И мы очень хорошо знаем имена тех, кто вкладывался в ухудшение отношений между народами и на этом фоне делал свои крупные финансовые коррупционные сделки.
За время так называемых плохих отношений между Россией и Эстонией нажиты не миллионы, а миллиарды долларов.
Означает ли это, что Эстония и Россия никогда не будут друзьями? Нет, они будут друзьями, когда изменится политическая система и в России, и в Эстонии.
Всегда относился с большой симпатией к эстонскому народу, очень люблю Литву, люблю бывать в Латвии. Моя душа тянулась сюда. Для меня был очень болезненным разрыв, когда нас стали стравливать друг с другом.
Всегда следил за событиями в Прибалтике, в основном из-за того, что мне казалось вопиющим лицемерие европейской бюрократии, которая твердит о демократии и свободе, хотя мы видим, что значительная часть населения лишена политических прав.
Считаю, что это отношение России к своим соотечественникам, местным русскоязычным людям просто омерзительное. Оно для меня является постыдным.
Когда у нас в Общественной палате проходили слушания, я поддержал Константина Федоровича Затулина в его требовании ввести в законе о соотечественниках удостоверение соотечественника.
Но в дискуссии участвовал и представитель МИДа РФ. И он сознательно провалил это дело по каким-то своим бюрократическим интересам.
Считаю, что это просто саботаж и предательство интересов Российской Федерации. Потому что карточка соотечественника, которая могла бы свободно получаться каждым человеком в заявительном порядке, могла бы стать могучим инструментом распространения влияния России, если бы Россия существовала как страна, в которой народ имеет хоть какое-то значение.
Но Россией правит бюрократия, которая наладила полное взаимопонимание с эстонской или с латышской бюрократией, потому что у них общие финансовые интересы. Эта бюрократия не заинтересована в том, чтобы между людьми были хорошие отношения.
И это вопрос не только русских Прибалтики. Хотя я и не большой поклонник советской эпохи, но мы все должны осознать то, что сделали с советским народом в 1991 году, – это была совокупность лжи, предательства, измены, жестокости. Вплоть до применения жестоких кровопролитных технологий.
Распад Советского Союза сопровождался огромной и страшной кровью. И кто это все делал? Понимаю, если бы это был американский десант или оккупационные войска из Китая.
Нет, это были комсомольские, партийные, кагэбэшные работники, которые в одну секунду стали светочами демократии.
На фоне нарушения гражданских прав большого количества людей конкурс в Юрмале и вот эти вот юрмальские фестивали смотрятся особенно постыдно, мерзко и отвратительно.
Меня тошнит при одной мысли, когда я вижу эту разряженную в золото и брюлики сволочь, которая там гуляет.
Мы должны говорить с эстонцами. Говорить не об отношениях русский – эстонец, не о 20-й дивизии СС – это бессмысленно.
Надо говорить о политэкономии, о социологии, о политических задачах, о капитале, о правах человека. Надо создавать политические партии нового типа, в которых бы русские и эстонцы боролись за свои права.
Как перефразировал Маркс, "нация – это ложная сущность". Нацию можно создать, можно придумать.
Для этого нужна история, нужен язык и нужен политический класс – некий круг людей, которые берут на себя право говорить от имени остальных. Часто они берут это право силой, берут политической технологией и так далее.
Чем отличаются интересы русских от интересов эстонцев? Ничем. Нас просто заставили думать, что это разные интересы.
Почему коррупция и произвол главный фактор поддержки терроризма и экстремизма?
На Кавказе сегодня параллельно существуют два общества – так называемых сильных людей, маскирующихся под понятие "государство", и всех остальных, решающих свои социальные, экономические, конфессиональные вопросы кто как может, умеет и понимает.
Такая ситуация – по всей России. Но на Кавказе, с его естественными демократическими традициями народного самоуправления (в неменьшей степени присущими в прошлом и русскому народу, но утраченными им в ходе XX века), обрисованная ситуация приводит к наиболее болезненным и трагическим последствиям.
Сильные люди – это имеющие отношение к триаде бюрократии, силовых структур, так называемых финансовых институтов. Они органично дополняются криминалом, имеющим конструктивные, деловые и плодотворные отношения со всеми тремя головами неоимперского орла.
Сильные люди существуют в пространстве бюджетных инвестиций, силовых операций, номенклатурных комбинаций.
Их власть на местах почему-то считается властью государства. Хотя практика и реалии их деятельности по преимуществу и, как правило, вроде бы подпадает и под УК, и под другие запретительные и карательные законы государства.
Хотя де-факто это давно уже власть кланов, семей, группировок и т. д.
И система отношений подавляющего большинства этих людей строится на связях, которые нельзя уже называть просто коррупцией – это просто такая система управления, которая принципиально исключает любые формы демократического развития общества как угрожающие внутренним процессам финансового и человеческого обмена в этой среде.
Не все из этих "сильных людей" хотят находиться в такой позиции по отношению к обществу, к людям – это зачастую противоречит их моральным и этическим позициям. Но они вынуждены поддерживать правила игры, иначе их творческая энергия и этическая позиция неизбежно приведут их к конфликту со средой власти, то есть с триадой (бюрократия, силовики, финансисты), вкупе с криминалом, в рамках которой они вынуждены жить и работать.
А это, и таких примеров немало, может привести и к трагическому исходу – убийство, избиение, посадка в тюрьму по инспирируемым в рамках сговора, порой клеветническим обвинениям оппонента и конкурента в некоторых регионах стали трагической и не расследуемой никакими органами внутренних дел практикой экономической и политической жизни.
Все остальные – это люди, налаживающие свою жизнь зачастую не благодаря, но вопреки так называемым органам госвласти (триады с криминалом).
Конечно, в разных регионах Кавказа по-разному…
Но в целом развитие общества во всех его сегментах (экономика, культура, институты самоуправления) прямо враждебно сложившейся во многих регионах системе не власти, но ВЛАСТВОВАНИЯ, господства "сильных людей".
Невозможность для существенных групп населения нормальной реализации аспектов развития (экономического, социального, культурного, конфессионального, политического) в рамках декларируемого правового и конституционного поля приводит не просто к неверию в эффективность институтов власти, но и к их прямому отрицанию, в лучшем случае презрительному игнорированию.
Люди ищут альтернативу социальным и политическим схемам, дискредитированным коррумпированной властью триады и криминала.
Тут и возникают альтернативные схемы социальной самоорганизации – этнические или религиозные.
С этой точки зрения, считаю, нет разницы между попытками самоорганизации жизни в казачьих станицах или горских джамаатах.
Разница в том, что казачья верхушка, как правило, связана с властью на местах через наделение ее землей как якобы лидеров казачьих обществ, – земля потом сдается в субаренду, в обход интересов станичников заезжим инвесторам, что приводит часто к межэтническим конфликтам.
Фактически казачья верхушка, действующая на основании актов о реабилитации казачества, превращается в своего рода землевладельцев-капиталистов, торгующих землей за спиной и от имени казачества. То есть в составляющую часть "сильных людей" Кавказа.
Горские джамааты в большей мере оппонируют коррумпированным элементам во власти, поскольку их лидеры, в отличие от "атаманов", нелегитимны в глазах власти ("сильных людей").
Такая ситуация предоставляет большие возможности радикалам и террористам всех мастей и национальностей.
Способы мобилизации – самые разные от религиозного джихадизма (в исламском сегменте) до радикального национализма (в русском сегменте).
И рассматривать успех проповеди апологетов терроризма только в идеологическом, дискурсивном срезе (не те книги читают, не тех проповедников слушают) – не только неверно, но и опасно.
Возьмем трагический пример горного Дагестана.
Унцукульский район – села Гимры и Балахани, выходцы из которых печально известны по хронике террористической деятельности.
Чудовищны злодеяния некоторых членов террористического подполья.
Казалось бы, радикальная идеология проникла в эти села – что еще объяснять?
Но разобраться стоит. Энергетический каскад привел к затоплению садов, выращивавшихся столетиями. Эти сады были главным источником дохода, и немалого, жителей окрестных сел.
Компенсация была получена разовая, с затяжками, с унижениями и ни в коей мере не компенсировала потери людьми привычного дохода и связанного с ним социального статуса.
Плюс Гимринский тоннель, который стал символом коррупционного строительства и распила, как, впрочем, и весь Автодор Дагестана.
По словам гимринцев и балаханинцев, добиться справедливости ни у местных, ни у федеральных властей они не могли.
И это все было на фоне стремительного и открытого для лицезрения всех слоев дагестанского общества обогащения узкого слоя дагестанских элит, причастных к триаде и криминалу.
Годовые КТО, обстрелы лесов, поджог лесов вокруг Балахани, о котором сейчас сообщают из Дагестана, не только не решают ситуацию, а усугубляют ее.
Социальная апатия, резкое падение уровня жизни и неверие в законное решение социально-экономических проблем, безусловно, способствуют усилению влияния террористов.