Несколько воинов отступили назад, остальные сомкнули строй, прежде чем противник успел устремиться в образовавшиеся бреши. Круг сжался, что позволило копьеносцам организовать внутреннее кольцо обороны и положить копья на плечи своим товарищам. Норвежский дикобраз ощетинился, его острые длинные иглы уткнулись в лица нападающих англичан. Раскатистый голос Сигурда перекрывал шум боя. Его люди делали свою кровавую работу.
- А он знает, как надо воевать, - проворчал Пенда, когда норвежское копье пронзило англичанина, которого он сам безуспешно пытался поразить мечом.
В воздухе висел густой запах пота, человеческого дыхания. Вывалившиеся кишки издавали зловоние. Мои внутренности стали жидкими, я ощутил на языке привкус страха. Где-то позади меня была Кинетрит, а спереди напирали англичане, которым сейчас приходилось биться не на жизнь, а на смерть, потому что девушка предупредила нас об их коварстве. Мне нетрудно было представить себе, как они поступят с ней, если одержат верх.
Перекрывая лязг стали и крики, заревел боевой рог. Англичане ровными рядами попятились назад, сомкнули щиты и отступили в заросли бузины и шиповника так, что густая листва наполовину скрыла их. Там они остановились, извергая проклятия и угрозы.
Я постарался отдышаться, втягивая теплый воздух в горящие легкие. Сердце мое колотилось о грудную клетку, будто меч о щит. Я испугался, как бы оно не вырвалось наружу.
- Ворон, сколько тебе лет? - спросил Пенда, вытирая пот с глаз.
- Не знаю, - ответил я. - Шестнадцать, может быть, семнадцать.
- Парень, ты прирожденный убийца, - промолвил он и зловеще усмехнулся. Капли пота срывались со шрама, рассекавшего его подбородок, лишенный растительности. - Тот, кто дал тебе такое имя, увидел смерть в твоем красном глазе.
- Свое имя я получил от Сигурда, - сказал я, проверяя остроту меча.
У самого железного эфеса появилась глубокая щербинка в палец длиной. Я шепотом вознес молитву Волунду, богу кузнечного ремесла, чтобы лезвие не сломалось до конца битвы.
- Хорошее имя, - одобрительно произнес Пенда.
Он пнул валяющееся на земле тело, проверяя, жив ли воин. Тот был мертв.
Я огляделся. Невероятно, но старик Асгот стоял в строю, запыхавшийся, зато невредимый. Мне захотелось узнать, какие духи оберегали старого годи, в то время как молодые и сильные воины гибли. Хакон, несший знамя Сигурда, был убит. Вокруг стрел, впившихся ему в лицо и шею, уже свернулась кровь. Тормод и молодой Торольф тоже погибли. Кон, который вечно на все жаловался, извивался на земле. Еще один норвежец опустился на корточки и пытался засунуть скользкие кишки в зияющую рану на животе. Кольчуга оказалась бессильной перед секирой. Он понимал, что его усилия тщетны, но все равно не оставлял надежды.
Пятеро уэссексцев были убиты или смертельно ранены. Оставался только Пенда, проклинавший англичан за то, что они подняли руку на своих. Он выкрикивал оскорбления, обзывал земляков сучьими детьми, пожирателями дерьма, вызывал Маугера выйти на открытое место и посмотреть на тех уэссексцев, которых он убил.
Огромный воин в черной кольчуге, сжимающий тяжелое копье, так и поступил, вышел вперед. Но он сделал это вовсе не для того, чтобы скорбеть об убитых англичанах.
- Сигурд! - крикнул великан, и из строя норвежцев с угрожающим видом вышел ярл.
Его шлем был перепачкан кровью, золотистая борода распалась на отдельные пряди, придавая лицу хищное, злобное, по-настоящему волчье выражение.
- Что ты хочешь, Маугер? - спросил Сигурд. - Я здесь. Подходи, сразись со мной. - Он раскинул руки, приглашая врага. - Чего ты ждешь, коварная змея? Подходи, комок прогорклой слизи!
Маугер рассмеялся, не обращая внимания на изуродованные трупы уэссексцев, валявшиеся перед норвежским строем.
- Почему я должен лишать своих людей удовольствия отправить скандинавов прислуживать сатане? - спросил он, и англичане грозно зарычали, принялись колотить мечами по щитам. - Оглянись вокруг, Сигурд Счастливый. Здесь оборвутся твои похождения. Ты рассчитывал совсем на другое, да? - Маугер поднял взгляд на зеленый полог леса и рассеянно почесал черную бороду. - С другой стороны, тебе не следовало убивать сына милорда Эльдреда.
Сигурд счел ниже своего достоинства отвечать на эту ложь ответом. Всем тем, кто сейчас находился в лесу, была известна правда. Противник по-прежнему значительно превосходил нас числом, хотя из оставшихся в живых англичан меньше половины были в кольчугах. Остальные довольствовались кожаными доспехами. Почти у всех были железные шлемы и мечи. Я понимал, что мы не сможем победить.
- Ты говоришь как трус, Маугер, - сказал ярл. - Это делает тебя человеком без чести.
- А ты привел своих людей к смерти, Сигурд, - ответил Маугер, пожимая широченными плечами. - Видит бог, никто из нас несовершенен. - Он ткнул древко копья в землю, заросшую травой. - Бросьте оружие! Даю слово, мы убьем тебя и твоих людей быстро. Я сам этим займусь.
- Англичанин, ты знаешь нас и должен понимать, что мы на такое никогда не пойдем! - крикнул Улаф.
- Да, Дядя, знаю, - сказал Маугер, произнеся прозвище Улафа с улыбкой, не достигшей глаз.
Он повернулся к нам спиной и протиснулся через строй своих людей.
Сигурд окликнул нас по-норвежски. Мы внутренне собрались и стали читать молитвы Тиру, покровителю храбрых, могущественному Тору и Одину, богу войны.
- Что задумал ваш предводитель-язычник? - спросил Пенда, выглядевший усталым и измученным.
- Мы ударим по англичанам, - сказал я, проверяя, крепко ли шлем держится на голове. - Если хочешь присоединиться к своим, Пенда, то сейчас у тебя последняя возможность.
- Пусть Маугер пососет член дьяволу, - ответил тот, разминая левую руку, затекшую от тяжелого щита.
Мне на плечо легла чья-то ладонь. Я обернулся и увидел Бьорна.
- Ворон, Сигурд говорит, что ты должен взять английскую девчонку и бежать, - строго произнес он.
Его светлая борода была покрыта кровью, вытекающей из ссадины под глазом.
- Вам надо уйти отсюда.
- Нет, брат, я остаюсь здесь, - решительно сказал я и поймал на себе взгляд Сигурда.
Ярл кивнул, подтверждая приказ. Англичане снова начали распевать, на этот раз повторяя слова "вон, вон, вон" и размеренно ударяя мечами о щиты.
Я покинул переднюю линию скьялборга, протиснулся мимо Бьорна и направился к Сигурду. Кинетрит сидела на земле, положив голову Веохстана на колени. Она проводила меня взглядом.
- Остаюсь с вами, господин, - сказал я и заметил Свейна Рыжего.
Тот ревел и скалился, словно дикий зверь. Несмотря на численное превосходство, англичанам становилось страшно при мысли о том, что им придется сразиться с ним.
- Мы одержим победу в этой битве, - добавил я, понимая, что это невозможно.
Сигурд улыбнулся. Его глаза, вместившие голубой океан, ярко сверкнули под козырьком шлема.
- Ты был предан мне, Ворон, - сказал ярл. - Пусть так будет и сейчас. Сделай то, о чем я прошу.
Я угрюмо стиснул зубы.
- Или ты все-таки остался англичанином? Таким же, как они? - спросил он и указал на орущих уэссексцев, которые собирались снова двинуться на нас.
- Я норвежец, господин! - гневно воскликнул я. - Я волк! Если мне суждено умереть здесь, то я готов!
- В таком случае кто расскажет об этих храбрецах? - спросил Сигурд. - О том, как они провели свои последние мгновения в этом мире? Ты будешь великим воином, Ворон, а эти люди уже давно стали такими. Только посмотри на них.
Я взглянул на Свейна Рыжего, непоколебимого как скала, на Брама, рычащего не хуже голодного медведя. Рядом с ними стоял старый Асгот, неподвижный и зловещий, и братья Бьорн и Бьярни, оба веселые, но очень опытные бойцы. Даже англичанин Пенда!.. Сигурд говорил правду. Все они были великими воинами, а я тщеславно возомнил, что достоин находиться среди них.
Лицо ярла смягчилось.
- Доберись до Флоки. Он ждет у кораблей. Вы должны вернуться домой и рассказать о том, как сражались эти храбрецы, - сказал он. - Как косили англичан, будто траву. Неужели скальды не прославят их подвиг из-за пустой гордости одного мальчишки?
Эти слова больно ужалили меня. Крики англичан становились все громче. В ответ им норвежцы стали дружно распевать: "Один! Один! Один!"
- Подумай о девчонке, - добавил Сигурд, перекрывая гул, и кивнул на Кинетрит. - Есть и другое средство достичь бессмертия, парень. Возьми девчонку! Всади свое семя ей в чрево. Воспитай детей, и пусть они растут рядом с тобой. Живи, Ворон.
Сигурд на мгновение задержал на мне взгляд, развернулся и издал боевой рев, в котором утонули все остальные голоса. Ярл двинулся на врага. Волчья стая последовала за ним, а я бросился к Кинетрит.
Глава двадцатая
Я полоснул мечом по бородатой шее, и мы вырвались на свободу. Кусты шиповника царапали руки и лица, ослепляли нас и замедляли продвижение, но я грубо тащил Кинетрит вперед. Атака Сигурда застала англичан врасплох. Кровавый хаос скрыл наше бегство, но один всадник, находившийся позади остальных, заметил нас и поскакал прямо через заросли наперерез. К счастью, его лошадь нас не видела. Когда мы выскочили из густого вереска, она испуганно поднялась на дыбы. Я ударил ей в брюхо щитом. Лошадь заржала, повалилась на бок и подмяла под себя всадника. Мы побежали дальше, надеясь на то, что остальным уэссексцам, полностью поглощенным битвой не на жизнь, а на смерть, нет дела до нас. Вот уже второй раз мы с Кинетрит оказались беглецами в английских лесах.