Под тихое, монотонное пение бродячего монархиста девочка незаметно уснула. Да и дикий запах роз сделал своё дело. Но месяцев через девять принцесса открыла глаза. Стук колёс становился громче, волнение Сонечки усиливалось. Приближался мост через Яузу. Морозные узоры на стекле пропали, В электричку с реки проник серебряный свет. Она мчалась, и мчалась, по бесконечно длинному мосту. Принцесса смотрела на неспешное течение кристально чистой реки и понимала великую безмятежность этого ненормального мира. На берегу, девочка заметила Михасса.
Вряд ли когда-нибудь в этом мире было что-нибудь более прекрасное чем он. Это был настоящий Чёрный Ангел, и сомневаться в этом не приходилось. В одной руке у него был Меч Абсолютного Понимания, а в другой надкусанный кусок торта известного происхождения.
Михасс доел торт, аккуратно вытер ладонь о джинсы и, достав из-за пазухи какое-то письмо, бросил его в Яузу. Письмо, рассыпавшись на пятьсот сорок тысяч частей закружилось постоянно меняющимся пазлом, и поплыло по течению. Михасс, увидев в окне электрички сонное лицо Четвёртой Принцессы, приветственно махнул рукой.
Девочка весело смеялась. Река чистая, как десять тысяч чистых рек, осталась позади.
– Я поняла. Это – плыть по течению. Не Бог весть, какая премудрость, но, по край ней мере, сейчас можно расслабиться.
– Уважаемые пассажиры, наш поезд приближается к столице нашей родины… как её там…забыл…
Раздавались аплодисменты, взрывы, подарки и, конечно же, звуки Государственного Гимна страны Ущербной Луны – "Десять тысяч раненых пингвинов". Все встали и запели:
Спят усталые игрушки.
Спят коварные глаза.
Спят затылки и макушки.
Спят: гадюка и гюрза.
От Москвы до Ленинграда,
Спите жители Багдада.
Спят сердца и селезёнки,
Спят превратности судьбы.
Спят мальчишки и девчонки,
Уши, волосы и лбы.
Спят Квебек, Певек, Одесса.
Спят бродяги и принцессы.
Дремлют лёгкие и почки.
Спит во рту прогнивший клык.
Спят вонючие носочки.
Дремлют горло и кадык.
Плечи спят и животы,
На которых спят коты.
Спит душа и дремлет тело.
Дремлют даже пальцы ног.
По ночам на это дело
Смотрит утомлённый Бог.
Все устали, как десять тысяч раненых медведей. Легли и уснули. Осторожно переступая через спящих в узком проходе людей и койотов, Четвёртая Принцесса вышла из последнего вагона последней электрички, и скрылась в неизвестном направлении.
Михасс Санадзе | Эскизы
Эскизы
Семь писем в Лондон
1 письмо
Чем дальше в лес, тем меньше фонарей.
Мы в лес вошли сквозь боль, как сквозь ворота.
В нём время замедляет обороты,
А мы летим по сказке всё быстрей.
Чем дальше в лес, тем меньше королей.
Чем холоднее ветер на перроне,
Тем дальше в лес, там меньше посторонних.
Чем глуше лес, тем пишется смелей.
Любимая, ты больше не болей,
Ты потерпи совсем-совсем немного.
Чем дальше в лес, тем больше, Слава Богу,
К отплытию готовых кораблей.
О будущем и прошлом не жалей.
Мы плачем вместе, милая принцесса.
Чем дальше в лес, тем просто больше леса.
Чем из лесу, тем ветер дует злей.
Но если в лес, то солнышко теплей,
А если глубже, то сочнее краски.
Давай рассказывать друг другу на ночь сказки.
Вот музыка. Я нажимаю "PLAY".
Я Вам пишу. В разгаре Водолей.
Чем дальше в лес, тем почему-то тише…
Иришенька… моя любовь… Ириша…
Ты боль свою сейчас преодолей.10 февраля 1998 г.
2 письмо
Чем дальше в лес, тем глубже я дышу,
Вдыхая запах бесконечной ночи.
Чем дальше в лес, тем больше многоточий.
Я спать хочу, но всё-таки пишу.
Уподобляясь Дикому Ежу,
Бегущему среди болотных кочек,
(Лес прорастает прямо между строчек)
Я, почему-то, бешено спешу.
Ищу тебя в лесу и нахожу,
Мой дорогой и радостный цветочек.11 февраля 1998 г.
3 письмо
Чем дальше в лес, тем менее я сплю,
Для этих строк, выкраивая время.
Я ощущаю сладостное бремя
Сознания, что я тебя люблю.
Чем дальше в лес, тем ближе к кораблю.
Я слишком долго говорил не с теми
И всё-таки об этом не скорблю,
Как об ушедшей в прошлое системе
Флэтов и вписок, но в моей поэме
Давно никто не курит коноплю.
Любимая, я время тороплю
Слова вяжу, но не считаю петли.
Наш самолёт, лети быстрей, не медли!
Дней пять на горле чувствую петлю.
Как сказано. Не слушай. Потерплю.
И главное: будь очень осторожна.
Иришенька, ты просто невозможна!
Я повторяю, что тебя люблю.12 февраля 1998 г.
4 письмо
Чем дальше в лес, тем больше соль-минор.
В глухом лесу качаются качели
И тает снег, как звук виолончели,
Я из лесу не вышел до сих пор.
Я чувствую в твоих глазах укор
Из леса выйти? Что ты!!! В самом деле
Такие мысли неприятный вздор.
Пусть ангелы на север улетели,
(В глухом лесу качаются качели)
Прошли, как сон февральские метели,
Я вскакиваю со своей постели
И в лес вхожу, как в замок Эльсинор.
И каждый раз не верю: Неужели,
Мы, просыпаясь, попадаем в лес?
И чувствуя отсутствие асфальта,
Любимая, мы совершаем сальто.
Чем меньше времени, тем мягче фа-диез,
А времени отпущено в обрез.
Я слышу одинокий голос альта
Из королевства грустного Уальда
Я никогда не засыпаю без…
Без поцелуев маленьких принцесс.24 февраля 1998 г.
5 письмо
Чем дальше в лес, тем больше без соплей
Предельно сильных, странных ощущений,
Их выгнал прочь из тесных помещений
Безумный ветер северных морей.
Мы совершаем ряд перемещений.
Чем дальше в лес, тем меньше фонарей
Я под ногами вновь теряю твердь.
Мы поступаем правильно и смело,
Но разделенье наших душ и тела,
Любимая, напоминает смерть,
А это отвратительное дело.6 марта 1998 г.
6 письмо
Чем дальше в лес, тем больше крепких крыш,
Но влажный ветер задувает в щели.
В глухом лесу качаются качели.
Я чувствую, любимая, ты спишь.
Я рядом, близко, у заветной цели
Вдруг превращаюсь в плюшевую мышь,
Чтоб стать опять самим собой в апреле.
Последний снег укутывает ели.
Иришенька, ты сладко-сладко спишь.
Я тоже сплю, но нервы на пределе.20 марта 1998 г.
7 письмо
Чем дальше в лес, тем меньше багажа.
Чем больше слёз, тем ближе день отъезда.
Мечусь по лесу и не вижу места
Спокойного для Дикого Ежа.
Мне плохо без тебя, моя невеста.
Твоя испепелённая душа
Исчезла юго-западнее Бреста.
За ним граница лезвием ножа
Кромсает все возможности, как тесто.
Любовь не есть предмет для дележа.30 мая 1998 г.