Одной из важнейших характеристик государства является легитимность. Не случайно этому вопросу посвящена одна их последних публикаций Л.С. Мамута. Легитимность, будучи признанием населением государственной власти, выступает сущностным признаком государства. По справедливому утверждению Ф. Хайека любая власть "покоится на некоем предваряющем ее убеждении и может держаться лишь до тех пор, пока держится это мнение; поэтому и источник власти - не личность и не сознательно творящая эту власть воля". И далее: "...нет воли, способной навязать людям какие угодно правила. Сообщество свободных людей исходит из того, что всякая власть ограничена общими представлениями, объединяющими людей. Где нет этого согласия, нет и власти. ... Власть не проистекает из должности, она покоится на признании обществом определенных принципов и простирается не далее сферы, определяемой этим признанием. Хотя высший магистрат не может сам эффективно ограничивать свою власть, тем не менее его власть ограничена ее естественным источником, который есть не другой волевой акт, а преобладающее мнение".
Вопрос о легитимности государства и государственной власти, несомненно, требует отдельного рассмотрения. Он привлекает внимание к проблеме взаимоотношения государственной власти и общества, аппарата государства и населения. Такие отношения, как представляется, основываются на диалоге как коммуникации, реализуемой в дискурсе, и предполагающей взаимное признание позиций ее участников. Очевидно, что диалог (кстати, как и любое социальное явление) возможен только во взаимодействии людей и феноменологически существует в виде интеракций. Однако не любой обмен сообщениями и действиями является диалогом, а только такой, который основан на принятии и признании (то есть, легитимации, в определенном смысле) точки зрения другого - контрагента (адресата). Такое взаимопонимание, взаимодополнительность и взаимообусловленность отношений Я - Другой является основанием воспроизводства социума. Основной принцип гуманитарных наук у М.М. Бахтина - постоянное присутствие (в том числе, во внутреннем диалоге) Другого, с которым человек соотносит свои действия, мысли, самость, ориентируясь на его возможное понимание себя и предвосхищая его. "У человека нет внутренней суверенной территории, - писал М.М. Бахтин, - он весь и всегда на границе; смотря внутрь себя, он смотрит в глаза другому или глазами другого".
Принятие и признание другого происходит как пересечение двух уровней: как отношение Я - Ты (или "лицом к лицу), когда во внимание принимаются личностные характеристики адресата и как отношение Я - безличностный Другой, когда конкретный человек воспринимается как носитель статуса, а его личностные характеристики отходят на второй план. П. Рикер в этой связи замечает, что другой "расщепляется" на "другость межличностную и другость институциональную". Только "отношение к третьему, располагающееся на заднем плане отношения к "ты", обеспечивает основу для институционального опосредования, какого требует складывание реального субъекта права, иными словами - гражданина". В понятии "публичное пространство" выражаются прежде всего "условия множественности, возникшие в результате распространения межчеловеческих отношений на всех, кого встреча между "я" и "ты" оставляет вовне, на правах третьих". Следует заметить, что такое принятие включает элементы как осознанности (сознательного, добровольного принятия), так и вынужденности либо бессознательности (через формирование соответствующей привычки, установки).
Эти исходные методологические посылки хорошо согласуются с идеями социальной феноменологии и с "мягкой" версией социального конструктивизма. Так, А. Щюц сформулировал понятие "типизации" как основной механизм поведения человека в его повседневной жизнедеятельности, из которых складывается интерсубъективный мир повседневности, воспринимаемый как естественная данность, не подвергаемая сомнению. В основе типизаций - ритуализированных способов поведения - лежат две идеализации, два способа восприятия окружающего мира и себя в нем. Первая идеализация может быть названа как взаимозаменяемость точек зрения. Она предполагает, что любой другой человек на моем месте воспринимает мир так же, как и я. Вторая идеализация формулирует совпадение систем релевантностей. Она касается того, что различия между людьми, обусловленные уникальностью биографических ситуаций, не являются существенными и не влияют на восприятие мира. Эти идеализации, определяющие повседневное общение, считается само собой разумеющимся. "Умеренный" социальный конструктивизм утверждает, что в основе любого социального института лежит "первичный произвол", который в последующем реифицируется, зачастую даже натурализируется и приобретает видимость объективной данности.