7
Литература боролась за свободу – в течение десятилетий советской власти, даже внутри внешнего, порою почтительного, подчинения этой власти. Эзоповым языком написаны замечательные книги, авторы которых как бы заключали негласный договор с понимающим читателем, декодирующим зашифрованный текст.
Литература боролась за свободу – через самиздат. Ее авторы подвергались преследованиям, но саму литературу это не останавливало.
Как литература воспользовалась дарами свободы?
Андрей Немзер поставил свой диагноз: "Замечательное десятилетие", так называется сборник его статей и рецензий, посвященных литературе последних лет.
Алла Латынина – свой: ее статья "Сумерки литературы" открыла дискуссию в "Литературной газете".
"Русская литература умерла" – под этим слоганом прошла дискуссия на телеканале "Культура" в программе Михаила Швыдкого "Культурная революция".
Так или иначе, доказывая прямо противоположные тезисы, критики сходились в двух положениях: 1) литература потеряла свою былую влиятельность; 2) литература деидеологизировалась.
Никто не сопоставил эти два умозаключения в качестве причины и следствия, хотя они очевидно взаимосвязаны.
Выступая по поводу вручения ему премии Аполлона Григорьева за роман "Биг-бит", Юрий Арабов сказал, что русская литература последнего времени нарушила негласный общественный договор, отошла от читателя, отвернулась от него – и теперь наказана читательским (и общественным) равнодушием. Сосредоточенность на узких, частных, не представляющих никакого социального и идейного смысла вещах принесла литератору заслуженную непопулярность. Оказавшись на свободе, литература обрела права, но забыла свои обязанности.
Критика сегодня изолирует литературу и от общественной жизни, хотя здесь открывается много показательных параллелей. Например, правозащитник Людмила Алексеева в дискуссии "Свобода в современной России: какова ее ценность?", проведенной Фондом "Либеральная миссия", тоже назвала десятилетие (с 1991 года) "замечательным" [32] , сходясь с той частью литературной критики, которая положительно оценивает литературу, развивающуюся в условиях свободы . Евгений Ясин, открывавший эту дискуссию, утверждает: "…либо Россия будет свободной страной, либо у нее не будет перспектив", – обращая тем не менее тревожное внимание на то, что "гражданские права и свободы, как правило, не получают у людей высоких оценок в ряду ценностей". А ведь совсем – исторически – недавно дело до "прав" писателю было. И общество бурно реагировало на писательский месседж. И было не только гражданским обществом, но и читательским сообществом.
Однако многое за последние годы изменилось – в том числе и отношение писателя к своей общественной роли, которую он видит незавершенной только в том случае, если за нее достаточно хорошо платят. Ослабление интереса к литературе и ослабление интереса писателя к обществу – процесс двуединый.
Кризис и "затмение либеральных идей" (выражение Р. Капелюшникова [33] ) не только в ХIХ, но и в конце ХХ – начале ХХI века, т. е. уже в наше время, имеют свои причины: 1) либерализм действительно стал отождествляться с защитой существующего порядка вещей; 2) либеральная интеллектуальная программа не разрабатывалась. Еще Хайек писал, что строительство свободного общества надо сделать "интеллектуальным приключением", – в России же либерализм окуклился в бесконечные политологические напыщенные словопрения, "слова, слова, слова", от которых отшатнулись и общество, и литература. Так что разошлись в разные стороны все составляющие: либерализм остался наедине с собой; литература продолжала сокращать свое влияние (и ей тоже грозит остаться наедине с собой); а общество, равнодушно предоставленное самому себе и "либеральным реформам", которые легли непосильным бременем на десятки миллионов сограждан, постепенно перестало быть таковым – в гражданском смысле: "мы не можем сформировать либеральное общественное сознание" [34] . После "краткого прорыва к мечтательному либерализму" (Леонид Седов), после романтического периода свободолюбия литература стала снова возвращаться к "предромантическим" установкам (литература в ее самосознании – о конкретных художественных текстах речь не идет).
Достаточно сравнить отношение к литературным институциям и структурам сейчас и – десять–двенадцать лет тому назад.
Союз писателей СССР, заклейменный тогда как инструмент тоталитарного насилия и "коллективизации писателей", сегодня писателями разных поколений и разных, казалось бы, мировоззренческих установок оценивается как структура, сыгравшая безусловно позитивную роль в судьбе данного (опрошенного) писателя. [35]
Литературная карта мозаична. Сегодня в России не одна, а несколько литератур. Та литература, которая исторически еще совсем недавно была советской, ничего не забыла – и сейчас берет реванш (как может, конечно). Она действует теми методами, которые сформировали ее существование в 1950–1980-е годы, от сталинского времени – к брежневскому.
Литература либералов-шестидесятников во многом исчерпала свой потенциал, и даже самые либеральные ее призывы не приносят существенного отклика и не вызывают общественной поддержки.
Литература бывшего андеграунда выросла в сознательном отторжении общественного message\'а и, несмотря на смену социальных формаций, остается верной идее неучастия.
Либерализм, в том числе и стилистически, представляется (да и является) довольно скучным. То ли дело грозные акции, резкие, шоковые выступления, агрессивные высказывания, ненормативная лексика: это нарушает не только политкорректность, но и скуку.
Но одно дело, когда это происходит в давно сформировавшейся, спокойной, демократически развитой и экономически благополучной стране; другое дело – в постоянно грозящей обвалиться России. От такого "антилиберализма" отечественной выделки ищут убежища не в либерализме, а в автократии.
В России (и в ее литературе) либерализм никак не может (хотя бы интеллектуально) воссоединиться с консерватизмом. Либерализм, напротив, сочетается с… авангардом (таковы – исключительно – культурные акции под покровительством "либерального" С. Кириенко).
Спутанное сознание – запутанные отношения идей и идеологий.
В этой смуте и сумятице литература тратит свои ресурсы и вырабатывает новые стратегии, о которых и шла речь на "круглых столах" с участием писателей, критиков, издателей.
8
Настоящее исследование выполнялось в Фонде "Либеральная миссия" в рамках проекта "Открытая книга: живая дискуссия".
Работа продолжалась с октября 2003 по июнь 2004 года. В ней приняли участие многие известные критики, прозаики, поэты, социологи, издатели, редакторы литературных журналов, выступив на организованных Фондом семинарах – ситуационных анализах, которые были посвящены острым вопросам пересечения литературы с идеологией.
Как либеральные идеи и ценности отражаются в современной литературе? Чем объясняется усиление наступления на либеральную идею в российской словесности? Эти вопросы вместе со мной обсуждали Андрей Дмитриев, Алла Латынина, Андрей Немзер, Лев Рубинштейн, Сергей Чупринин.
Слово "либерал" и производные от него стали употребляться частью критиков с негативным оттенком; определение "консерватор" расплывчато, размыто. В литературе сегодня наличествует кризис литературных идей. Он связан с их неотрефлектированностью – или с разочарованием в них? А может быть, по утверждению И. Д. Осипова, "в русском либерализме проявился феномен "опережающего мышления", который обусловил определенное несоответствие социальной философии либерализма конкретным социокультурным реалиям России" – не только начала ХХ века, как справедливо пишет автор, но и начала ХХI века? "Драма русского либерализма заключалась в отсутствии широкой социальной базы для реализации социальных идей" [36] – а что, если эта база вообще из трудно(не)достижимых? Возникает ощущение, что идея свободы, основополагающая идея либерализма, сегодня терпит поражение. Общество к ней равнодушно, для литературы она потеряла свою ошеломительную новизну и привлекательность.
Разочарование может быть связано и с тем, что, во-первых, свобода как таковая ничего не обеспечила, ничего не принесла "на блюдечке"; во-вторых, сам либерализм в России не создал до сих пор четко выраженную систему ценностей. Но ведь для литературы свобода творческого выражения была самой заманчивой и самой главной целью. Сейчас она приобретает новую креативность – уже не в либеральном духе, а в антилиберальном, радикальном, если не анархическом, разрушительном.
Оппозиция "неозападники – неославянофилы" сегодня уже во многом выглядит устаревшей, уходящей на периферию общественных дискуссий, после долгих лет обостренных взаимных обвинений она вытесняется на идеологическую обочину, становится второстепенной. Возникает ощущение, что "главный русский спор" [37] , на который ушло так много энергии, не то что бы закончен, отменен или "разрешен" – нет, он подвергается новым значительным "вливаниям", видоизменяется, перерождается – под влиянием глобальных сдвигов, угрозы террора и катастроф. Вытесняя и заменяя ту дискуссию, на первый план выходит (все более обостряясь в связи с вовлечением мощного актуального международного материала) оппозиция "либералы – антилибералы". В самых разных идеологических оттенках: к ней подключаются как литературные радикалы "слева" (в широком спектре от книг Э. Лимонова до текстов А. Цветкова, Себастьяна Найта, Гарика Осипова, Всеволода Емелина, Сергея Троицкого "Паука", Дмитрия Пименова и т. д.), так и ультраправые националисты (см. тексты А. Проханова, Дм. Ольшанского), а также те, кто именует себя настоящими, "правыми" консерваторами.