Хотя уверен, что сочетание модернизации (строительства каскада ГЭС и затопления плодородных земель) и нормальных плановых мер по созданию новых форм деятельности для населения, частичного переселения (возможного) людей резко снизило бы социальное и политическое напряжение.
При нынешней системе управления, при наличии двух обществ это практически невозможно.
Одна надежда на федеральный центр.
Но напомню ситуацию с Кара-махи, известным "ваххабитским" центром в конце 90-х. Их лидеры не желали иметь дело с местной дагестанской властью, отказывая ей в порядочности, но буквально умоляли о том, чтобы федеральный центр обратил на них внимание.
Итогом был приезд Степашина и безусловное снятие им ситуации напряжения. К сожалению, вторжение бандитов в Дагестан с территории Чечни привело к иному развитию событий – кровавой и неспровоцированной исламскими джамаатами зачистке сел Кадарской зоны, последствия чего мы пожинаем до сих пор…
И так повсеместно: где ни начнешь исследовать корни терроризма, там везде, помимо эха Чеченской войны, присутствия радикальных форм религиозной или национальной проповеди, – несправедливый отъем земель, разорение бюрократией богатых колхозных или совхозных (в прошлом) хозяйств, выкачивание денег из населения с помощью финансовых пирамид и террористическое господство криминальных структур, сливающихся в глазах народа с силовиками.
Как преодолеть этот трагический раскол?
Здесь инициатива должна, безусловно, исходить от федеральной власти.
Еще раз скажу то, что говорил всегда, – главным союзником полномочного представителя президента РФ, да и самого президента, на Кавказе является не слой правителей разного уровня, шантажирующий власть, а народ, пытающийся создавать собственные параллельные структуры управления, старающийся жить не "по закону" (который никем не соблюдается, но служит предлогом для рейдерских или репрессивных действий), а "по совести" – по согласию на основе групповой, религиозной или этнической этики, проверенной веками.
Этот народ пока еще имеет значительный ресурс доверия к федеральной власти.
Журналисты Кавказа сообщают нам об этом постоянно. Но их убивают и будут продолжать убивать. Профессия журналиста на Кавказе – одна из самых опасных.
Считаю, что именно федеральная власть должна взять под свою защиту даже критикующих ее, оппозиционных, неприятных ей журналистов. Они – союзники тех, кто хочет утверждения норм демократии, справедливости, свободы, вроде бы прописанных в Конституции, но не слышимых и не видимых на Кавказе.
Таким образом, хочу поддержать полпреда президента: главным фактором победы над сложившейся системой является союз федеральной власти и институтов гражданского общества – как традиционных, так и привнесенных извне, во всех территориях Кавказа.
Еще раз призываю к созыву под эгидой полпреда Кавказского гражданского форума, в котором приняли бы участие в том числе и оппозиционные местным криминализованным органам власти, но желающие жить в конституционном, правовом и гражданском поле РФ, а потому союзные президенту и его представителю политические, общественные, национальные и религиозные движения и организации Кавказа.
Почему цыгане – наши навсегда?
В конце 80-х – начале 90-х я много странствовал, бродяжничал, можно сказать. Ездил автостопом по России и по Западной Европе, когда появилась возможность выезжать. По Франции, в частности.
И где бы я ни бродяжничал, где бы ни ходил по дорогам с рюкзаком и с книжкой, цыгане везде давали мне приют – воду, ночлег, еду.
Во Франции, в Провансе, я, помню, шел к Пиренеям, цыгане пригласили меня. Они видят – идет парень, явно такого вида странного, нонконформистского, и говорят: иди к нам, иди поешь.
Я всегда буду на стороне цыган. Я вырос на пьесе Льва Николаевича Толстого "Живой труп".
Респектабельный адвокат, отец семейства, услышал, как цыганка поет, и в сердце у него такая тоска защемила, что бросил он и семью, и жену и пошел куда-то искать правду жизни.
Я вырос на повести Лескова "Очарованный странник", где он говорит: не ты ли небо и землю выдумала?
Потом услышал дуэт Юла Бриннера и Алеши Дмитриевича. Кто не знает, Юл Бриннер был на самом деле русский, тот человек, который сыграл в "Великолепной семерке" всемирно известную роль.
Алеша Дмитриевич – это великий русский цыган. И у них потрясающий дуэт, они поют песни на все лады.
Я всегда буду на стороне цыган в их конфликте с жирным, сытым, буржуазным обществом. Всегда. Пушкин с его "Цыганами" – его для нас никто не отменял.
Считайте эту позицию романтической. Конечно, с цыганами есть определенные проблемы. Но с цыганами надо разговаривать не как с каким-то нарисованным на плакате чудищем.
У цыган есть свои законы, и эти законы более древние, чем некоторые государства, демократии и королевства.
Когда в Европе бегали в шкурах, бегали и думали, как бы мамонта забить, в это время цыгане в Индии уже знали, что делать.
Цыган нельзя переделать, с цыганами можно только договориться. Поэтому если есть какие-то проблемы с наркоторговлей, то надо пойти к баро и четко с ним договориться, что на этой территории наркотиками не торгуют.
В отличие от людей общества потребления, которые сами не знают, кто они, просто матрица эмоций или на самом деле люди, цыгане – это точно люди, которые существуют в конкретное время, в конкретном пространстве, с конкретными законами.
И эти законы они всегда будут ставить выше, чем законы любого государства.
Так вот, с цыганами просто надо по правилам обсудить: наркотики не продавать, сдерживать воровство, сдерживать беспричинную миграцию. Я уверен, что все вопросы можно решить.
К цыганам надо идти с открытым сердцем, желать им здоровья, добра, и у вас все будет хорошо. Главное – никого не бояться. В этом мире вообще никого бояться не надо, а цыган тем более.
Кому нужна эта премия "мира"?
Нобелевская премия мира таким людям вручалась в свое время, которые, честно говоря, обесценили эту Нобелевскую премию.
Ну, вот Горбачев нобелевский лауреат мира – это, знаете, такая особая песня, которая снижает доверие к этой теме.
Не знаю, какой там мир принес Горбачев моей стране, может быть, американцев он освободил от страха ядерного удара со стороны Советского Союза.
А Югославия и Советский Союз оценивают деятельность Горбачева как деятельность по уничтожению своих стран, приведшую к гибели сотен тысяч, если не миллионов людей.
Ну что же, тогда и фельдмаршал Паулюс должен был от Сталина получить премию мира за капитуляцию под Сталинградом.
Среди лауреатов Нобелевской премии мира очень много странных людей. Ну, вот Обама, например, человек, ведущий две войны, – тоже лауреат.
Нобелевскую премию мира, по-моему, получили в свое время Садат и Бегин. Но особого мира на Ближнем Востоке что-то не получилось.
Эта премия политизирована. Она дается непонятно как. Кто эти люди, которые принимают решение о вручении этой премии? Чем они заслужили право ее вручать?
Говорят, что это главная премия года. Но Нобель эту премию не учреждал. Она возникла после его смерти. Нобель учредил премию в совершенно понятных номинациях.
Если бы Нобелевская премия мира выдвигалась на консенсусе, условно говоря, представителей всех стран, то вот это и была бы премия мира. Сегодня это премия узкой группы политиков.
Почему Западная Европа – общество несвободы?
Во Франции женщинам запретили носить религиозную одежду. Этот опыт, я думаю, очень внимательно будет изучен и услышан в России, и будут сделаны выводы из того, куда идет Европа.
Кому какая разница, как одевается женщина? Если она наденет вуаль и платье, которое полностью скроет ее красивые руки, разве дело посторонних указывать ей, в чем она должна ходить?
В чем заключается свобода? Получается, в том, чтобы бабы ходили, извините, голыми, с голыми животами, с проткнутыми пупками и с какими-то хаерами синими на голове.
Это нормально, чтобы женщины раздевались, везде и всюду свое тело выставляли на продажу? Стояли в витринах, как в Голландии? Это, значит, нормально.
В витринах Амстердама стоят женщины, которые продают свои тела. Вот это можно. А если женщина отказывается продаваться, если она хочет закрыть свое тело и лицо, то это ей запрещено.
Мусульманки хотят одеваться так. Почему именно им надо навязывать условия какой-то специальной одежды?
Проституткам разрешено стоять везде. Проституция разрешена и поощряется. Наркотики, пропаганда наркотиков – это считается нормальным дискурсом либерального мира.
Уход от этого, отказ от этого считается экстремизмом. Это касается не только мусульман. Была дискуссия и о том, чтобы запретить носить крест девочкам-католичкам в школу.
Вот говорят – европейские дети не привыкли видеть женщин в хиджабах, им страшно. А, значит, панков, грязных, вонючих панков дети не пугаются? Это считается нормальным?
Проституток в витринах дети не пугаются? Трансвеститов, которые в Булонском лесу толпами бродят, дети не пугаются?
Гомосексуалистов, которые ходят по Амстердаму в экстравагантных одеждах, дети не пугаются? Это считается нормальным для детей.
А вот традиционно религиозная одежда мусульманки, православной или католички считается опасной для детей.
Если женщина закрывается чадрой – это уже нельзя? Значит, она должна приспособиться, отказаться от своей души, от своих ценностей.
У нас два разных мира формируется по этому принципу. Я не хочу, чтобы в моей стране когда-либо верующие люди чувствовали себя несвободно.