- Всех пленных, как только мы выясним их позицию, мы освободим! - сказал Агасикл. Он поднялся с почетного кресла старейшины и вышел на арену. - Я, Агасикл, обещаю вам, граждане, что все невиновные будут освобождены. Демократические же наши свободы будут восстановлены сразу же, как разобьем скифов. Даю вам слово чести. Я, Агасикл, отец Евфрона, клянусь жизнью, демократия будет восстановлена!
Агасикл еще не дошел до своего кресла, а от южных ворот донесся шум. Какой-то человек в сопровождении двух воинов буквально вбежал на арену. Рядом с ним был мальчик.
- Люди! - крик этот заставил всех вздрогнуть. - Граждане! Я, Мегакл, взываю о мести! Вчера мой клер Вакала сожжен скифами! Мы чудом спаслись на лодке. Жена моя убита стрелой варваров! Завтра они будут у ваших стен! Они жгут все! Они убивают всех!
- Вот оно! - Евфрон встал, как барс. - Это последняя капля.
Все вскочили с мест и ринулись на арену. Люди кричали, махали руками.
- Сейчас, сегодня, здесь! - Евфрон указал на столик булевтов, где уже сидел писарь. - Все, кому дорога Родина, пусть записываются в ополчение. Сегодня же я изберу Совет из двадцати лучших граждан. Мы сломим скифов!
Толпа все прибывала. Писарь не успевал записывать. Евфрон нашел взглядом Сириска и указал ему рукой в сторону столпившихся людей. Сириск все понял. Он пробился через толпу и сел рядом с писарем. Появился стиль и пергамент, и он начал писать. Десятки, сотни, тысячи имен ложились в список ополчения.
Когда запись была закончена, Евфрон громко произнес:
- Все по домам, граждане! И позаботьтесь о вооружении. Бедным будет оказана помощь из священных сумм булевтерия.
Когда все разошлись, остались Евфрон, Апполодор, Апполоний, Сострат, Пифострат, Сириск, Ахет, Агасикл, Алким - лохаг, и Апполодор - Верховный жрец.
- Думаю, будет достаточно. - Евфрон жестко, и в то же время по-мужски тепло окинул всех взглядом.
- Нас всего десять. Совет десяти - не будет ли мало? - спросил его Агасикл.
- Нет, отец, вполне достаточно. - Он указал всем на скамью, и члены нового Совета уселись за стол, на котором лежали списки ополчения. Все молча смотрели на Евфрона.
- Времени у нас нет, - начал спокойно Евфрон, но в спокойствии этом чувствовалась скрытая настороженность, - а поэтому поторопимся. Пифострат, бери списки и приступай сегодня же к организации ополчения. Иди.
Пифострат взял списки и вышел.
- Сострат, ты - новый глава коллегии демиургов. Мы должны знать, кто наши друзья, кто враги. Иди.
- Ахет, хотя ты еще и молод, но мы доверяем тебе. Найди Крита и скажи Пифострату - вы оба возглавите отряд юношей. Иди.
Ахет убежал с улыбкой.
- Алким - ты воин, лохаг. Теперь ты уже не сотник. Ты таксиарх. Твоя забота - фаланга ветеранов. Пусть воины Ахета и Крита во всем подражают вам.
Алким молча встал, кивнул и вышел.
- Апполодор, не мне учить тебя, Верховного жреца, как много зависит от воли богов и веры граждан. Иди, и пусть все храмы будут тесны от молящихся. Да помогут нам боги!
- Боги на стороне мудрого. - Апполодор встал и, взглянув на Сириска, обратился к Евфрону:
- Могу ли я взять Сириска? Ему уже пора быть жрецом храма Диониса.
- Нет, Апполодор, - Евфрон сказал это без колебаний, - Сириск дал согласие на поездку к царице Амаге. Корабль уже завтра будет готов. Вепрь должен в западне сидеть прочно!
Апполодор вспыхнул, но тут же овладел собой и, резко повернувшись, вышел.
- Сириск, иди и готовься к плаванию. Задача твоя проста только на первый взгляд - дать Амаге наши дары в знак благодарности за спасение херсонесских купцов и закрепить эту дружбу. Амага должна заключить с нами еще и союз против скифов - вот тогда золотой венок почета тебе обеспечен, - сказал Евфрон и улыбнулся.
- Я сделаю это… и не для венка. - Сириск встал и направился к выходу.
- А для чего же, Сириск? - старый Агасикл бросил эти слова ему вдогонку. Сириск повернулся.
- Ты хочешь услышать от меня громкие слова, Агасикл?
- Достойный ответ, юноша! Я рад за тебя!
Сириск вышел. День клонился к вечеру. Море готово уже было принять закатное солнце в свои алые, теплые объятия. Сириск спускался по знакомой улочке к своему дому. И алые блики далеких волн почему-то напоминали ему потоки крови. И это наваждение не оставляло его, мучило, как больная старая рана. Он остановился, непонятно по чьей воле, закрыл глаза и направил ладонь в сторону севера, туда, откуда приходили обычно скифы.
И Сириск явственно увидел: он идет по холму, поросшему белым, ранним ковылем. Рядом идет Сим, тот скиф, что разрезал ему веревки на руках и выпустил на свободу. Среди колышущегося от ветра ковыля лежат люди. Даже издалека было видно - это воины. Почему-то они разделены на две группы. Сим поманил его рукой, и Сириск подошел ближе: это были молодые воины, кое-кто без доспехов. И невозможно было на первый взгляд отличить одних от других. Молодые, красивые… Даже смерть не смогла убить в них очарование юности. Подойдя к ним вплотную, Сириск разглядел: те, что были в поножах и с круглыми щитами, - были греки, его соотечественники, а те, что в мягких кожаных штанах, среди брошенных луков, колчанов и стрел - скифы. Кто-то отделил их друг от друга. Видимо, скифы - для погребения своих воинов по скифскому обряду. "Если вы не принесете выкуп, - тихо сказал Сим, - все они (он указал на греков) будут вечно мучаться непогребенными".
Сириск присмотрелся к лицам. О, боже! Еще полное ярости лицо - это же Апполодор! Брат Евфрона… а там… Пифострат… огромный, спокойный, точно погиб не в бою… А вот Илон… Зет, бедняга Зет, всю жизнь ты работал, мечтал накопить на лодку, чтобы накормить наконец всех своих детей. О, боги… боги… пощадите… Среди убитых лежал и Крит. Стрела торчала у него из спины. Нет! Нет! Нет! Но все дальше открываются лица, знакомые и незнакомые. Вот пошли скифы. Так же пронзенные стрелами, изрубленные, окровавленные. Они лежали в весеннем ковыльном разнотравье среди измятой, истоптанной, вырванной с корнями травы и цветов, и невозможно было отличить: где грек, а где скиф. Те же льняные кудри, и те же светло-серые и голубые глаза. "Как они похожи все в этом последнем своем прибежище на земле…" - тихо сказал Сириск. "Если снять доспехи, их не отличить друг от друга", - так же тихо сказал Сим. "А мне всегда казалось, что мы такие разные…" - ответил Сириск. "И мне так казалось… - ответил Сим. - Да видно, не первое столетие мы живем рядом".
И вновь алые волны, и солнце, уже скрывшееся за горизонтом. Ночь покрыла крылом утихший Херсонес.
* * *
- Ну же! Не молчи! - Тимон и отец с нетерпением смотрели на Сириска. - Что же было там, на площади, в театре?
- Как ты себя чувствуешь, Тимон? - еще потрясенный увиденным обратился Сириск к другу.
- Мне уже легче. Я почти здоров. Что там?
- Скорее! - Сириск нашел котомку и стал собирать еду. - Скорее беги, Тимон. Думаю, Евфрон вот-вот пришлет своих людей. Он послал меня к Амаге. Вся власть теперь у него. И его люди не пощадят тебя, если застанут здесь.
Весь дом пришел в движение. Мама Аристо, Килико, Кария укладывали в торбу еду. Гераклид принес теплую хламиду.
- Эх, останемся без лодки! - в сердцах вздохнул он. - Ну, да ладно, жизнь дороже… Ты ведь нам не чужой, Тимон!
- Я пойду пешком.
- К скифам? - Гераклид усмехнулся. - Ладно. Поспеши. Парус поднимешь за мысом - иначе могут заметить.
…Они вышли к морю. Дул легкий ветерок.
- Боги благосклонны к тебе, Тимон. Плыви в Гераклею. Там свой тиран Клеарх, но тебя никто не знает. Шли письма с купцами - я тебе буду отвечать. Да помогут тебе боги, - сказал Сириск.
Тихо отошла в полумраке лодка.
- Пусть боги будут благосклонны и к тебе, Сириск, - услышал он из темноты. - Прощай…
ПОСЛЫ АМАГИ
Строги новые законы ойропат. Каждая знает - раз в две недели дежурство в конном разъезде. Все остальное время - не легче. Тысячи рабынь трудятся повсюду. Одни выращивают на плато золотую пшеницу. Другие возделывают огороды и виноградники. И за всеми надо следить. На памяти еще у всех последнее бегство трутней. Все знают - если один из них жив, а не растерзан зверьми, как второй, то скоро жди гостей с побережья. Все этого боятся - непримиримые скорее умрут, чем сдадутся трутням.
Но вот прошел фаргелион, отцвел буйными цветами скирофорион, отколосился пшеницей и рожью гекатомбеон, а непрошеных гостей не слышно.
- Благодари бога, дочь, что пока все спокойно! - Агнесса пришла в покои, где в постели лежала Гелика. Силы возвращались к ней медленно. К концу лета стало ясно - Гелика ждет первенца.
- Моли бога, чтобы родилась девочка! - Агнесса сурово взглянула на дочь и вышла, сопровождаемая неотлучной Агриппой. Та мельком взглянула на Гелику и, как всегда, гадко улыбнулась.
…Долго тянется время. Раны уже почти затянулись, но слабость не дает встать с постели. И неотступно преследуют глаза Алкиды. Она отпустила Тимона. А что было потом! О, боже!.. На память все приходит эта сцена: "Смотри, смотри, тварь", - Агриппа держала Гелику за волосы и поднимала ей голову, а перед ней, привязанная за руку и за ногу, висела Алкида. Она уже не кричала, а только хрипела. Небольшой костер жег ее. И как только она начинала извиваться, Агриппа бросала в огонь охапку травы. И так продолжалось бесконечно долго. Наконец то, что осталось от Алкиды, сбросили в пропасть.
- Так будет с каждой. И клянусь Ареем, я не пощажу никого! Даже свою дочь! - сказала Агнесса.