В эту минуту окружавшие короля воссоединились с теми, кто обступил королеву, и король, со свойственной ему невозмутимостью, оказался центром обоих кружков. В этой невозмутимости и заключалось, возможно, его мужество.
Королева выхватила пару пистолетов из-за пояса г-на Майярдо, командира швейцарцев.
- Ну же, государь! - воскликнула она. - Настала решительная минута, когда вы должны себя показать или умереть среди ваших друзей!
Это движение королевы привело к тому, что воодушевление присутствовавших достигло апогея; все ждали от короля ответа, приоткрыв рот и затаив дыхание.
Молодой, прекрасный, отважный король, с горящим взором и подрагивающей от волнения губой, ринувшись в бой с пистолетами в руках, быть может, вернул бы себе удачу!
Итак все ждали, надеялись.
Король взял пистолеты из рук королевы и вернул их г-ну Майярдо.
Затем он повернулся к синдику Коммуны.
- Так вы говорите, сударь, что мне следует отправиться в Собрание? - спросил он.
- Да, государь, таково мое мнение, - с поклоном ответил Рёдерер.
- В таком случае, господа, - сказал король, - здесь нам больше делать нечего.
Королева вздохнула, снова взяла дофина на руки и, обращаясь к принцессе де Ламбаль и г-же де Турзель, сказала:
- Идемте, сударыни, раз этого хочет король!
Этим она словно сказала всем остальным: "Я вас бросаю".
Госпожа Кампан ожидала королеву в коридоре, через который та должна была пройти.
Королева ее увидела.
- Подождите меня в моих апартаментах, - приказала она, - я к вам приду сама или пришлю за вами, чтобы отправиться… Один Бог знает куда!
Склонившись, она шепнула г-же Кампан на ухо:
- Ах! Как бы я хотела очутиться в башне на берегу моря!
Покинутые дворяне переглядывались, словно спрашивая друг друга: "Неужели мы пришли сюда умереть за этого самого короля?"
Господин де Лашене понял значение этих взглядов.
- Нет, господа, за монархию! - молвил он. - Человек смертен, принцип бессмертен!
Что же касается оставляемых на произвол судьбы женщин - а их было немного, - то те из них, кто, отлучившись из дворца, возвратился туда ценой неслыханных усилий, были совершенно подавлены.
Они, словно мраморные статуи, застыли по углам коридоров и вдоль лестниц.
Наконец король соблаговолил вспомнить о тех, кого он покидал.
Он остановился на нижней ступеньке лестницы.
- А что же станется со всеми теми, кого я оставил наверху? - спросил он.
- Государь, - ответил Рёдерер, - они беспрепятственно смогут проследовать за вами. Ведь они в обычном платье и потому могут пройти через сад.
- Да, вы правы, - согласился король. - Идемте!
- Ах, господин де Шарни, - обратилась королева к графу, ожидавшему у садовой калитки с обнаженной шпагой, - зачем я не послушала вас третьего дня, когда вы советовали мне бежать!
Граф ничего ей не ответил; подойдя к королю, он предложил:
- Государь, не угодно ли вам будет поменяться со мной шляпами, чтобы вас не узнали?
- Да, вы правы, - согласился король, - из-за этого белого пера… Спасибо, сударь.
Он взял у Шарни шляпу и отдал ему свою.
- Сударь, - спросила королева, - грозит ли королю опасность во время этого перехода?
- Вы же видите, ваше величество, если такая опасность возникает, я делаю все, что в моих силах, чтобы отвести ее от того, кому она грозит.
- Государь, - обратился к королю капитан швейцарцев, отвечавший за беспрепятственный проход короля через сад, - вы готовы?
- Да, - отвечал король, надвинув на лоб шляпу Шарни.
- В таком случае, - предупредил капитан, - выходим!
Король пошел вперед в окружении швейцарцев, шагавших с ним в ногу.
Вдруг справа послышались громкие крики.
Толпа взломала ворота Тюильри, расположенные рядом с кафе Флоры, и, зная, что король направляется в Собрание, хлынула в сад.
Человек, похоже возглавлявший всю эту банду, нес вместо знамени отрезанную голову, надетую на острие пики.
Капитан скомандовал остановиться и изготовиться к бою.
- Господин де Шарни, - спросила королева, - если вы увидите, что мне угрожает опасность попасть в руки этим ничтожествам, вы меня убьете, не правда ли?
- Я не могу вам этого обещать, ваше величество, - ответил Шарни.
- Почему же? - вскричала королева.
- Потому что прежде чем вас коснется хоть одна рука, я уже буду убит!
- Смотрите-ка! Это голова несчастного господина Манда́, - заметил король, - я его узнаю.
Банда убийц не осмелилась подойти, но стала осыпать короля и королеву оскорблениями; прозвучало несколько выстрелов; один швейцарец упал замертво, другой был ранен.
Капитан приказал целиться; солдаты подчинились.
- Не стреляйте, сударь! - воскликнул Шарни, - иначе никто из нас не доберется до Собрания живым.
- Совершенно справедливо, сударь, - согласился капитан и скомандовал: - Ружья на руку!
Солдаты выполнили маневр, и все продолжали путь, двигаясь через сад наискосок.
Первые жаркие дни позолотили каштаны; хотя было лишь начало августа, опавшие листья уже усыпали землю.
Юный дофин перекатывал их ногами и со смехом подбрасывал под ноги сестре.
- Рано в этом году опадают листья, - заметил король.
- Кажется, кто-то из этих людей написал: "Монархия падет раньше, чем с деревьев опадут листья", не так ли? - спросила королева.
- Да, ваше величество, - подтвердил Шарни.
- И как же зовут этого ученого пророка?
- Манюэль.
Тем временем перед членами королевской семьи возникло новое препятствие: это была довольно внушительная группа мужчин и женщин; угрожающе размахивая руками и потрясая оружием, они стояли на лестнице, по которой надо было подниматься, и на террасе, через которую предстояло пройти королю, чтобы попасть из Тюильрийского сада в манеж.
Опасность представлялась тем вероятнее, что швейцарцы не могли сохранять строй.
Тем не менее капитан приказал им пробиться сквозь толпу; но бунтовщики оказывали им столь яростное сопротивление, что Рёдерер вскричал:
- Сударь, осторожнее! Вы погубите короля!
Они остановились и отправили в Собрание гонца с сообщением, что король идет просить у него убежища.
Собрание выслало навстречу королю депутацию; однако появление этой депутации лишь удвоило ярость толпы.
Понеслись злобные выкрики:
- Долой Вето! Долой Австриячку! Низложение или смерть!
Дети, понимая, что угрозы направлены главным образом против их матери, прижались к ней.
Юный дофин спрашивал:
- Господин де Шарни, почему все эти люди хотят убить маму?
Какой-то человек огромного роста, вооруженный пикой и громче всех кричавший: "Долой Вето! Смерть Австриячке!", пытался достать своей пикой то королеву, то короля.
Эскорт швейцарцев постепенно оттесняли в сторону; вокруг членов королевской семьи осталось лишь шестеро дворян, вышедших вместе с ними из Тюильри, а также граф де Шарни и члены депутации Собрания, пришедшие встретить короля.
Оставалось пройти сквозь плотную толпу более тридцати шагов.
Было очевидно, что народ жаждет расправиться с королем, а главное - с королевой.
На нижней ступени лестницы завязалась драка.
- Сударь, - обратился Рёдерер к Шарни, - вложите шпагу в ножны или я ни за что не отвечаю!
Шарни беспрекословно подчинился.
Членов королевской семьи и окружавших их людей подхватило, как во время бури волны подхватывают лодку, и понесло в сторону Собрания. Король был вынужден оттолкнуть какого-то человека, грозившего кулаком перед самым его лицом; юный дофин, задыхаясь, плакал и протягивал руки, будто призывая на помощь.
Какой-то человек выскочил вперед и вырвал его из рук матери.
- Господин де Шарни, мой сын! - вскрикнула она. - Небом вас заклинаю, спасите моего сына!
Шарни сделал несколько шагов по направлению к человеку, уносившему мальчика, однако едва он оставил королеву, как к ней со всех сторон потянулись руки, одна из которых схватила ее за шейный платок.
Королева закричала.
Шарни забыл о предупреждении Рёдерера, и его шпага проткнула насквозь человека, осмелившегося поднять руку на королеву.
Толпа взвыла от бешенства, видя, как падает один из убийц, и еще яростнее устремилась на группу несчастных.
Женщины кричали:
- Да убейте же эту Австриячку! Дайте, дайте ее нам, мы сами ее удавим! Смерть! Смерть!
Десятка два обнаженных рук тянулись, чтобы схватить ее.
Но она, обезумев от горя, забыла о себе и не переставая кричала:
- Мой сын! Мой сын!
Они почти добрались до порога Собрания; толпа предприняла последнее усилие: она чувствовала, что ее жертва вот-вот вырвется у нее из рук.
Шарни так сдавили со всех сторон, что он мог теперь отбиваться лишь эфесом шпаги.
Среди угрожающе размахивавших кулаков он заметил пистолет, целивший в королеву.
Он выпустил шпагу, обеими руками ухватился за этот пистолет, вырвал его из рук покушавшегося и разрядил, приставив к груди ближайшего из нападавших.
Тот рухнул.
Шарни наклонился, чтобы подобрать шпагу.
Она уже была в руках у какого-то простолюдина, пытавшегося заколоть ею королеву.
Шарни бросился на убийцу.
В эту минуту королева входила вслед за королем в вестибюль Собрания; она была спасена!