- На сей час - да! Но кто знает, что может случиться с ними впоследствии: через час, два, днем или вечером? Не буду же я все время охранять их! Или вы. Едва им захочется куда-то выйти, как на них набросятся разъяренные католики и с криками "Смерть еретикам!" прикончат одного и другого. Кто может быть уверен, что я в это время окажусь рядом? Больше их не спасет никто, тем более их господа, жизнь которых у самих висит на волоске. А потому говорю вам: бегите отсюда, спасайте ваши драгоценные жизни, которые нужны вам самим, вашим господам и Франции.
- Король прав, - произнес Генрих Наваррский, подходя к Лесдигьеру, - и если действительно все так и обстоит, то мы оказались пленниками в его доме, а пленным, как известно, слуги без надобности. Спасайте себя, как сможете, и да будет с вами Бог. Пройдет время, и мы снова встретимся, но тогда уже не будет войны, и вы выполните до конца клятву, которую дали моей матери и которую сейчас вынуждены нарушить в силу не зависящих от вас обстоятельств. Я освобождаю вас от нее до того дня, когда вашей жизни уже не будет угрожать опасность и когда вы понадобитесь мне.
- То же скажу и я вам, Матиньон, - произнес Конде. - А когда волнения улягутся, я сумею найти вас и, смею вас уверить, у меня не будет друга вернее, чем вы. Прощайте, Матиньон, и вы, Лесдигьер! О нас позаботится король, а о вас - Господь. Уповайте на его милосердие, и да не оставит он вас благодеянием и убережет от несчастья своей десницей.
- Как же мы выйдем отсюда, - спросил Лесдигьер, - если кругом убивают наших братьев? О бог мой!.. Шомберг!!! - он повернулся к Матиньону. - Ведь они убьют Шомберга!
- Ты прав! Нам надо немедленно же идти спасать его!
- Это еще кто? - спросил король.
- Наш друг, сир. Он был когда-то католиком и служил коннетаблю Монморанси, но с тех пор как познакомился с подлостью и лицемерием, представленными в лице герцога Анжуйского, да простит мне эти слова ваше величество, он переменил веру и сделался гугенотом.
- Что ж, выручайте приятеля, и да поможет вам Христос. Признаться, я на свой страх и риск уже подумывал оставить вас здесь и запереть вместе с королем Наваррским и принцем, но теперь вижу, что вас не удержать. Я попробую позвать гасконцев, они католики и сумеют провести вас через замковые ворота.
И он собрался уже отдать приказание Крийону, стоявшему возле дверей, как вдруг они раскрылись, и в комнату вошла супруга Карла, габсбургская принцесса Елизавета в сопровождении фрейлин. Лицо ее было бледно, губы тряслись, дрожали руки, в которых она теребила платок.
- Государь! Что же это происходит во дворце?! Убивают людей, а вы ничего не предпринимаете!
Король лишь отмахнулся, как от назойливой мухи:
- Ах, оставьте, мадам, только ваших причитаний мне недоставало.
- Да неужели вы не можете прекратить эти зверства, ведь убивают беззащитных людей!
- Не могу, мадам.
- Но почему?
- Потому что я сам отдал такой приказ.
- Вы?!
- Да, я. Сегодня происходит очистка нации от скверны, сегодня вырезают опухоль, назревшую внутри государства, удаляют гнилостные члены, которые могут заразить весь организм.
- Я вас не понимаю, - пролепетала Елизавета, с ужасом глядя на супруга.
- Гугеноты - вот название болезни, мадам. А сейчас ступайте к себе, и молитесь о спасении душ убиенных, если только это вас заботит.
И он дал знак ее фрейлинам - иностранным девицам, приехавшим с ней. Они окружили Елизавету, и все вместе вышли, провожаемые хмурым взглядом короля.
К неудовольствию Карла, его супруга сочувствовала реформатам.
Едва они удалились, как сквозь раскрытые двери вбежала Марго, а следом - нет, не вбежали, а ввалились - два гугенота, все в крови с головы до ног, с резаными и колотыми ранами на теле.
- Д'Арманьяк! - воскликнул Генрих Наваррский.
- Миоссен! - изумился Конде.
- Король, брат мой! - вскричала Марго. - Сжальтесь над этими двумя, если это в вашей власти! Они бросились к моим ногам, умоляя спасти их жизни! Я не могла позволить растерзать их тела на моих глазах и остановила банду убийц, закрыв несчастных собою. Меня назвали королевой еретиков и попробовали отобрать у меня свои жертвы, но вмешался Клермон-Тайар, с его помощью я и добралась сюда, скользя в крови и перешагивая через трупы, которыми устланы коридоры Лувра.
- Кто посмел попытаться коснуться тела сестры короля Франции?! - заорал Карл, и глаза его налились кровью. - Кто?! Назови мне имена!
- Одним из них был Морвель, других я не знаю.
- А, наемный убийца королей! Мало того, что он не сумел подстрелить адмирала, так посмел еще и ослушаться приказаний моей сестры! Я прикажу повесить мерзавца, какие бы подвиги во славу веры он ни совершил нынешней ночью!
Д'Арманьяк и Миоссен бросились к королю Наваррскому и упали к его ногам:
- Сир! Убивают наших братьев! Везде и повсюду трупы, кровь льется ручьями, течет по этажам и лестницам и стекает во двор! Убивают даже женщин! Правосудия, государь! - теперь они повернулись к Карлу.
- Оно в руках господа, - ответил король и перекрестился. - Не надо было устраивать заговоров против короля и никто бы вас не тронул.
- Клянемся жизнью, сир, что мы не устраивали никаких заговоров, у нас даже и в мыслях такого не было!
- Спросите у господ Гизов, они вам скажут. Теперь уже поздно что-то менять.
Они снова повернули окровавленные лица к наваррскому королю:
- Убит Шарль Лаварден, ваш гувернер, а ведь мы вместе ехали в Париж на вашу свадьбу; убит Бовуа, Пардальян, де Пон… убиты все! А сейчас католики отправились к адмиралу и его зятю…
- Пощадите этих несчастных, брат, - взмолилась Марго, - нет моих сил смотреть на их страдания!
- С таким же успехом ты могла бы просить за всех казненных! - крикнул ей в лицо Карл. - Этим, выходит, повезло; а те, просто-напросто, не напоролись на тебя в коридорах Лувра.
Тем временем Миоссен упал, не в силах больше стоять на ногах, видимо, и раны были серьезны. Д'Арманьяк хотел помочь подняться, но, обессиленный, упал на него. Их кровь, смешиваясь, текла по полу прямо к ногам Карла.
- Черт возьми! - воскликнул король и отошел в сторону. - Так ты хочешь, чтобы их оставили в живых? Выходит, я собственноручно подарю жизни шести гугенотам? Забавная получается картина.
- Твое милосердие зачтется Господом, - произнесла Марго.
- Так же, как и мои грехи. Что перевесит, как думаешь, Наварра? Но так и быть, Бог велел нам быть милосердными, и я не отступлю от его заповеди. Но с одним условием, - он повернулся к сестре. - Ты просишь меня подарить жизнь этим двум протестантам, а я в обмен на это прошу тебя сохранить жизни вот этих двух, - он указал на Лесдигьера и Матиньона, уже проявлявших признаки нетерпения. - Ты доведешь их до дворцовой ограды, дальше - уже не твоя забота.
Маргарита повернула голову.
- Лесдигьер, вы?! Бог мой, значит, вас не убили там, внизу, во дворе? А мне показалось… И вы, Матиньон? Но что же я могу? Как я сумею вывести вас из Лувра, ведь ворота закрыты, всюду - как перед ними, так и за ними полно вооруженных солдат и горожан с оружием…
- Ах, черт возьми, Марго, выведи их через калитку в саду против улицы Жан-Сен-Дени. Охраны там нет, все уверены, что никому не удалось выйти из Лувра живым. Но даже если и стоят там часовые, то они не посмеют, не послушать тебя, ведь ты сестра короля и наваррская королева, а с тобою двое дворян, совершенно целых и невредимых; кто подумает, что это гугеноты? Из каждого уже выпустили кровь, уцелеть не мог никто. Но на всякий случай скажи им пароль.
- Я не знаю его, брат.
Карл вышел в коридор и громко позвал начальника дворцовой стражи. Через минуту он вернулся и произнес одно только слово:
- Месса.
- Благослови нас Господь, - перекрестилась Маргарита и взглядом позвала обоих дворян следовать за собой.
- Нет, стойте! - удержал их Карл. - Я дам вам в провожатые двух гасконцев, так будет надежнее.
Он снова вышел, сказал что-то Крийону, и тот исчез.
Король вернулся в комнату и подошел к Лесдигьеру и Матиньону, молча и в страхе глядевшим на него.
- Перебирайтесь на левый берег Сены и уходите через Сен-Жермен. Гугенотов там нет, а потому и тихо. Если вас не заподозрят, то, услышав пароль, выпустят из города. В противном случае выбирайтесь вплавь мимо Нельской башни, но не напоритесь на стражу, она тотчас откроет по вам огонь.
- Но ведь на улице темно.
- Париж сейчас так хорошо освещен, что вода блестит, будто зеркало. К тому же скоро начнет светать.
- Мы можем спуститься к реке под стенами Лувра, там мы и отыщем Ноев ковчег.
- Вам это не удастся. Согласно моему приказу все лодки правого берега связаны между собой цепями, а Сена у ворот Конферанс и у Нельской башни перегорожена поперек.
- Как же мы переберемся через преграду?
- Это ваше дело. Нырните, в конце концов.
- Это все, что нам нужно. Осталось только откланяться.
- Идите. Ступайте, пока я не передумал, черт вас возьми! - воскликнул Карл.
Пришел Нансе с гасконцами, и все пятеро во главе с королевой Наваррской направились к запасной лестнице в западном крыле замка.
- Ну, вот вам и новые слуги, - сказал король, указывая на Д'Арманьяка и Миоссена, лежащих на полу. - Сейчас пошлют за Амбруазом Паре, и он живо поставит их на ноги.
Во всяком случае, если они умрут, мне будет их не жаль.