* * *
Если честно, Танька - по крайней мере, на вид - восприняла скелет спокойнее, чем я. Разве что немного расширила глаза, но даже нагнулась к останкам, тоже рассматривая часы.
- Олег, он не умер, - тихо сказала она и выпрямилась. - Его же убили. Смотри.
Мне стало стыдно. Девчонка различила то, чего не увидел я в своём обалдении. Череп слева - над виском - был проломлен, неровно, ромбом. Вернее - ровным ромбом.
- Чего это, Тань? - голос у меня отчётливо сел. Она промолчала. А до меня дошло, что это похоже на след от наконечника стрелы.
Как в кино.
- Пошли отсюда, Олег, - Танюшка зябко повела плечами. - Ну его, этот камыш…
Мне очень хотелось сделать так, как она предлагала. Но я вдруг понял, что хочется есть. И вечером будет хотеться есть ещё больше. И мне. И Танюшке.
А скелет - что он, скелет? Такой же мальчишка - на девчонку не похоже - как и я. Мёртвый. Даже больше, чем мёртвый.
- Тань, ты подожди, а я сам надёргаю, - решительно сказал я. Потому что я был мужчиной, как ни крути.
Она упрямо покрутила головой. И села разуваться - первой лезть в воду…
…Мы набрали камышовых корней в мою спортивную куртку, и я нёс этот мешок. И думал, что вечером попробую поставить петлю на зайца - вдруг попадётся?
К речке Калаис - или как она в этом мире? - мы вышли только к вечеру, и я присвистнул. Спросил Танюшку:
- Узнаёшь?
Она кивнула, озираясь. Всё-таки, лишённые привычных ориентиров, мы забрали в сторону и вышли к реке ближе от города, чем рассчитывали. Но теперь можно было не беспокоиться - километров тридцать, весь завтрашний день, достаточно просто идти против течения. А сейчас мы опять стояли возле небольшой луговины, по которой текла река.
- Кто это, Олег? - испуганно спросила Танька. - Какие огромные!..
Сперва я просто увидел мохнатых быков, которые пили метрах в ста от нас, не больше. А потом у меня восторженный холодок прошёл по спине, и я прошептал:
- Тань, это туры. Стой тихо.
Последний тур на Земле, как мне помнилось, был убит в XVII веке. А тут - мы стояли так близко от этих громадин, что можно было слышать, как хлюпает вода, которую они тянут. Потом светло-шоколадные животные бесшумной цепочкой ушли в лес.
- Туры, - тихо повторил я. - Пошли, Тань, пошли. Они красивые, но от них лучше держаться подальше.
* * *
Костёр мы разожгли на небольшой полянке - и еле дождались, когда появится первая горячая зола, в которой можно будет испечь камыш. А потом так же еле дождались, пока он испечётся. И ели его, обжигаясь, урча и пачкаясь золой - по крайней мере, когда я глянул на Таньку, сидевшую, скрестив ноги, по другую сторону огня, то у неё всё вокруг губ было грязным. Судя по тому, как она засмеялась - у меня тоже. То ли нам с голоду показалось, то ли камыш и правда был вкусным, но мы сожрали весь. Я хотел было засундучить немного, но Танюшка настояла на том, что утром он остынет и будет невкусным. Откуда она это знала - представления не имею, но я легко с ней согласился, и мы доели печёные корешки.
- Ещё два дня - и дойдём, - оптимистично заявила Татьяна. Я кивнул, подумав: куда дойдём, интересно? А вслух попросил:
- Спой, Тань.
Она ни секунды не отнекивалась и не ломалась. Посмотрела на меня через огонь, а потом перевела взгляд на угли.
Я хорошо помню эту ночь, костёр на полянке - и тихий, но мелодичный и ясно слышный голос Танюшки. Я не говорил, что спеть. Но она догадалась сама…
Вечер бродит по лесным дорожкам…
Ты же
Вроде любишь вечера?Подожди,
постой ещё немножко -
посидим с товарищами у костра.Вслед за песней позовут ребята в неизвестные ещё края -
и тогда над крыльями заката вспыхнет яркой звёздочкой мечта моя.Вижу целый мир в глазах тревожных в этот час на берегу крутом…
Не смотри так неосторожно -
Я могу подумать что-нибудь не то…Ада Якушева
* * *
Меня разбудил дождь. Он полил сверху, легко пробивая крону дерева, на котором мы устроились в широкой развилке - нам опять повезло… если бы не ливень, а это был настоящий ливень. Танюшка проснулась на несколько секунд позже меня и сперва что-то сердито пробормотала, а потом жалобно вздохнула:
- Дождь… Вниз спускаться?
- Нельзя, Тань, - я перебрался осторожно к ней, проклиная свою высотобоязнь - и натянул на неё свою куртку. Не защита, конечно, но Танюшка благодарно прижалась ко мне, и мы приготовились мокнуть до утра. Я всмотрелся в часы и сумел различить, что только половина второго. И я, и Таня были здоровыми, закалёнными ребятами и уж летом-то под дождём простыть не боялись. Но ясно стало, что уснуть не удастся.
- Олег, - тихо сказала Танюшка, - как ты думаешь, дома нас ищут?
- Ищут, конечно… - неохотно ответил я. - И ребята тоже ищут.
- Они и подумать не могут, что с нами… А помнишь, - я вдруг понял, что она улыбается, - как мы домового ловили, который на чердаке громыхал?
- А это оказалась сова, - подхватил я, - конечно, помню! И как Вадим физиономией в свежую шкуру влетел, а мы решили…
- …что домовой ему лицо разодрал! - добавила Танька. - И полезли наверх с ножами, а Санек говорит про шкуру: "Тут у люка кто-то стоит!"
- Еле отговорили его стрелять, - задумчиво заключил я.
Мы ещё немного повспоминали своих друзей. Потом Танюшка вздохнула:
- Я вот думаю про скелет. Странно всё-таки. Средневековый мальчишка - а в часах. И вообще - дичь какая-то. Стрелой его убили… Надо бы нам поосторожнее быть, Олег. И, - неожиданно здраво добавила она, - присмотреться, когда придём на место. Что бы там ни было.
- Логично, - согласился я. - Танюшка, ты попробуй уснуть, а то завтра мы же идти не сможем. Давай поближе, - и я фактически перетащил на неё куртку, оставшись в футболке. В первые несколько секунд дождь показался страшно холодным, но потом я привык, даже перестал дрожать. Танюшка вроде бы согрелась - по крайней мере, совсем затихла. Я думал даже, что она уснула, но девчонка вздохнула и призналась:
- Настроение отвратительное. Не хочется пищать, а всё равно…
- Ну попищи, - согласился я. - Я потерплю.
- Ладно, я не буду, - тут же поправилась она. - А сколько времени?
У неё часов не было. И я ответил спокойно:
- Скоро утро.
* * *
Та ещё была ночка. Утро наступило отнюдь не "скоро" - оно еле-еле приползло, почти неразличимое в тучах, укутавших горизонт и небо над головами. Дождь почти прекратился, но всё равно сеялся почти по-осеннему из облаков, лениво переползавших по небу - там был ветер. Хорошо ещё, не похолодало - скорей даже наоборот, воцарилась влажная духота.
Если ночью вы промокли и не выспались, то утром голод покажется вам втрое сильнее, чем должен быть. Поставленные мной с вечера два силка оказались пусты, но это меня даже не особо расстроило.
Пока лазили по кустам - вымокли ещё больше. У Танюшки круги залегли под глазами, а само выражение глаз было усталым и отстранённым, как у человека, испытывающего боль. Она молча вернула мне куртку, и мы двинулись вдоль реки - через мокрый папоротник, под увесисто соскальзывающими с деревьев струйками.
Я вспомнил, как читал про экспедицию Роберта Скотта. Как они упорно стремились к полюсу, преодолевали трудности, страдали… И как меня поразила мысль, что стремились-то они, в общем-то, к пустому месту. Там, на этом полюсе, были те же снег, холод и ветер. И всё.
А они шли, как будто их ждал там роскошный отель. И сейчас я подумал - а не похожи ли мы на тех англичан? Может быть, и мы идём в никуда? Кто-то невесть когда написал по-английски очень приблизительные координаты… Координаты невесть чего.
Танька пробиралась впереди. (Если кто не знает - и дикие звери, и люди предпочитают нападать с боков или сзади. Так что самое опасное место при переходе - не впереди, как думают многие.) Мы молчали и по временам сдержанно зевали и вздрагивали. Я думал ещё и о том, что на днёвку надо разводить костёр, а как - неизвестно. Мокрые дрова… Хорошо ещё - есть зажигалка. Но и ей мокрое не очень-то разожжёшь без растопки…
- Всё-таки мы не лесовики, - сказала Танюшка, и я понял - она думает о том же.
- Ничего, - обнадёживающе кивнул я, - доберёмся.
Было бы ещё куда… Но этого я не сказал.
Мы ещё почти три часа шагали в полном молчании. Дождь снова пошёл, и какой-то осенний - в смысле, уныло-безнадёжный, хорошо ещё - не холодный. Но сырость нами уже не ощущалась.
- Олег, - вдруг сказала Танюшка, - мы куда-то не туда идём.
Она остановилась, не оглядываясь на меня.
- Да ну, - сердито сказал я, - речка вот она… Пошли, Тань, пошли.
- Да погоди ты… Калаис же не точно на запад течёт, а ещё и на север чуть. А мы идём точно на запад. Ну проверь, проверь!
Я вздохнул и воспользовался надёжным способом - навёл на светлое пятно в тучах (солнце) часовую стрелку "ракеты" и мысленно очертил угол между ней и цифрой "2", а потом разделил этот угол пополам. Двенадцати ещё не было, и юг находился справа - там, куда указывала биссектриса.
Танюшка была права. Мы шли точно на запад.
- Да, это не Калаис… - пробормотал я.
- Это его приток, я забыла, как он называется, - уверенно сообщила Танюшка. - Может, это и к лучшему, но он короче, чем Калаис.
- Ничего страшного, - бодро заметил я. - Уж на запад-то мы курс и без реки сумеем удержать… Пошли, Тань.
- Что ты всё "пошликаешь"?! - внезапно рассердилась она. - Я промокла! Я есть хочу! Я устала, в конце концов!