Так вот. Всякий в этом месте моего повествования подумал бы: Вот, наконец-то, дана ему, подлецу, возможность воспрять духом, открыть сердце навстречу требовательной ласке. Не тут-то было. Видно, так уж мне обреченному суждено, что любой изворот судьбы, на минуту блеснув яркими, прекрасными и обольстительными возможностями счастья и возможной удачи, тут же оборачивается своей отвратительной противоположностью к сугубому моему унижению и даже уничтожению. И в данном случае все произошло как по-писаному. Вот, вы скажете (ну, не вы, так кто-нибудь вам подобный – мало ли их каких нынче развелось!), человек сам, мол, творец своего счастья. Знаем, знаем, и мы в школе изучали подобное: "мы увидим небо в алмазах", "человек это звучит гордо", "человек – мера всех вещей", "куда ни пойдешь – всюду счастье найдешь" – мы все это знаем. Те есть даже больше, мы и породили это все. Ну, может, не мы впрямую, но прямые породители этого гораздо ближе во временном пределе к нам, что по прошествии времени для последующих поколений как бы даже и сливаются с нами. Как это, например, с 10-м и 12-м царствами Древнего Египта, между которыми, кстати, около тысячелетия. Но вы, по поводу творения счастья, правы, поскольку вы, как я посмотрю, бодры и здоровы. Жизнь с детства кормила вас курицами, колбасами, который были просто запредельной мечтой во времена нашего детства. Жизнь одаряла вас устроенными и зажиточными родителями, укормленными и уравновешенными друзьями. В наше время было все не так. А на вашем-то самодовольном месте любой был бы силен, зажиточен и упитан. Поглядите на себя! Поглядите на себя глазами униженных и оскорбленных. Глазами детей, не имевших детства, но выживших и с презрением принимающих ваши сладостные ничего не значащие советы. Кто бы из вас, перенеся все, мной выше описанное, сохранил бы малую толику моей страсти к жизни и к самооценке, и самоосуждению! Уж за это одно я достоин быть прощен и отпущен. Достоин жалости, скорее, уважения. Достоин быть поставлен на почетное место. Достоин даже быть поставленным судьей над вами, не ведавшими подобного, потому-то и не могущими быть судьями над этим. А я, конечно же, не ведал всех ваших довольств, но бедный богатого всегда поймет, а если не поймет, то осудит. Но нет, нет, я смиренен, и редкие эти вспышки гордыни – слабые издержки общего перегрева социальной обстановки. И я сам отдаю вам себя в руки на суд вашей чистой совести. Правда, согласитесь, чистой только согласно ваших собственных понятий о чистоте и достоинстве. Но я смиряюсь и покоряюсь, и принимаю ваше право судить меня соответственно вашим понятиям правды и достоинства.
Так что же? Как говорится в другой нации: повесьте ваши уши на гвоздь внимания. Звучит, конечно, смешновато, если представить ваши маленькие розовенькие уши, вряд ли могущие и желающие быть повешенными куда-либо и на что-либо.
И вот в этой святой, почти домашней атмосфере моментально моя подлая натура отыскала поводы и причины для зависти и самомучительства.
Я понимаю, что это уже далеко не оправдательное слово, но краткий призыв к пощаде. Какая уж тут кротость?! Какая уж тут пощада. Нет. Это, скорее, исповедь, развертывание души в ее пустое становление и пробегание по краевым холмам и сырым, гниющим провалам жизни. Т. е. становление в его пустоте. Т. е. – сансара с точки зрения изничтожающей кальпы. Т. е. как посмотрев сверху на Россию в ее смене и взаимном последовательном уничтожении, осмеянии и поношении повторяющимися презентатами неких воспроизводящихся архетипических глобальных мета-идей, можно воскликнуть: Господь здесь пожелал пустое место! Непонятно, воскликнуть с восторгом ли, с ужасом ли, с ужасом ли подавляющего восторга, с восторгом ли возжигающего ужаса? с возжиганием ужаса и восторга! с восторгом ли возжигания ужаса в виртуальном пространстве души, парящей над этим тотально, абсолютно, предоминантно, онтологически пустым, ужасающим и восторгающим, дымящимся исходящей шуньей, местом?! С воспаряющим ли в метафизические, моментально не определяемые по своей прописке, но понимаемые в этом своем качестве впоследствии, высоты-глубины-местостояния восторгом и пропаданием. С пропаданием ли души в бескачественном в себе и проявленном лишь в виде своих пустых парафеноменов, в наружном мире восторгов и сопутствующего ему ужаса, творящего из темной энергии, преображаемой в светлую, путем разделения на две – темную энергию энигматики и белую порождения.
В общем ясно, что это роман-воспитания. Вернее, культурное сознания при первой же попытке явить себя и оправдать попадает в испытанную сетку предлагаемой номенклатуры, как и, собственно, зеркальное ему воспринимающее сознание, моментально квалифицирующее любой материал соответственно той же сетке. Так что это – роман воспитания. То есть, в результате, невоспитания. То есть, вернее, все-таки воспитания, дурного, отвратительного, зловещего воспитания юной души, впрочем, обреченной от рождения быть таковой в назидание потомкам. И без этого воспитательного повествования не ставшей бы никаким примером. Так что продолжим наш подвиг наглядного воспитания и мазохистического, правда, весьма малого, не сопоставимого с параллельным мучением, удовлетворения.
Однако же, даже самый чистый и невинный, не поплутав по подобным кручам (и хорошо, что на примерах чужой жизни), не увидит и не отличит светлые тропиночки умилительности и счастья. Не обнаружит прямые дороги подвига и самопожертвования, обсаженные по бокам тополями благожелательства, кленами благородства, дубами упорства и добродетели, яблонями любви и вишнями чистых отдохновений. Не открылись бы ему поля гречихи и золотоносных хлебов – результаты его неустанной деятельности, проекта длиной в жизнь, который следует начинать рано и упорно, вершить каждый день отпущенной жизни, обороняясь от засух, бурь, сырости, туманов и подползающей гнили. Хотя как всего этого избежишь? Нет, результат, отнюдь не столь однозначен. Все дело в процентах. Если скажем 80 % к 20 % – замечательно. 77 % к 33 % – тоже хорошо. Хорошо и 69 % к 31 %. Похуже уже те же 69 % к 45 %. 55 % же к 52 % – результат уже критический. 40 % к 62 % – плохой, плохой результат. 30 % к 70 % – очень плохо! Ну а что уж говорить о 77 % к 20 %, или 77 % к 18 %, или 77 % к 9 %, или 80 % к 11 %, или к 9 %, или к 5 %, или к 2 %! Естественно, у вас возникает вопрос о моем процентном отношении. Ну, этот вопрос сложен. Думается, что в моем особом случае оба члена выражения имеют отрицательное, или же, в глубинно-реальном смысле, мнимые значения, что для простоты может быть выражено алгебраическим способом.
Конечно, как вы видите, судьба посылала мне, мною не заслуженные, улыбки, приветы, знаки судьбы – родители (по другой системе, не той, что я определяю силу и величину моего экзистенциального ущерба, а по системе как бы личного присутствия в моей судьбе, могущие быть оцененными в 14 баллов), сестра моя блаженная и невинная, достойный член человеческого сообщества и правомерный участник зиждительного мирового космического процесса (18 баллов), злополучная, но в общем-то невинная соседка (5 баллов), друзья мои по футбольной вольнице (11 баллов), отдельные учителя, но взятые вне школьной чудовищно-обвеществляющей системы (от 3 до 7 баллов), животные бывали нежные, ненавязчивые и доверчивые, но и податливо-уклончивые (от 8 до 14 баллов). Прохожие иногда улыбались мне открытой молодой или добро-укоризненной старческой улыбкой (от 10 до 15 баллов). Да всех и не упомнишь. Жена, опять-таки (без упоминания квалифицирующих баллов). Сын. Дяди-тети. Погода, наконец. Все они суммарно, в переводе на систему моего экзистенциального ущерба-прибытка 56 баллов, что не соответствует их собственной жизненной мощи, но лишь результат их почти насильственно-облагораживающего прикосновения, проникновения сквозь мой, с годами нарастающий, утолщающийся до полной корки нечувствительности, панцирь нигилистической и разрушительной замкнутости. О, я этого не пожелаю никому даже в их случайных и не реализующихся снах. Эдакая скованная панцирем черепаха, не могущая быть уже догнанной и преображенной Гераклом жизнеутверждающей и просветляющей витальной энергии. Так что будем честны, и из суммы как бы оправдывающей меня в моих непотребствах – 152 – вычтем эти спасительные, возможно бы, спасительные при моем смиренном приятии их, 56, и получаем 152 – 56 = 96. Но и тут же за страдания, связанные с созерцанием их чистой лучащейся, положительной энергии и невозможности причаститься ей добавим слабо-оправдательные 15. Получаем утешительные, но бесполезные и нигде, кроме внутренних извилистых пространств самооправдания, неприменительные 111. Цифра, правда, неплохая, красивая. Интересная. Прибавим еще балла 2, или 3, или 11. Нет, будем все-таки корректны и прибавим только 4. Получаем 115.
Этого пока достаточно. Нет, все-таки недостает еще трех до 128. И я сейчас объясню, почему и что это значит. Я открыл, что есть некая закономерность распределения по возрастным периодам. Ну это понятно. Сумма страданий, получаемая, скажем, за 64 года (как мне почти почти почти уже почти есть уже сейчас).
<…>