Между тем обнаженные дамы остервенело раздевали главу государства и вытворяли с ним такое, что у Митьки покраснели сначала уши, потом лицо.
Но когда дамы стали одновременно сожительствовать с главой, издавая выкрики и стоны, словно эстрадные певицы, Митька не выдержал.
– Извините, уважаемая, – не глядя в глаза Варваре Борисовне, спросил он, – зачем это снято и к чему, простите за выражение, такая групповая случка? Конечно, все это необычно, но ведь фигуры у них безобразные, и на самом деле все происходит не так.
– Чего? – опешила Варвара Борисовна.
– Ведь они с виду неглупые люди, а выглядят, как дистрофики. Вот наши женки из Усть-Муму хоть и не занимаются сожительством, а выглядят лучше.
– Это ведь порнуха, дорогой мой Дмитрий Аввакумович, – взволнованно пояснила Варвара Борисовна, вероятно, не ожидавшая от Митьки такого недовольства. – Здесь главное секс, а не кто как выглядит… Поймите, чем необычней, тем интереснее. Порнуха всех развлекает… И умных, и глупых, и даже импотентов…
– У него, что, жены нет? – никак не унимался Митька.
– Ха! Ха! Ха! Лучше коньяк пейте.
"Может, я чего-то недопонимаю", – напряженно размышлял он.
Ему вдруг страшно захотелось выпить, но, покосившись на коньяк, он вспомнил намек Варвары Борисовны: "Вам есть чем рассчитаться, с такой породой не пропадете", и с грустью глянул в окно.
Очередь в кооператив не продвигалась, а на экране творилось бог знает что! Глава правительства, как выяснилось, направлялся на дачу к своей жене. Там его поджидала целая делегация длинноногих девиц, попавших туда после конкурса красоты из многих стран. Все они были увенчаны венками и лентами разных держав.
Митька уже видел по телевизору такие конкурсы, но теперь девицы были совсем раздетыми и по очереди сожительствовали с длинным и очень тощим негром, который свирепел на глазах, используя то одну, то другую красотку.
Затем появилась жена главы, в нарядном белом платье, и распалившийся негр, к немалому удивлению Митьки, задрал воздушное платье и задействовал жену правителя таким невероятным способом и так яростно, что красотки от восторга захлопали в ладоши, точь-в-точь как на эстрадном концерте.
Митька почему-то вспомнил холмогорского быка-производителя, который хоть и помощней был исхудавшего негра и в стаде не одну сотню подруг имел, но огуливал только по одной корове в неделю.
– Негр-то племенной, что ли? – неожиданно вырвалось у него.
– Ха! Ха! Ха! Соображать стали, Дмитрий Аввакумович, – радостно заулыбалась Варвара Борисовна. – Этот негритосик из племени хаусов, восходящая секс-звезда американских видешников. Ведь это же секс-бизнес! Учиться надо у них… Еще налить?
– Наливайте… – отчаянно прорычал он и вдруг добавил: – Полный стакан налейте…
Они выпили, и все, что дальше происходило в секс-фильме, он уже не видел. Она вдруг ласково и трепетно обняла его и, прильнув разгоряченной грудью, бережно потянула в дальний угол, на просторную тахту. Митька в первое мгновение растерялся, но потом, взяв себя в руки и переведя дыхание, проскрежетал зубами:
– Не надо так, уважаемая… Я ведь не из племени хаусов… Прошу, не надо…
Но Варвара Борисовна как будто оглохла от чувств, обвивая его тело с такой сладострастной негой, что он и моргнуть не успел, как без брюк оказался.
– Руки! Варвара Борисовна, руки!
– Ну, что ты шумишь?! – не успокаивалась она. – За проживание и порнуху копейки не возьму! Все удобства к твоим услугам.
– Ты что?! Еще и деньги берешь за это?! Я хоть и под "мухой", но таких баб ненавижу! – на этот раз не выдержал Митька. – Тебе не коньяки надо пить – воду болотную! Потому что ты порнографией занимаешься! Да я тебя в лагерь трудового режима… Ты где работаешь?
Варвара Борисовна оцепенела. Может, оттого, что подобного клиента у нее никогда не было. Может, потому, что муж хоть и в командировке находился, но занимал очень влиятельный пост, и она была ограждена от подобных угроз.
– Деревня, ты что себе позволяешь? – почти прошипела она после долгого молчания. – Твое какое собачье дело, чем я тут занимаюсь и где работаю?! Что за слова такие?!
– Для таких, как ты, не слова нужны – законы! – огрызнулся Митька и бросился к двери.
– Ты куда в одних трусах? Пугало огородное… Уж не в очередь ли за раскладушкой?
– К прокурору! – отрубил он, сорвав с вешалки первый попавшийся халат.
– Сумасшедший! Это халат моего мужа…
– Тем хуже для него.
– Мой муж большой специалист… Не связывайся с ним!
– Подари ему брюки мои на память! Выскочив на улицу, Митька совсем забыл, что он не в деревне. На пестрый халат большого специалиста и нарядные тапочки мало кто обращал внимания. Люди вокруг торопились куда-то и торопились, словно тоже к прокурору спешили.
"Лучше бы я на вокзале подремал или на экскурсии по местам боевой славы. Но вот и постовой… Чего-чего, а полиции в Москве хватает…"
– Товарищ сержант, извините, пожалуйста, за такой вид… Как вы думаете, откуда я сбежал?
– Странный вопрос… – Постовой внимательно оглядел прохожего и почему-то обратил внимание на халат. – Вам не холодно, гражданин?
– Жарко, – выкрикнул Митька, – потому что я от секс-бизнесменки! А точнее, от…
– Вот как?! – сержант насторожился. – Прошу предъявить документы.
– Не беспокойтесь, товарищ сержант, они у меня в полном порядке, только я их там оставил… У нее… вместе с одеждой… И халат на мне для убедительности улик… Скажите, пожалуйста, где здесь приемная прокурора?
– Вы, случайно, не из этого подъезда вышли? – строго спросил сержант, разглядывая халат, и, к недоумению Митьки, указал на дом Варвары Борисовны.
– Из этого…
– А квартира какая?
– На седьмом этаже, справа…
– Понятно, – тяжело вздохнул сержант, – шеф опять в командировке, и хозяйка оплошала. – Минуту, – он включил рацию и, прикрыв ее ладонью, чтобы Митька ничего не расслышал, пробубнил: – Между Калининским проспектом и Арбатом еще один сумасшедший… Подъезжайте к перекрестку напротив гостиницы. – Выключив рацию, он опять посмотрел на Митькин халат.
Наряд полиции появился так быстро, как будто за углом дежурил.
Молодой лейтенант шустро вылез из полицейских "жигулей " , значительно переглянулся с сержантом и весело, как к старому знакомому, обратился то ли к Митьке, то ли к халату своего шефа.
– Чего, брат? Такая вот порнуха! И грустить нечего…
Митька молчал. Лицо его покраснело, глаза вспыхнули, и в них появился какой-то странный блеск. Он начинал понимать, что здесь, в большом городе, все другое: и вокзалы, и гостиницы, и магазины, и полиция, и не исключена возможность, что эти ребята из наряда завтра или когда-нибудь будут, а, может, и были в гостях у Варвары Борисовны.
– Радоваться надо, что хорошо отделался! Посидишь у нас час-другой, пока твои шмотки не доставят. А потом испарись! И не дай Бог тебе хоть слово ляпнуть про этот дом. Хоть прокурору, хоть такому умнику, как ты. Ни гу-гу!
К прокурору Митька так и не попал, но до Усть-Муму добрался без приключений.
Там ждала его совсем другая парнуха.
Злодей и рыжая
Однажды бес меня подвел: я так отощал, что готов был сниматься не только статистом, но даже тенью его или того хуже – играть ярого сталиниста.
Тут и подвернулся человек – "шестерка" со сценарием для художественного фильма "Злодей и рыжая". Из каких соображений исходил он, сунув мне тонкий, как газета, сценарий, и сейчас не пойму. Может, у него работа такая, сначала предлагать сценарий, потом капельницы.
Но вот беда, пока ехал я из киностудии домой, сценарий то ли в метро оставил, то ли в набитом людьми автобусе обронил.
Приезжаю, звонит телефон.
– Это я, – слышу знакомый голос "шестерки", – второй режиссер кинокартины "Злодей и рыжая". Ну как сценарий?
"Что ответить? Сказать, потерял, глупо… Тебе роль предлагают, а ты… Сказать, еще не прочел… А потом что?"
– Отличный, – отвечаю я, прекрасно понимая, что у меня последний шанс свести концы с концами.
– Ну, а главная героиня, с которой у вас роман, впечатляет? – интересуется "шестерка".
Импровизирую опять.
– Джоконда!
Он молчит, потом тяжело дышит, переходит на шепот.
– Значит, никаких сомнений по поводу сценария?
– Никаких!
– Что ж, тогда работать начнем… Я рад…
– Чем скорее, тем лучше! – горячо поддержал я. – Когда кинопробы?
И тут "шестерка" преподносит сюрприз.
– Никаких кинопроб… Ваше согласие – и мы заключаем договор…
– По телефону, – пошутил я.
– Если вы не возражаете, то снимаем завтра же! И договор вы подпишете завтра, следовательно, и аванс получите… Ну как, согласны?
У меня вспотела спина, сердце запело от радости.
– Говорите, куда приехать? – почти выкрикнул я в телефонную трубку. – Во сколько?
– Завтра снимаем в лесу… – и он объяснил мне, как добраться до съемочной площадки.
И вот я за городом, среди заросшего кустарником бурелома. Как меня предупредили, где-то неподалеку от железнодорожной станции должна быть съемочная группа.
Но что это?!
До слуха доносится волчий вой, а потом – лай собаки. Останавливаюсь.
На тропинке появляется вооруженный охранник.
– Вы куда? – строго спрашивает он.
– На съемочную площадку…
– Если вы идете к режиссеру-постановщику, то он уже за решеткой… и главная героиня там же… – мрачно сообщил капитан полиции.
Мне стало не по себе.