Лошади скакали в облаке пыли. Вдруг дон Торрибио крикнул:
- Стойте!
Все остановились, как вкопанные.
- На землю; теперь мы пойдем пешком!
Их отчаянная езда длилась три четверти часа. Сойдя на землю, всадники осмотрелись, чтобы уяснить себе, куда они попали. Место это было дико и грандиозно; налево, серебряной полосой протекал Рио-Салинас, берега которой были покрыты низкими хлопчатниками и мастиковыми кустарниками; перед ними подымался хаос скал, нагроможденных одна на другую и образующих самые затейливые очертания. Направо чернел громадный девственный лес. Сзади, если бы, луна продолжала светить, можно было бы разглядел развалины вымершего города и дворец Монтесумы на расстоянии трех миль.
Но охотники проехали вдвое больше, вследствие всевозможных поворотов и бесконечных крюков, придерживаясь следов, которые самбо намеренно запутал.
- Пепе, - сказал дон Торрибио, - спрячь лошадей в кусты!
- Мы приближаемся? - полюбопытствовал дон Руис.
- Меньше чем через четверть часа дойдем! Подождите меня здесь минутку! - И молодой человек углубился в темноту, в которой вскоре скрылся.
- Где дон Торрибио? - осведомился Пепе Ортис, возвратившись.
- Он, кажется, считает, что мы у цели, он исчез в скалах, но я сильно сомневаюсь, чтобы он на этот раз нашел что-либо! - проговорил дон Руис.
- Отчего же? Хотя след и запутан, но его все время было видно!
- Я очень рад, если это так! Но, признаюсь, положительно ничего не мог различить во время этой езды, походившей скорее на вихрь, чем на правильное расследование.
- Дон Торрибио говорил вам, что у нас особенный способ искания следов.
- Caray! Я и сам вижу! Во всяком случае, что бы ни случилось, я счастлив, что был свидетелем такого своеобразного зрелища. Вы можете ошибиться, но все же вы опасные Искатели следов.
- За мной! - сказал дон Торрибио, вдруг показавшись. - Я нашел. Место замечательно хорошо выбрано; негодяй мог бы спокойно прожить там лет двадцать, если бы мы не напали на его следы.
- Это близко отсюда?
- В нескольких шагах всего! Главное, молчите! Туда должны вести две дороги, нам надо спешить, приходится взять кратчайший путь, хотя он очень опасен, предупреждаю вас. Нужны хладнокровие и твердая поступь. Идите!
Они последовали за ним гуськом. Дон Торрибио направился к скалам, карабкаясь за них и делая тысячу поворотов. Через пять минут смельчаки очутились на краю широкой расщелины, необыкновенной глубины, из которой глухо раздавался шум невидимых вод; густой мрак царил над этим своего рода колодцем, стены которого были почти отвесны.
- Здесь, - сказал дон Торрибио шепотом, - нам надо спуститься приблизительно на тридцать пять фунтов. Будьте решительны и ступайте тверже, падение повлечет за собой страшную смерть!
- Точно дорога, ведущая в рай, - пошутил дон Руис, - не сорваться бы нам! Все же попробуем!
- Постойте, дайте сюда ваши лассо; благодаря им мы легко спустимся.
Он взял лассо, крепко перекрутил их, потом зацепил за скалы, оставив концы висячими.
- Я спущусь первый, - сказал дон Торрибио, - а ты, Пепе, последний!
- Не легче ли мне спуститься первым?
- Нет! - властно сказал юноша. Пепе молча опустил голову.
Дон Торрибио обхватил оба конца веревки, лег на землю и затем начал осторожно спускаться в пропасть, стараясь упираться ногами о все выступы скалы, встречающиеся на его пути.
Вскоре веревка зашаталась из стороны в стороны.
- Он остановился, - сказал дон Руис, - теперь моя очередь!
В пять минут все трое очутились на довольно широкой площадке, в пропасти, на глубине сорока футов; тут был такой мрак, что в двух шагах ничего не было видно.
Дон Торрибио потянул к себе веревки, распустил их и возвратил спутникам.
- Caray, - весело сказал дон Руис, - теперь вы нам совсем отрезали отступление, милый друг!
- Это чтобы заставить вас одержать победу; потом мы возвратимся по другой дороге.
- Ну, это, я думаю, будет не так-то легко. А теперь что мы станем делать? Не застрянем же мы здесь, как чайки во время грозы. Или мы еще будем спускаться?
- Нет! Слушайте: нам осталось самое опасное; то, что мы сделали до сих пор, пустяки, - в сравнении с тем, что нам предстоит.
- Гм! Вы находите? Но все равно, продолжайте, дорогой друг!
- Тут растет лиственница, которая кажется пустила глубокие и крепкие корни в щели этих камней. Посмотрите как она согнута: она достает почти до противоположного края расщелины, от которого отделена не более чем на три или четыре фута. Напротив, с той стороны, открывается вход в пещеру; для этого нам надо добраться до конца дерева, ухватиться за одну из ветвей его, чтобы не потерять равновесия, и затем изо всей силы прыгнуть как можно дальше; только надо скакать прямо вперед; а то - вы понимаете…
- Еще бы! Да, я один не решился бы на такую прогулку. Если бы было еще светло!
- Я уже пробовал попасть туда и вернулся, чтобы доставить вам удовольствие сопровождать меня до конца.
- Покорно благодарю! Ну что ж, попробуем и мы: прыгать так прыгать!
- Вот это я понимаю! Ну, с Богом!
Все трое полезли на лиственницу, дон Торрибио - впереди, а Пепе Ортис - сзади. Было бы неправдой утверждать, что при всей своей львиной храбрости молодые люди оставались спокойны, пока карабкались по дереву в непроглядной тьме. Если бы возможно было вернуться назад, то они, пожалуй, и не отважились бы на такой рискованный шаг; но всякое отступление угрожало им неминуемой смертью; только и оставалось - идти вперед, на что они и решились с замирающим сердцем.
Но ими чуть не овладело головокружение, когда, добравшись до конца лиственницы, они почувствовали, что дерево закачалось с ними над пропастью…
Мы забыли сказать, охотники были в полном вооружении, что значительно затрудняло их и без того трудное предприятие; дон Торрибио позаботился связать вместе все ружья, топоры и проч. Пепе Ортис, привязал их к спине, спустился с ними на площадку, с которой он должен был, привязав их предварительно к веревке, сбросить их в грот, где их примут его спутники.
Первым прыгнул дон Торрибио, за ним дон Руис; Пепе Ортис бросил сначала оружие и наконец сам спрыгнул в грот, точно ягуар.
С каким облегчением каждый из них вздохнул, когда они опять очутились вместе! Только чудо могло спасти их.
Они снова вооружились; дон Торрибио пошел вперед, и все молча продолжали опасный путь.
В пещеру вел узкий проход, куда они вступили решительно.
Пройдя около четверти часа, охотники увидели перед собой свет, сначала слабый, но по мере их приближения становившийся яснее; вскоре им послышался звук человеческого голоса, и через несколько минут они могли различить слова.
Шел дружеский разговор между тремя лицами: одним мужчиной и двумя женщинами.
Дон Торрибио задрожал от радости, распознав эти голоса.
Донья Санта была здесь, всего в нескольких шагах от него; молодой человек, пережив такие сильные волнения, чуть было не лишился чувств, заслышав любимый голос.
- Стойте! - прошептал он, - послушаем!
- Это просто удивительно, - пробормотал дон Руис, - ведь мы дошли до конца этого невероятного следа. Какой сверхъестественный талант у этих людей! Если бы я сам не участвовал во всей прогулке, то никогда не поверил бы, что возможен такой скорый и верный результат.
Между тем разговор в пещере продолжался. Говорила донья Санта.
- Итак, вам не удалось; асиенду еще стерегут?
- Да, стерегут! - ответил Наранха сдавленным голосом.
- Боже! Неужели же мне суждено навек остаться в этой пещере?
- Вы так скучаете здесь, не правда ли? - сказал он с упреком.
Девушка ничего не ответила.
- Значит, мое присутствие так тяготит вас? Я вам противен?
- Нет, я вам обязана жизнью; вы убили подосланных ко мне убийц. Я признательна вам за эту услугу и не только ради себя, но и ради человека, которого я люблю больше моей жизни и который не перенес бы моей смерти.
- Не говорите мне этого! - проговорил он мрачным голосом.
- Отчего?
- Вы знаете, почему я вас спас, сеньорита?
- Вы говорили мне: чтобы освободить своего господина, отдав меня за него в выкуп.
- Да, для этого, но еще и по другой причине.
- А именно? Скажите!
- Нет, вы не узнаете ее. Если я вам скажу, вы проклянете меня, а я не хочу этого!
- О! Наранха, не смотрите на меня так! - воскликнула она в ужасе, - я боюсь вас!
- А! Вижу, вы поняли меня!
- Несчастный! - пробормотала она.
- Да, несчастный, и очень несчастный, - проговорил он разбитым голосом - вы никогда не узнаете, сеньорита, что я выстрадал, и как я еще страдаю: у меня в сердце ад! - Не бойтесь меня, мое уважение к вам еще сильнее того безумного чувства, которое гложет мое сердце!
- Бедный Наранха! - сказала она с сочувствием.
- Вы жалеете меня, такого дурного человека! О! Как вы добры! Благодарю и за это! Будьте счастливы!
- Счастлива, увы!
- Да, я поклялся в этом час тому назад. Человек, которого вы любите, еще раз спас мне жизнь!
- Торрибио!
- Не произносите его имени, мне это слишком тяжело. Чтобы устроить ваше счастье, я забываю все, даже свою привязанность, которая была для меня - все в жизни. Я изменяю моему господину, я отдаю его на съедение врагам! О! Какой я подлец! Но вы будете счастливы, а до остального мне нет дела. Пойдемте, уйдем скорее отсюда; если я промедлю, то у меня, может не хватить сил на эту жертву.
- Что вы хотите делать?
- Отдать вас тому, кого вы любите и без кого не можете жить!