* * *
Проснулся Сириск от сдержанного шума в передней - заскрипела дверь, и что-то рухнуло на пол.
- Кто это? - услышал он голос матери.
- О, боги! Да это же Тимон! Весь в крови. - Это был голос отца.
Сириск распахнул дверь и увидел лежащего на полу Тимона. Как только Сириск вошел, он приподнялся и с надеждой устремил взгляд в глаза Сириска.
- Спаси, друг, - прошептал он и упал.
Не сговариваясь, Сириск и Гераклид перенесли юношу в подвал. Там быстро устроили ему лежанку. Мать и Килико принесли воду и чистый хитон.
- Перевяжите его, - сказал Гераклид. - А мы должны подумать - как спасти его.
Семейный совет был недолог.
- Если его найдут у нас - погибнет и Сириск и Гераклид, - тихо сказала мать.
- Твоя жизнь на волоске, отец, - Сириск кратко рассказал о беседе с Евфроном. - Спасение в одном - если я соглашусь быть послом у Амаги, и тем самым как бы стану сторонником Евфрона. А значит, предам демократию…
- И тогда будешь проклят народом, - добавил отец. - Что ж, спасение в одном - мне надо скрыться.
- Это не выход, - неожиданно в разговор вступил Диаф.
- Как же спастись? - мать с надеждой взглянула на Диафа.
- Я много думал за эти годы - как жить. И вот что я думаю: надо быть хитрым. И гибким. Выход есть.
- Какой? - все с надеждой посмотрели на Диафа.
- Сириск должен согласиться стать послом. Это и в интересах херсонеситов. А Гераклид - да простит мне хозяин этого дома дерзость, - пусть скажется больным. В суматохе о нем забудут - больной не опасен для тирана. А там, глядишь, что-то и переменится. Или сбросим тирана - таков наш замысел, или война - тогда все пойдем на стены. А там - как решат боги…
На этом и порешили. Еще не успели встать из-за стола, как в столовую вошла Кария.
- Какой-то человек спрашивает Сириска.
- Ах! Это тот, что принес тебе письмо.
- Мама, приготовьте ему поесть в дорогу. - Сириск сказал это и вышел во внутренний дворик. Перед ним стоял человек лет тридцати, в кожаных штанах, в такой же куртке. И всем обликом он напоминал охотника.
- Входи, человек, гостем…
Сириск не договорил.
- Нет, господин, - голос его был тих и странен. - Мне нужен лишь твой ответ и как можно скорее…
Ни слова больше не говоря. Сириск передал ему свиток.
- Как же ты пробрался в город?
- Я принес тушу муфлона на рынок. Этот пропуск лучше других.
- Верно, - улыбнулся Сириск.
- Пусть боги хранят тебя, - мать подала человеку узелок с едой.
Он с благодарностью принял и ушел, не сказав больше ни слова.
С улицы уже доносился шум. Люди шли на народное собрание. Сириск, наскоро съев несколько сушеных смокв, оделся в свежий хитон и тоже отправился на площадь к театру. Отца уложили в постель. Он и впрямь весь исхудал и явно нуждался в отдыхе.
Серая дымка заполнила не по-весеннему хмурую площадь. Солнца не было видно. Все ждали Евфрона.
ПЕРЕВОРОТ
Шумит театр. Гул голосов. Крики. Суета и давка. Весь Херсонес собрался сегодня. А те, кому не хватило места на каменных сиденьях амфитеатра, - шумят вокруг. Но не веселую комедию Аристофана пришли смотреть люди. У всех на устах Евфрон. Одни - за, другие - против. Кто-то уже не выдерживает - у северного входа началась драка. Но стражи булевтерия быстро разнимают дерущихся.
Сириск увидел - пробиться в театр ему не удастся. Он молча наблюдал, как стражи растаскивали дерущихся. И в это время сзади, с дороги, ведущей в театр, он услышал четкие звуки. Все обернулись - это шагали воины. Их было не менее пятидесяти, в великолепном боевом вооружении они, точно таран, раздвинули толпу и подошли к северным воротам театра. Впереди шел таксиарх Пифострат - Сириск сразу узнал его. В первой пятерке мелькнуло знакомое лицо. Да это же Крит!
- Дорогу Верховному правителю Херсонеса!
Непривычная к рабскому обращению толпа у ворот возмущенно взревела, но воины, видимо, были отлично подготовлены ко всему. Мгновенно и четко они разделились на две части, рассекли толпу, и тяжелые бичи засвистели в воздухе. Толпа была разогнана. В это время по плитам так же слаженно отбивала шаг вторая полусотня. Приближаясь, ее чеканный шаг заглушал крики людей и свист бичей.
Мимо Сириска бежали люди с выпученными от боли и страха глазами, а он стоял и ему казалось все это нереальным, этого не могло быть, потому что всегда, сколько он помнил, народное собрание было священно для всех. А тут не только собравшиеся, но и стражи булевтерия, бросив копья, бежали кто куда мог.
Какой-то воин подскочил к Сириску, занес руку с бичом и… рука застыла в воздухе.
- Брат… Сириск! - Крит опустил руку, но его тут же подтолкнули сзади. Он громко крикнул: "Не трогать Сириска! Он с нами!" Улыбнулся. По-свойски подмигнул и бросился дальше.
Вторая полусотня остановилась у входа. Лохаг, шедший впереди, дал команду, и те, кто разгонял толпу, быстро сбежались и выстроились рядом в один лох.
Пифострат удовлетворенно кивнул головой. И только тут Сириск узнал воина, стоящего в первом ряду. Это был Евфрон. Он вышел из рядов, и его место сразу же занял лохаг.
- Благодарю вас, друзья! - Евфрон сказал это воинам, и все они вынули мечи, приложили их к левой стороне груди и прогремели в ответ:
- Евфрон! Родина!
Евфрон вынул свой меч и, как бы в знак благодарности, приложил его к сердцу. Он быстро повернулся и пошел к воротам. Четверть отряда, во главе с эномотархом, тут же выстроилась сзади и по бокам. Чеканя шаг, они пошли за Евфроном. Остальные рассыпались у всех трех входов в театр.
И тут Евфрон увидел Сириска, одиноко стоявшего у ворот. Он остановился и с улыбкой сказал:
- Сириск! Я рад тебя видеть! Окажи нам честь, войди первым!
Два воина подошли к Сириску и, слегка взяв его под руки, повели в театр.
Все проходы в театр были забиты людьми. Многие зеваки даже стояли на стенах театра.
- Дорогу! - зарычали воины. Все сразу посторонились. Один из воинов столкнул кого-то из первого ряда сидений и усадил Сириска.
А Евфрон уже шел по проходу. Воины, еще громче чеканя шаг, рассредоточились вокруг арены. Евфрон вышел на середину, и мертвая тишина воцарилась вокруг.
- Друзья мои! Граждане! - голос Евфрона, сочный и мужественный, доносился до последних рядов амфитеатра. - Я знаю, что сейчас думают некоторые из моих недругов: вот, мол, появился и у нас новый тиран, наш мучитель, его надо убить, пока не поздно!
Долгая пауза, и ни звука в толпе.
- Руки коротки! - словно стрела с тетивы сорвались эти слова с уст Евфрона. - Хочу сказать всем поборникам демократии. Я сам демократ! И учился с вами, граждане, у одних учителей. В одном гимнасии проводили мы юность. И только лишь из любви к вам моя жестокость. Это - необходимо. Враг у ворот города. Я знаю, как спасти наш Херсонес. Знаю! И прошу и требую мне помочь. Разобьем скифов - вот тогда демократы пусть себе и далее чешут языки в булевтерии.
Гул голосов. Многие вскакивают с сидений. "Так-то ты демократ!" - слышно в толпе. - "Так-то ты нас уважаешь!"
- А кто будет мне мешать! - громоподобно произнес Евфрон, - пусть пеняет на себя. Я не дам болтунам и лопоухим простакам погубить наш город. С сегодняшнего дня булевтерий распускается. Распускаются стражи булевтерия! Распускается суд. Распускаются коллегии демиургов, архонтов и все остальные коллегии.
- А кто же будет управлять полисом?
- Кто будет судить?
Многие встали с рядов и подбежали к арене. Шум все нарастал. Из толпы уже слышалось: "Тиран!", "Убийца!", "Долой!"
Евфрон прошел с арены на просцениум и поднял руку. Воины все разом развернулись лицом к толпе и обнажили мечи. Видно было, что все продумано заранее.
Все смолкли. Евфрон спокойно осмотрел толпу.
- Тогда сделаем так! Кто за Родину и за разгром скифов - пусть выйдут на арену!
Почти без паузы многие из молодежи и мужей постарше оставили свои места и вскоре добрая половина херсонеситов была на арене.
Многие колебались.
- Нельзя отделять демократию от Родины! - кричали одни.
- Правильно! - кричали другие.
Евфрон поднял руку. Все замолчали.
- Прибавьте к этим гражданам, - он указал на арену, - тех воинов, что сегодня следят за порядком в городе, тех, кто сейчас в разъездах охраняет наши рубежи, а их у меня не менее тысячи, и подумайте - с кем народ?!
Когда шум смолк, Евфрон обратился к собравшимся на арене.
- Спасибо, друзья! Я уверен, что с вами я разобью скифов! Займите свои места, и пусть каждый, кто хочет, выскажется! Но помните, мы не старый Совет, где речи говорились часами!
Когда все расселись, на арену вышел Сострат. Он внимательно осмотрел всех, затем сказал:
- Евфрон говорит верно! Чтобы одолеть скифов, надо все пять пальцев держать в кулаке!
- Отлично! - Евфрон обратился ко всем. - Прошу быть так же краткими, как Сострат.
- А что будет с пленными - теми, кто заперты в тюрьме? - этот вопрос задал старик Софрон. Он даже не вышел в центр.