- Извините меня, барон, но в нашей работе нельзя жить иллюзиями и надеждами. Уверены ли вы в этом?
- Вы же слышали, сэр…
- Сэр Робинс, - подсказал англичанин. - Теперь я могу вам назвать свое подлинное имя.
- Вы же слышали, сэр Робинс, этот Кудряшев всегда советуется со мной, в гости ходит ко мне…
- Очень хорошо… Вам легче будет работать, если вы будете чаще пить с этим чекистом вино… Я уезжаю… Да, я должен уехать, - ответил Робинс на немой вопрос Фишера. - Я благодарю вас за всё, что вы сделали для нашего общего дела.
Часовщик сел на стул, брезгливо отодвинул с края тарелки.
- Ваша честная работа будет отмечена. Я, Стафорд Робинс, обещаю вам, что шеф германской разведки господин Николаи не позже чем через две недели будет самым подробным образом информирован о той помощи, которую вы нам оказали. Возможно, мы с вами еще встретимся и, может быть, еще до войны с Россией. Да, я уверен, чго ошибка истории не повторится и в будущей войне наши страны будут не противниками, а боевыми друзьями. Теперь у нас один общий противник - большевизм. Мы уничтожим Советы и разделим эти обширные земли, населенные варварами. И я надеюсь, - Робинс улыбнулся, - я надеюсь, что недалек час, когда барон Пфеффер, - я могу вас называть так один на один? - получит во владение обширные поместья там, где он с такой храбростью выполняет сейчас свой долг представителя западной цивилизации… Вы не будете любезны угостить меня стаканом вина? Я хотел бы на прощание выпить с вами по стакану "Алигате".
Пфеффер достал из буфета чистые стаканы и наполнил их вином.
- Благодарю!… За ваше счастье, барон! За наших общих друзей - генерала Макса Гофмана и Сиднея Джорджа Рейли.
Робинс торжественно поднял стакан и осушил его маленькими глотками.
- Ваш Люстдорф, барон, райское местечко, и мы с Рейли обязательно приедем к вам в гости на виноградный сезон.
- Я буду рад приветствовать вас, - ответил Пфеффер. - Я надеюсь, что тогда приедет и генерал.
- Он мудрейший человек.
Робинс оживился, взглянув на часы.
- Только в голове мудреца мог родиться замечательный план крестового похода на большевизм: Англия, Франция, Германия и Италия сметут красную заразу.
- Вы верите в реальность этого союза? - спросил Пфеффер.
- Если бы я не верил, если в него не верил и ваш шеф - полковник Николаи, тогда бы мы не сидели сейчас вместе. Как говорит Рейли, это настолько необходимо, что это должно быть… Во имя этого мы идем с вами на подвиг. И мой совет вам, барон, только совет: создавайте законспирированные группы верных людей во всех ваших колониях в Одесской губернии. Старайтесь проникать во все звенья советского алпарата, еще больше войти в доверие к большевикам. Это ключ к победе, ключ от ваших будущих поместий… И пока не предпринимайте никаких активных действий. Никаких!…
Выйдя из дома Фишера, друзья Кудряшева, громко распевая, дошли до переулка. Остановились.
- Будем ждать товарища Репьева, - прошептал Кудряшев. - В случае чего, брать их без шума - и сразу в машину. Теперь по местам.
Снег валил густыми хлопьями, и на улице посветлело от него.
Недавние гости вернулись обратно к темному домику, окружили его со всех сторон. Кудряшев стал у крыльца веранды за стволом тополя. "Неужели мы ошиблись и зря затеяли весь спектакль?,. Как же тогда выпутается Репьев?…"
А Макар Фаддеевич лежал в это время в комнате немца под кроватью, сжимая в руке наган и, чтобы лучше слышать, осторожно подтянулся на локтях и прислонился ухом к свешивающемуся с кровати одеялу.
Всё получилось, как придумал Никитин: пока немец ходил за вином, Репьев, нарочно задержавшийся вместе с двумя товарищами в сенях; быстро проскользнул в комнату и спрятался под кроватью.
Вот когда пригодилось знание языков! Правда, англичанин и немец говорили очень тихо и Макар Фаддеевич не всё понимал, но из обрывков фраз ему стала ясна картина вражеского плана. Ну, на этот-то раз им уже не уйти! Для этого стоило пролежать под кроватью и не два часа.
- Нам пора! - Робинс снова посмотрел на часы с кукушкой.
Пфеффер надел высокие сапоги, кожанку, кепку, вынул из шкафа и подал Робинсу ватную куртку, шапку и варежки.
- Погасите лампу, - прошептал Робинс.
Репьев не ожидал этого, но тотчас успокоился: пусть выходят, Кудряшев ждет их. Разговор англичанина с немцем полностью разоблачил их, на допросе они не отопрутся…
Глухо хлопнула крышка и наступила тишина. Дверь даже не скрипнула.
Репьев секунду полежал и вдруг всё понял: "У них есть подземный ход!"
Он стремительно вылез из-под кровати, включил карманный фонарик. Комната была пуста. Схватился за кольцо в крышке люка, крышка не поддавалась: ее заперли изнутри.
6
Пока Репьев выбежал на крыльцо, пока они вернулись с Кудряшевым в дом, вскрыли люк и выбрались по подземному ходу к овражку за виноградником, Робинс и Пфеффер успели ускакать. Осветив землю фонариком, Макар Фаддеевич обнаружил на снегу следы подков.
Кудряшев и четверо бойцов оседлали лошадей и поскакали по следам; но едва ли они догонят врагов - во-первых, темно и следы обнаружить трудно, во-вторых, упущено минимум пятнадцать минут,
Выслушав по телефону все эти неприятные новости, Никитин приказал Репьеву немедля ехать на Большой
Фонтан, где с наступлением темноты дежурила "Валюта", и ждать там дальнейших приказаний.
Репьев сказал, что часовщик - теперь выяснилась и еш фамилия, Робинс, - говорил о предстоящей встрече с Яшкой Лимончиком. Вероятно, англичанин намеревается сегодня удрать. Откуда и как? Он может попытаться переправиться через Днестр, в Румынию - команда усилить охрану границы на берегу реки дана еще вчера утром; он может попробовать выехать поездом прямо из Одессы, а то и с ближайшей станции, под видом безобидного крестьянина - транспортному отделу Губчека приказано: усилить бдительность. Подробными описаниями часовщика Борисова и Яшки Лимончика снабжены все уполномоченные и агенты; наименее вероятно, чтобы Карпухин-Борисов-Робинс избрал путь куда-нибудь в сторону Первомайска или Николаева, - словом, вглубь страны, но не исключено и это, - и на всех шоссе и проселках выставлены дозоры. Приказ: осматривать все повозки, проверять документы у всех пешеходов. Остается море, и это наиболее вероятный вариант, - все береговые посты предупреждены, близ всех рыболовецких причалов устроены засады, подвижные наряды - жаль, что так мало пограничников! - обходят побережье с наступлением темноты. О появлении в пределах видимости Антоса и вообще всякого неизвестного судна заставы должны немедленно сообщать в Одессу и на Большой Фонтан.
Особое внимание было уделено блокированию всех подъездов и подходов к Тринадцатой станции - стоянке артельщика Тургаенко.
Само собой разумеется, всё это делалось втайне, и тот же Тургаенко никогда бы не догадался, что небольшой табор цыган, раскинувший две палатки над обрывом, связан с Чека, а черноглазая молодая цыганка, предлагающая погадать на счастье, - комсомолка…
Метеорологическая станция прислала сводку погоды на предстоящие сутки: "Облачность выше средней, видимость на море - двести-триста метров, ветер от пяти до шести баллов. Обильный снегопад. Ожидается дальнейшее понижение температуры".
Прочитав сводку, Ермаков проворчал, что предсказателям погоды следует поучиться у дельфинов, - дельфины так разыгрались, что к утру будет никак не меньше семи баллов.
- Поглядел бы я на этих ученых, если бы они пошли с нами к Большому Фонтану, - сказал Андрей Ковальчуку.
Однако, как ни плоха была погода для морских прогулок, "Валюта" храбро пошла навстречу шторму, и когда после доклада Репьева Никитину позвонил с Большого Фонтана Чумак, сторожевая шхуна была уже на месте.
- Езжай на Тринадцатую, - приказал Никитин Чумаку, - будь настороже.
ГЛАВА V
1
Выехав из овражка, Пфеффер и Робинс пересекли одесское шоссе, углубились метров на триста в степь и рысью поскакали по направлению к городу. Объезжая стороной Большой Фонтан, они услышали сквозь шум усиливающейся непогоды рокот автомобильного мотора, но не могли, конечно, догадаться, что эточ едет человек, слышавший их тайную беседу.
Робинс назвал Пфефферу место, где их ждет Яшка Лимончик, предоставив знающему окрестности колонисту самому выбирать наиболее безопасный путь.
Место это - крохотная бухточка между Тринадцатой станцией и Одессой - никогда не служило рыбакам для стоянки не только потому, что берег здесь круто падал почти к самой воде и не имел подъездов, по которым можно было бы вывезти улов, а также из-за окружавших бухточку скал и подводных камней. Требовалось большое искусство, чтобы даже при небольшом волнении подойти к берегу. Зачем рисковать без нужды!
Но именно поэтому из всех предложенных Тургаенко пунктов Робинс выбрал названную бухточку. Он понимал, что в других местах Губчека наверняка будет их подстерегать.
Чтобы отвлечь внимание пограничной охраны, помощники Яшки должны устроить по соседству шум. Само собой разумеется, о подлинной цели демонстрации знал только один Лимончик, а он был заинтересован в побеге не меньше англичанина. Даже Долговязый, которому было приказано отвлечь чекистов, не знал, что Яшка уезжает из Одессы в длительный "отпуск". Лимончик не имел привычки посвящать подручных в свои планы, и они не посмели даже спрашивать, для чего нужно "пошуметь" на берегу именно сегодняшней ночью.
Лимончик ждал Пфеффера над обрывом, у скрытого в кустах выхода из катакомб, откуда он вылез с маленьким и довольно тяжелым чемоданчиком, наполненным добычей - драгоценностями и золотом…,