249
По мнению сторонников социологии знаний, научная деятельность не обладает привилегированным эпистемологическим статусом, а обусловлена теми же целями и мотивами, что и любая другая деятельность, например, культурными и идеологическими ценностями, конкурентной борьбой за финансирование и социальное признание и т.д. Так, Б. Барнс рассматривает науку как одну из институционализированных систем естественных - культурно обусловленных и поддерживаемых - верований, но не как уникальный и безусловно высший по отношению ко всем другим способ получения достоверного знания. (Barnes В. Scientific knowledge and sociological theory. London, Boston, 1974). Д. Блур, один из лидеров "Эдинбургской школы социологии знания" сформулировал "сильную программу социологии знания". Эта программа включает четыре требования: 1) казуальность, что предполагает необходимость установления причин верования, т.е. общих законов, которые связывают верования с необходимым и достаточным образом детерминирующими их условиями; 2) беспристрастность, согласно которой программа должна объяснить как успех научной теории, так и ее неудачу - программа должна быть беспристрастной относительно истинности или ложности; 3) рефлексивность - создаваемые социологической теорией модели обязаны быть применимыми и к интерпретации самих социологических объяснений; 4) симметричность, что предполагает объяснение содержания всякого (научного и ненаучного, истинного и ложного) знания из порождающих его социальных условий и вне зависимости от его оценки познающим субъектом, иными словами, истинные и ложные верования должны анализироваться симметрично, с помощью одного и того же концептуального аппарата. (Bloor D. Knowledge and social imagery. London, 1976). He все из приведенного выше является бесспорным (тем более, что ничего бесспорного быть не может в принципе). Однако представляется очевидным, что социальные факторы влияют на научную деятельность - на производство, фиксацию, трансляцию и применение знания. Более того, сам элементарный акт перцепции, как доказано в современной социальной психологии, социально детерминирован.
250
Честное И.Л. Конструирование социально и правовой реальности //Конструирование девиантности. Монография / Под ред. Я.И. Гилинского. СПб., 2011; Gergen К. Realities and relationships: soundings in social construction. Cambridge (Mass.); Ljndon, 1994. P. 184
251
Fairclough N. Critical Discourse Analysis. London, 1995; Laclau E. Discourse // The Blackwell Companion to Contemporary Culture / Ed. By R. Goodin, P. Pettit. Oxford, 1993; Laclau E.Mouffe C. Hegemony and Socialist Strategy. Towards a Radical Democratic Politics. London, 1985.
252
Moscovici S, Farr R. (eds.) Social Representations. Cambridge, 1984.
253
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М., 2009. С. 1160.
254
Новейший философский словарь. Минск, 2001. С. 1232.
255
Критику "эпистемологии без познающего субъекта" см.: Брушлинский А.В. О деятельности субъекта и его критериях//Объект, познание, деятельность. К 70-летию В.А. Лекторского. М., 2002. С 359 - 361.
256
О постклассической эпистемологии см.: Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001; его же. Научное и вненаучное...; Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002; Степин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. ; 10; его же. От классической к постклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций)// Ценностные аспекты развития науки. М., 1990; его же. Теоретические знание. М., 2000. В "Энциклопедии эпистемологии и философии науки" приводятся следующие характеристики неклассической эпистемологии, которая постепенно складывается в последние десятилетия 20 в.: пост-критицизм; отказ от фундаментализма; отказ от субъектоцентризма; отказ от наукоцентризма. - Энциклопедия эпистемологии и философии науки. С. 114-1165. Как видим, выделенные признаки во многом соответствуют тому, о чем речь идет в настоящей работе. Замечу, что В.С. Степин и некоторые другие философы предпочитает проводить отличие неклассической эпистемологии и постнеклассической.
257
"Этот поворот к новому философскому обоснованию гуманитарных и социальных наук, в котором произошла не только апелляция к проблематике человека во всей ее широте, но и произошла радикальная смена методологического оснащения гуманитарных и социальных наук, потребовал и от самой философии кардинальной перестройки своего объекта и средств рефлексивного анализа сознания и знания". Огурцов А.П. Философия науки: двадцатый век: Концепции и проблемы: В 3 частях. Часть третья: Философия науки и историографии. СПб., 2011. С. 259260. Об антропо-экзистенциальной эпистемологии см.: Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002. С. 52 и след.
258
На это важное положение обращается внимание в социальной психологии науки и социологии знания, утверждая, что на результаты научной деятельности влияет историческая эпоха, специфика культуры среды обитания ученого, научная политика государства, биографические особенности ученого, его ближайшее окружение (малая группа) и другие социокультурные и психологические факторы. Так, на первой конференции по социологии научного знания, состоявшейся в 1972 г. утверждалось, что наука - это разновидность культурной деятельности (Social processes of scientific development / Ed. By R. Whittley. London; Boston, 1974. P. 1). Социология науки должна отказаться от образа нормативной науки в пользу интерпретативной и обратиться к изучению культурных образцов, которые детерминируют поведение ученых (Law J. Theories and methods in the sociology of science: an interpretative approach // Social science inform. P., 1974. Vol. 13, № 2). По мнению одного из лидеров социологии знания Б. Барнса наука - не что иное, как система культурно обусловленных верований, а теория представляет собой метафору понимания новых объектов (Barnes В. Scientific knowledge and social theory. L; Boston, 1974. P 43, 49). M. Фуко редуцирует науку к отношениям власти, пронизывающим все ткани общества. Воля к знанию, по мнению одного из идеологов постмодернизма, есть выражение воли к власти, а действия науки, направленные на овладение истиной, являются одновременно и действиями власти (Foucault М. Die gesellschaftliche Ausweitung der Norm // Mikrophysik der Macht. Berlin, 1976. S. 87). Многие идеи представителей социологии знания и иже с ними представляются чрезвычайно радикальными, так как не учитывают относительной самостоятельности "поля науки", но это не свидетельствует о бесперспективности анализа науки в рамках историко-социокультурного контекста.
259
Постструктуралисты - предшественники постмодернистов - утверждают, что между знаком и означаемым нет и не может быть однозначной связи (Барт Р. Из книги "О Расине" // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989; Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб., 1999). Поэтому социальное бытие все больше и больше превращается в "игру означающих", в бытие симулякров - копий без оригиналов, существующих сами по себе, без соотнесения с оригиналом. Другими словами, это "пустая форма", которая принимает форму идеологии и заставляет человека видеть, например, государство и право как реально существующие объекты (вещи), в то время, как их реальность - магически-ритуальный язык системы (Baudrillard J. Simulations. N.Y., 1983).
260
Метанарративы - это концепции предельной общности (теории К. Маркса, Т. Парсонса, П. Сорокина и др.), которые легитимируют общественный порядок эпохи модерна. - Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998. В связи с утратой ими своего легитимирующего значения радикализируется проблема "короткого замыкания" - перехода от философских конструкций к эмпирическому уровню научного исследования и практическим действиям. "Социальная прагматика, пишет Ж.-Ф. Лиотар, - не обладает "простотой" научной прагматики. Это чудище, образованное наслоением сетей гетероморфных классов высказываний (денотативных, прескриптивных, перформативных, технических, оценочных и т.д.). Нет никаких оснований считать, что можно определить метапрескрипции общие для всех языковых игр, и что один обновляемый консенсус (тот, что в определенные моменты главенствуете научном сообществе) может охватить совокупность метапрескрипций, упорядочивающих совокупность высказываний, циркулирующих в обществе" (там же. С. 155).
261
Quine V.W.O. Ontological Relativity and Other Essays. N.V., 1969.
262
Косвенно эта проблематика раскрывается в: Честное И.Л. Право как диалог. К формированию новой онтологии правовой реальности. СПб., 2000.
263
Микешина Л.А. Философия познания... С. 53 - 54. Авторы коллективной монографии "Социальная эпистемология", которую смело можно квалифицировать как постклассическую, выделяют следующие ее характерные черты: контекстуализм, герменевтическую исголковательность, дискурсивность, интерсубъективносгь, смысловую направленность, релятивизм, акцент на практическое знание и экзистенциальный опыт, категориальные сдвиги в неклассическом мышлении. - Социальная эпистемология: идеи, методы, программа /Под редакцией И. Т. Касавина. -М" 2010. С. 15 - 257.
264
См. подробнее: Никифоров А.Л. Понятие истины в теории познания // Понятие истины в социогуманитарном познании / Отв. ред. А.Л. Никифоров. М., 2008. С. 5 - 29.