потому что мужчины лишь
друг другу обречены
излагать отчаянье
в черных как ночь стихах
Что такое наше право быть человеком?
Тема гомосексуализма в современном мире – тема очень не простая, глубокая и, я считаю, политическая.
Это не тема личной свободы, личного сексуального выбора, как ее пытаются представить и интерпретировать. Вся пропаганда гомосексуализма – это попытка глубинного изменения человеческой природы и человеческой этики.
Изменения в том смысле, что людей хотят превратить в существ абсолютно управляемых, неуверенных в себе.
Неуверенных настолько, что они даже точно не знают, кто они по своей сексуальности – мужчины или женщины. Лишить человека той фундаментальной, базовой идентичности, которая ему дана.
Вообще, есть несколько уровней идентичности. Первый – это фундаментальная идентичность, гендерная, сексуальная идентичность – мужчина или женщина.
С детства, так или иначе, через игровые функции, через развитие гормональной природы, через социопсихологическую инициацию самих себя мы понимаем, кто мы – мальчики, девочки, юноши, девушки, женщины, мужчины.
Второй уровень идентичности, тоже базовый, – этничность. Мы рождаемся уже сразу русскими, евреями, латышами, китайцами, индусами, кем-то еще.
Третий уровень идентичности – политическая. Мы становимся красными, белыми, левыми или центристами. Или нам абсолютно по фигу, что происходит в мире, и это тоже политическая позиция.
Четвертый, самый высокий уровень идентичности, – религиозный. Когда ты соотносишь себя с неким абсолютом, неким идеалистическим форматом.
Когда пытаешься понять то, что является важнейшим для человека, то, что связано с его жизнью и его смертью.
Три верхних уровня идентичности: религиозный, политической, этнической – либеральный мир смёл.
Путем кровавых революций, войн, тотальной пропаганды, включения человека в общество потребления. Остался последний – гендерная идентичность.
Помню, у меня был разговор с одной дамой из немецкого бундестага из фракции зеленых. Она, естественно, лесбиянка, о чем сразу гордо и заявила. Она сказала:
– Да, мы будем пропагандировать преподавание гомосексуализма в немецких школах, потому что это преподавание снижает уровень тестостерона в мальчиках и таким образом снижает уровень насилия. Мы перепишем историю, изменим культуру человечества. Мы изгоним из нее то, что считается шовинизмом, нетерпимостью.
Нетерпимостью к этим гипертрофированным сексуальным проявлениям? То есть извращение, то, что на протяжении веков считалось отклонением от нормы, объявляется правильным, объявляется нормой, объявляется чуть ли не знаком свободы и главным способом самовыражения. И на это направлена огромная пропаганда.
Моя позиция такая: не лезть в спальню к другим людям, чтобы посмотреть, кто они такие и чем они там занимаются. Это их личное дело.
Но когда они сами это вытаскивают на публичное обозрение, когда это вытаскивают в виде парадов, которые так лживо, так уклончиво называются "гей-парадами"!
Демонстрации гомосексуалистов и другие их акции становятся политикой. Гомосексуальная пропаганда – это вопрос политики в современном мире.
И поэтому борьба с публичной пропагандой гомосексуализма – это не какая-то гомофобия и нетерпимость к другим людям.
Это борьба против того удушающего политического наступления, которое идет на нас как на людей, обладающих полом, этничностью, политическими взглядами, религиозностью. Как на полноценных личностей, в классическом смысле этого слова.
Нас хотят сделать рабами неизвестно кого. Того, наверное, кто стоит за этими странноватыми существами, пляшущими в этаком перверсивном, искаженном виде, как будто на картинах Босха. Сошедшими сегодня с этих картин на площади Берлина, Рима, других городов.
Идет война, открытая война. "Не бойся, посмотри в себя, посмотри, что у тебя на душе на самом деле, какие у тебя интересы, не бойся своих странностей!" – говорят юному человеку, испытывающему естественные проблемы взросления. И не стесняются об этом говорить.
Они выступают против этики мира, который мы знаем с детства. Если это будет продолжаться, если мы потерпим поражение, то наши внуки будут жить уже в совсем ином мире.
В мире, в котором им в школах будут преподавать преподаватели-гомосексуалисты, открытые гомосексуалисты. Где гомосексуальные пары будут открыто усыновлять детей.
Борьба с пропагандой гомосексуализма является борьбой за свободу, за человеческое содержание, за человеческое сознание, за будущее.
И это не просто борьба за какое-то такое гомофобское, шовинистическое, традиционное большинство, как говорят.
Нет, это борьба за свободу, за право быть человеком – человеком истории, человеком культуры, человеком, над которым не ставят экспериментов.
В обществе открыто идет пропаганда гомосексуализма. Они хотят, чтобы мы перестали быть мужчинами, перестали быть солдатами. Перестали быть готовыми к тому, чтобы дать отпор. Перестали любить женщин, перестали проявлять мужественность в отношениях с женщинами.
Но мы не позволим нас изменить. Мы будем сопротивляться. Это сопротивление будет носить политический характер. Борьба с этим должна быть политической борьбой.
небо – это только песня
о бездумном человеке
что мечтает, хоть ты тресни,
летом о февральском снеге
он летит себе метельно
над лесами и полями
и поет себе смертельно
точно ледяное пламя
и цветы ему внимают
криком радостным и смелым
умирая – принимают
мир простым, холодным, белым
спросишь ты
а где же песня
про любовь, что ярче света
я прервусь на этом месте
и убью тебя за это!
СМЫСЛЫ
Почему поэт всегда прав?
В Молдавии после четырех месяцев заключения переведен под домашний арест писатель и блогер, гражданин России Эдуард Багиров .
Думаю, что молдавский фашизм должен получить должный коллективный отпор от всех вменяемых и внятных людей.
Багиров – прекрасный писатель. Когда трогают писателей и поэтов, во мне вскипает возмущение.
Мне все равно, какие у них политические взгляды. Поэт выше толпы – этому нас Пушкин научил. Толпа, а тем более чиновники, которые являются худшим выражением толпы, являются окаменевшими ликами, рожами толпы, не смеют трогать поэтов.
Характерно, что в истории эта номенклатурная и жандармская сволота всегда тянулась удушить и прикончить поэтов или писателей.
Утверждают, что Молдавия строит европейское государство. Но я считаю, что это – в чистом виде либеральный фашизм.
Каждый человек в либеральном европейском мире, который не хочет участвовать в обществе потребления, который бросает вызов системе всеобщего супермаркета, где товарами становятся не только продукты или вещи, но и люди, их эмоции, их идеи, вызывает такую инстинктивную чудовищную неприязнь этой системы, что она обязательно стремится его упаковать.
В советское время, когда система прессовала поэтов или религиозных деятелей, люди доброй воли сажали себя в клетку перед советским посольством.
А мы, как только надо вступиться за политзаключенного, за Багирова в данном случае, предпочитаем смотреть телевизор, сидеть в Интернете и пить кофе.
Думаю, было бы правильно устроить постоянный пикет перед молдавским посольством.
В каждом сообществе есть те, кто готов идти против течения. Борьба за свободу и справедливость – очень важный момент. А борьба за поэтов – это борьба за свободу и справедливость.
Поэтому каждый вменяемый человек должен встать на сторону поэта в его конфликте с властью, даже если вдруг поэт является антигосударственным, а власть кажется такой правильной-правильной.
Поэт всегда прав, а власть в любом случае будет гореть в аду в своем конфликте с поэтом.
Что такое воздаяние?
Смертная казнь сохраняется в России, но мы остановили ее действие. Она не отменена, она просто заморожена в приведении к исполнению.
Есть ряд преступлений, таких как изнасилование, растление несовершеннолетних, тщательно продуманное убийство, торговля наркотиками, особенно в особо крупных масштабах, за которые должна применяться смертная казнь.
Надо понимать, что как профилактика преступлений смертная казнь не работает. Это просто нравственная позиция общества.
Наказание вообще не способ борьбы. Наказание – это воздаяние. Это то, что воздействует скорее на сознание людей, которые видят, что убийце, насильнику, растлителю, наркоторговцу воздано адекватно, согласно его деяниям, согласно его преступлениям.
Воздаяние вообще не работает. Воздаяние имеет отношение к тем, чья вина уже признана. Должно быть наказание тем, чья вина признана.
Но я все-таки человек русской культуры, и мне приходят в голову и Солженицын, и Достоевский.
Федор Михайлович писал о том, что человек, который совершил преступление, не совсем тот человек, который подходит к искуплению, к пониманию того, что он сделал.
Считаю, что разговор о смертной казни возможен не в правозащитном дискурсе, а именно в глубоко философском, экзистенциальном понимании этого вопроса.
Достоевский говорил – да, это разные люди, да, надо давать человеку возможность раскаяния, но в "Дневнике писателя" он говорил и о том, что таким образом, может быть, нарушается справедливость.
Значит, общество должно проявить такого рода милосердие по отношению к убийце, который хладнокровно убил старушку и беременную женщину зарубил топором, чтобы себя проверить, в принципе?