Ларри Кинг: Вы навещали его?
Лайонел: Да. На протяжении всего времени его пребывания в тюрьме.
Ларри Кинг: Я имею в виду, в самый первый раз, когда он рассказал вам о, том, что он натворил.
Лайонел: Сначала я обнял его. Сказал: "Джефф", он ответил: "Без преуменьшения, на этот раз я все испортил". И я ответил: "Джефф, ты действительно нуждаешься в помощи. Единственный выход из этой ситуации, который я вижу – это доказать в суде, что ты ненормален, чтобы тебя поместили в психиатрическую клинику, и там ты мог бы понять, что с тобой не так". Он колебался сначала, но позже он действительно захотел выяснить, что стало причиной его действий.
Ларри Кинг: Он когда-нибудь обращался к суду с просьбой о проведении психиатрической экспертизы в отношении себя? Чтобы суд признал его невменяемым?
Лайонел: Да. Я подразумеваю, что он последовал моему совету и совету его адвоката.
Ларри Кинг: Суд счел его вменяемым и признал его виновным в инкриминируемых ему убийствах, так?
Лайонел: Да. Я никогда бы не пожелал бы ни ему, ни нам, ни кому-либо другому пройти через это судебное разбирательство, если бы я знал, что это такое. Но поверьте нам, это была та ситуация, при которой все хотели успокоить общественность.
Шари: Это был суд, который помог бы успокоить семьи его жертв. Они нуждались в этом судебном разбирательстве.
Лайонел: Он однозначно был болен.
Шари: Да, это очевидно. И он знал об этом.
Лайонел: Один адвокат сказал мне, что когда он наблюдал за судебным процессом, то был в шоке, он воскликнул: "О, господи, его адвокат просто какой-то четырнадцатилетний ученик, любой подмастерье мог бы вытянуть это дело, и они могли бы признать его невменяемым, но почему-то не сделали этого".
Ларри Кинг: Все семьи его жертв были на суде или нет?
Шари: Да.
Ларри Кинг: Вам было нелегко смотреть в глаза родственников тех, кого он убил?
Шари: Да.
Лайонел: Конечно.
Шари: Их глаза были полны ненависти.
Ларри Кинг: К вас?
Шари: Да, конечно, к нам.
Лайонел: В зале суда мы удрученно сидели и чувствовали, что от всего услышанного там нас может стошнить.
Ларри Кинг: Вас посещали мысли, о том, чтобы не явиться на слушание дела?
Шари: Только тогда, когда Джефф предупредил нас. Несколько дней атмосфера в суде была накалена до предела, так что нам лучше было не появляться там. И мы не пошли.
Ларри Кинг: Он давал показания в суде?
Лайонел: Нет.
Шари: Нет.
Ларри Кинг: Насколько я знаю, на суде была затронута и тема расизма, правильно? Потому что большинство его жертв были выходцами из Азии или чернокожими?
Шари: Да, и азиатами тоже.
Ларри Кинг: Это так?
Лайонел: Во всех наших разговорах с Джеффом он говорил, что это не имело особого значения.
Ларри Кинг: Но ведь имели место убийства представителей азиатской нации?
Лайонел: Да, это было.
Шари: Да.
Лайонел: По крайней мере три жертвы.
Ларри Кинг: Повсюду в газетах были ужасные заголовки. Как вы справлялись с этим?
Лайонел: Это было ужасно. Я сидел в доме своей матери и наш дом был просто оккупирован местными и международными журналистами. Они были везде: около соседских подъездов, повсюду на нашей улице. Они звонили, топтались на нашем дворе, пытаясь заглянуть в окна. Это было просто ужасно.
Ларри Кинг: Геральдо Ривьера даже сделал специальный репортаж?
Шари: Да.
Ларри Кинг: Он описывал его как зверского убийцу-садиста. А, вы, Шари, являлись воплощением злой мачехи? Почему он так все это живописал?
Шари: Это был его звездный час. У него также имелся парень, который якобы подтверждал, что являлся любовником Джеффа, позже, мы написали письмо, опровергающее сей факт, и всячески избегали интервью с Геральдо Ривьера, из-за тех вещей, которые он говорил и делал.
Ларри Кинг: Понятно.
Лайонел: Мы дали показания под присягой, что это было неправдой, и, как позже выяснилось, этот парень, который признался, что являлся любовником Джеффа, оказался уголовником.
Ларри Кинг: Несмотря на ваши показания под присягой, они все же продолжали это утверждать?
Лайонел: Да.
Шари: Да, они продолжали говорить об этом.
Лайонел: Будьте внимательны, эти люди до сих пор говорят неправду!
Ларри Кинг: А как вы вели себя, когда столкнулись лицом к лицу с семьями жертв?
Шари: Мы были с ними откровенными.
Шари: Да, мы поддерживали связь с ними.
Лайонел: Мы разговаривали с ними, даже поддерживали связь с некоторыми из них. Шари была очень удивлена таким отношением к нам. Прежде всего, я хочу сказать, если бы не Шари, я никогда бы с этим не справился.
И ее поведение, и то, как она вела себя с этими людьми, заставило их оттаять. Но только некоторых из них…
Ларри Кинг: На протяжении всех заседаний суда вам пришлось узнать обо всех деталях его преступлений. Вы ведь выслушали это?
Шари: Да.
Лайонел: Да, конечно.
Ларри Кинг: Я не могу представить это – как это возможно, это же ваш сын…
Лайонел: Я, я…
Ларри Кинг: Как вы пережили это?
Лайонел: Я тоже не могу представить, как я это пережил. Что касается этого дня – я, мы вдвоем до сих пор не понимаем, как мы вообще вынесли это.
Ларри Кинг: Вы смотрели на него, когда описывались его убийства?
Лайонел: Да.
Шари: О да.
Шари: В суде, он сидел к нам спиной.
Лайонел: Практически на всех заседаниях он сидел к нам спиной.
Ларри Кинг: Он раскаялся в содеянном?
Лайонел: Когда он заслушал окончательное постановление суда, казалось, что он раскаялся.
Ларри Кинг: В тюрьме он получал огромное количество электронных писем, как полных ненависти, так и любовного содержания, это так?
Шари: Да. Возможно, у него было достаточно друзей в Интернете, а также людей, которые любили и заботились о нем.
Лайонел: Они считали, что он не был таким, как Теодор Банди и Джон Уэйн Гейси.
Ларри Кинг: В какую тюрьму он был отправлен?
Лайонел: Сначала в исправительную колонию в Висконсине.
Ларри Кинг: И сколько он пробыл в тюрьме, прежде чем его убили?
Лайонел: После он был отправлен в тюрьму штата Висконсин.
Лайонел: Где-то…
Шари: Несколько лет.
Шари: Пару лет, два или три года.
Ларри Кинг: Его убил человек, который страдал умопомешательством, так? Как он был убит?
Лайонел: Ну, вы знаете, когда я разговаривал с его адвокатом, который имел свободный доступ в эту тюрьму, он рассказал мне, что так случилось, что никто в течение 20–40 минут, даже сотрудники охраны, не заметили, где один из заключенных нашел обрывок трубы или палку от штанги и забил Джеффа до смерти.
Ларри Кинг: Другими словами, они просто позволили чернокожему сумасшедшему на протяжении всего этого времени остаться с ним наедине, якобы даже не зная об их местонахождении?
Лайонел: Я не знаю, но его адвокат был уверен, что это было намеренно (что охрана позволила этому случиться. – Примеч. автора).
Ларри Кинг: Что стало с этим человеком, который убил Джеффа?
Шари: Он был признан виновным. Конечно, он был сумасшедшим, и переведен в другую колонию…
Лайонел: Вроде в Колорадо.
Шари: Думаю, что в Западную Виржинию. Доживать свой короткий век, он это заслуживает.
Ларри Кинг: Как вам сообщили о том, что Джефф был убит?
Шари: Охранник позвонил домой и сообщил…
Ларри Кинг: Перед тем, как сообщили в новостях?
Шари: Да, конечно. Я отправила друга на работу к Лайонелу, чтобы он был с ним рядом, а потом сама сказала, что его сын был убит.
Ларри Кинг: Сколько ему было лет?
Лайонел: Тридцать.
Шари: Слегка за 30.
Лайонел: Тридцать три? Да, тридцать три. И уже во второй раз после этих новостей я уселся за рабочий свой стол как парализованный.
Ларри Кинг: Они отдали вам тело? Вы устраивали похороны? Хоть что-нибудь…
Шари: Больше года это было невозможно.
Лайонел: Я хотел, чтобы его кремировали – и он хотел бы. А его мать, его настоящая (биологическая. – Примеч. автора) хотела, чтобы его мозг взяли для дальнейшего изучения. Когда он был еще жив, я дал согласие на процедуру томографии. Возможно, тогда бы нашли какие-нибудь отклонения. Но не сейчас, тем более в мертвом мозгу.
Было несколько ученых, которые утверждали, что они могли бы выявить причины его поступков, то есть почему он это совершил. Но только если бы это был живой человек.
Ларри Кинг: Что, в конце концов, стало с телом?
Лайонел: Я обратился с прошением в суд, для предоставления мне и необходимых документов, и выиграл его. Судья пошел мне навстречу и не стал делать из этого цирк.
Ларри Кинг: Вы кремировали его?
Шари: Да.
Лайонел: Да. Мы его кремировали.
Шари: Одна половина пепла была у нас, а вторая – у его матери.
Ларри Кинг: Эта половина до сих пор хранится у вас?
Шари: Была у нас, потом мы позаботились об этом.
Ларри Кинг: Вы позаботились об этом?
Шари: Мы упокоили его душу (похоронили его. – Примеч. автора).
Ларри Кинг: Почему этот процесс затянулся на год?
Шари: Его пепел являлся вещественным доказательством.
Ларри Кинг: Проходил по делу в суде?
Лайонел: Да, именно так.
Шари: Да. Его пепел был представлен как вещественное доказательство, поэтому он удерживался в суде течение года.
Ларри Кинг: Как он вел себя в тюрьме?
Лайонел: Кто вел?
Ларри Кинг: Джефф, конечно. Как он себя там чувствовал?