слышится шорох по кустам и глубокий всплеск.
- Ну и куда вы приглашение получили? - щурится князь.
- В Звенигород, к братцу твоему, тоже хоромы ставить задумал.
Князь мычит что-то неопределенное и, мельком взглянув на старшого, лезет обратно в подземелье.
- И когда собираетесь?
- Да уж помылись в дорогу. А там уж и камень свезли.
Факел догорает и гаснет. Все погружается в темноту.
- Будь ты неладен, - злится князь.
- Да ничего, тут уж близко, дай-ка вперед пройду. Я тут каждую ступеньку…
От сгоревшего в прошлом году княжеского дома сохранилось одно крыло с высоким теремом, пристройками и конюшнями. Огромная обуглившаяся постройка с провалившейся крышей стоит неправдоподобно мрачная в ярком солнечном свете.
В обугленной светелке отчаянно звучит срывающийся девичий голос:
- Возьми меня с собой!.. Возьми!..
Эта та самая девка, которую Андрей видел у нового княжеского дома. Светлые слезы льются у нее из глаз, губы дрожат.
- С собой возьми!..
Перед ней, заложив руки за пояс, стоит смущенный Никола.