Глава ХIV. Первые стычки
Я заметил по ту сторону глубокой лощины какое-то движение - словно нива колышется от ветра. Я подумал: "Уж не русские ли это со своими пиками и саблями?"
Когда наши разведчики дошли до кустов, внезапно тут и там раздалась пальба. Тогда я убедился, что не ошибся. Почти в этот же самый момент огонь блеснул перед нами, и раздался пушечный выстрел. "У русских есть пушки, и они стреляют в нас" - подумал я. Какой-то шум заставил меня повернуть голову. Я увидел, что налево ряды поредели.
В это же время офицер спокойно скомандовал:
- Сомкнуть ряды!
Капитан Флорантен тоже закричал:
- Сомкнуть!
Все произошло так быстро, что я не мог опомниться. В пятидесяти шагах блеснул другой огонь, и раздался тот же шум. И я снова увидел, как ряды опять поредели.
Так как после каждого выстрела офицер командовал: "сомкни ряды", я понял, что всякий раз в наших рядах образовывалась пустота. Эта мысль угнетала меня, но нечего было делать - приходилось шагать дальше.
Я старался думать не о смерти, а о чем-нибудь постороннем. В это время генерал Шемино закричал громовым голосом:
- Стой!
Тут я увидел, что на нас мчится лавина русских.
- Первый ряд, на колено! Готовь штыки! - скомандовал генерал.
Зебеде стал на колено, и я оказался в некотором роде в первой шеренге. Я до сих пор вижу эту массу русских, пригнувшихся в седлах, с саблями в руках. Наш генерал спокойно, как на учении, говорил:
- Слушай команду… Ружья на прицел… Пли!
Мы выстрелили. Все четыре каре одновременно.
Казалось, небо рухнуло. Когда дым рассеялся, мы увидели, что русские скачут прочь во весь опор. Но наши пули летели быстрее их лошадей. И наши пушки продолжали стрелять.
- Заряжай! - крикнул генерал.
Никогда в жизни я не испытывал такой радости.
- Вот тебе на! Они удирают! - говорил я себе.
Со всех концов летел крик:
- Да здравствует император!
Я тоже кричал это вместе с другими. Так длилось не больше минуты. Полки снова принялись маршировать. Мы думали, что все уже кончено, но, когда мы были в двухстах-трехстах шагах от оврага, снова послышался шум и команда:
- Стой! На колено! Готовь штыки!
Снова появились русские и, как вихрь, помчались на нас. Они скакали сплошной лавиной. Земля дрожала. Слов команды никто не слышал. Все начали стрелять, целясь в мчавшуюся кавалерию. Грохот пальбы стоял почище барабанов во время смотра. Кто не слышал, тот никогда себе и не представит такого. Кое-кто из русских доскакал до наших рядов. Лошади их поднимались на дыбы. Затем все исчезало в дыму.
Мы продолжали заряжать и стрелять. Через несколько мгновений громовой голос генерала Шемино скомандовал:
- Прекратить огонь!
Всякому хотелось выпустить еще один заряд. И приказа плохо слушались. Но вот дым рассеялся, и мы увидели бесчисленную кавалерию, подымавшуюся на другую сторону ложбины.
Мы развернули колонны. Барабаны забили наступление. Наши пушки стреляли.
- Вперед! Вперед! Да здравствует император! Чтобы спуститься в ложбину, нам пришлось перебираться через трупы лошадей и людей; кое-кто из упавших на землю еще двигался. Казаки и остальные кавалеристы скакали перед нами, пригнувшись к седлам. Битва была выиграна!
Когда мы стали подходить к городским садам, неприятельские пушки, скрытые за деревьями, открыли по нам пальбу. Один снаряд оторвал голову саперу Мерлену. Капралу Томэ осколком ранило руку, и ее пришлось вечером ампутировать. Мы набросились на неприятеля и ворвались в город с трех сторон.
Батальон остался в городе до утра. Мы переночевали у горожан, которые очень боялись нас и давали нам все, что нам требовалось. Мы очень устали. И, выкурив по две-три трубочки, заснули как мертвые.
На утро мы узнали, что в Вейсенфельс прибыл император. Весь третий корпус должен был следовать за нами. Мы снова двинулись в авангарде.
Прямо перед нами текла река Риппах. Вместо того чтобы искать мост, мы перебрались через реку вброд. Вода доходила нам до пояса. Если бы сказали, что со мной случится когда-нибудь такая история, я бы не поверил. Я всегда боялся насморка и спешил переодевать мокрую обувь.
Когда мы вошли в тростник на другом берегу реки, мы увидели налево на холме отряд казаков, следивших за нами. Берег был илистый, и они не осмеливались напасть на нас. Мы шли по берегу около часа и вдруг услышали гром пальбы и пушечную канонаду. Командир, ехавший верхом, стал глядеть поверх кустарника.
- На наших напали!
Казаки тоже глядели в сторону, где раздавалась стрельба. Скоро они исчезли из вида. Через некоторое время мы увидели своих. Они шли через равнину и гнали перед собой русскую кавалерию.
- Вперед! - крикнул наш командир. Неизвестно зачем мы бросились бежать вдоль берега и скоро достигли моста. Как оказалось, мы должны были задержать врагов здесь, но казаки уже поняли нашу хитрость. Вся русская армия двинулась в другую сторону. Когда мы соединились с нашим дивизионом, то узнали, что маршал Бессьер убит пушечным выстрелом.
От моста мы отправились на ночевку в соседнюю деревню. Ходили слухи, что скоро произойдет большая битва. Пока все это были легкие стычки, которые должны были приучить новичков к пороховому дыму. Вы поймете, что известие мало меня порадовало. Я удивлялся оживлению моих товарищей. Чего они могли ждать от будущего, кроме ударов штыка, сабли или ран от пуль?
Глава XV. Неожиданный маневр
На холме мы развели костры.
К нам подходили другие полки с пушками и боевыми припасами. К одиннадцати часам нас собралось десять-двенадцать тысяч человек. Да в деревне было тысячи две. Все это была дивизия генерала Суама. Сам он вместе со своим штабом находился возле большой мельницы. Вокруг холма были расставлены часовые.
Я скоро заснул. Почти каждый час я просыпался и слышал, как сзади нас по дороге, идущей к Лейпцигу, идет какой-то непрерывный шум: грохот повозок, пушек, орудийных ящиков. Этот шум то возрастал, то затихал, но не прекращался ни на минуту.
Сержант Пинто сидел у костра и покуривал трубочку. Всякий раз, как я подымал голову, он начинал со мной заговаривать, но я делал вид, что не слышу, и засыпал снова.
Когда я проснулся, часы в селении пробили пять. От ходьбы по топкому берегу у меня болела поясница, а ноги были точно налитые свинцом. Я оперся руками на землю и уселся у костра, чтобы согреться: ночь была очень холодная. Но костер только дымил; остался один пепел и несколько головешек. Сержант стоял и глядел на небо, где уже пробежало несколько золотых полос зари.
Все вокруг спали, одни на боку, другие - на спине. Кое-кто громко бредил или храпел.
Сержант положил уголек в трубку и сказал мне:
- Ну-с, Жозеф Берта, ведь мы, кажется, теперь очутились в арьергарде?
Я понял не сразу, в чем дело.
- Тебя это удивляет, новичок? А между тем все очень просто. Мы не трогались с места, а вся армия сделала полукруг. Вчера она была там, около Риппаха, а теперь она уже в той стороне, около Лютцена. Вместо того чтобы быть в голове, мы оказались в хвосте.
Он лукаво поглядел на меня и попыхтел трубкой.
- Что же мы от этого выигрываем? - просил я.
- А то, что мы первыми дойдем до Лейпцига и нападем на пруссаков. Позже ты все поймешь.
Я встал, чтобы оглядеться вокруг. Впереди тянулась большая болотистая равнина, пересекаемая двумя речушками. На берегу их виднелось несколько небольших холмов. А вдали текла большая река, которую сержант назвал Эльстер. Все это еще было покрыто утренним туманом.
Позади, в долине, было расположено несколько деревень.
В шесть часов барабаны пробили зорю. Протрубили трубы конных артиллеристов. Мы пошли в деревню - кто за соломой и сеном, кто за дровами. Прибыли повозки обоза, и нам дали хлеба и патронов. Мы еще должны были ждать, пока армия пройдет вперед.
Мы находились в очень хорошем настроении. Все думали, что русские и пруссаки довольно далеко, а они, оказывается, хорошо знали, где мы находимся. Внезапно, около десяти часов утра генерал Суам со своим штабом въехал на холм во весь опор. Я как раз стоял часовым около сложенных ружей. Как сейчас я вижу генерала с его седой головой и большой шляпой с белым плюмажем. Доехав до вершины холма, генерал вынул бинокль и посмотрел вдаль. Затем он быстро спустился и велел трубить сбор.
Зебеде, который был зоркий, как ястреб, сказал:
- Я вижу там, около Эльстера, движущуюся массу… одни в полном боевом порядке приближаются к нам… другие переходят по трем мостам реку… Не весело придется, если все это свалится нам на голову!
Сержант Пинто поглядел в кулак, задрав нос кверху, и сказал:
- Начинается битва, если я только в этом что-нибудь разумею. Наша армия растянулась на три с лишним мили, и вот эти негодяи - русские и пруссаки - хотят со всеми своими силами ударить нам во фланг и разрезать армию надвое. Они научились всем военным хитростям.
- А мы-то что же будем делать? - спросил Клипфель.
- Дело очень просто, - отвечал сержант. - Нас тут тысяч двенадцать-пятнадцать. Наш старый генерал никогда не отступает. Мы будем держаться на месте, как сваи, вколоченные в землю. Один против шести или семи. Мы будем драться, покуда император не узнает о нашем положении и не придет на помощь. Вон уже поскакали ординарцы.
Действительно, пять-шесть офицеров, как вихрь, помчались через долину, по направлению к Лейпцигу. Я молил Бога, чтобы они успели доскакать вовремя.
Сержант Пинто стал высчитывать неприятельские силы.