- Так оно все и было, - уверенно закончил старый Сардул, а он был из тех старых солдат, к которым прислушивались, - тридцать лет выслуги, медаль за Аливал и чистейший послужной список, черт его побери. - Разве не поступили в арсенал новые мушкеты Энфилда? Разве не приготовлены для них патроны в смазке? Как же теперь нам придерживаться правил нашей веры?
- Говорят, джаванам в Бенаресе разрешили самим смазывать патроны, - заметил Пир-Али, но на него зашикали. [XVI*]
- Так говорят! - воскликнул Рам Мангал. - Это вроде тех историй, которые сочиняют о том, что для смазки используют только бараний жир - но если бы это так и было, то зачем бы нужно было каждому готовить свою смазку? Все это ложь, так же как и Акт о вербовке, когда нам твердят, что он касается только снабжения и никого не заставят ехать на службу за море. Спросите в Девятнадцатом полку, не говорили ли офицеры, что солдатам придется служить в Бирме, если они станут отказываться от патронов в нечистой смазке! Но только они откажутся - вот тогда и посмотрим! - Он отчаянно взмахнул рукой. - Нечистая атта - еще одно звено этой цепи, подобно проповедям, которые бормочет эта старая сова Рейнольдс-сагиб про своего Иисуса и которые Кармик-аль-Исмит разрешает ему вести нам на горе. Он хочет опозорить нас!
- Это абсолютная правда, - мрачно подтвердил Сардул, - но я все же не поверил бы в это, если бы такой сагиб, как мой старый майор Макгрегор - не он ли в Кандагаре принял на себя пулю, предназначенную мне - посмотрел мне в глаза и сказал, что это - ложь. Жаль только, что Кармик-аль-Исмит не такой, и сегодня таких сагибов уже не осталось, - добавил старый солдат с горечью, - а сама армия - лишь жалкое подобие того, чем была когда-то. Знали бы вы сегодня, какие были офицеры - если бы видели Сэйл-сагиба или Ларринш-сагиба или сагиба Коттона - вот это были люди! - (Поскольку Сардул служил в Афганистане, я ждал, что он назовет и имя Ифласс-ман сагиба, но он так и не сделал этого, старый ворчливый ублюдок.) - Они бы скорее умерли, чем покрыли бесчестьем своих сипаев; они называли нас своими детьми и мы были готовы идти за ними даже в преисподнюю! Но теперь, - тут он снова покачал головой, - все это кутч-сагибы, не пукка-сагибы, да и рядовые английские солдаты ничуть не лучше. В дни моей юности английский воин называл меня братом, протягивал мне руку, предлагал мне свою флягу с водой (конечно же, не понимая, что я не могу взять ее). А теперь эти ничтожные людишки плюют на нас, называют нас обезьянами и хубши, и рвут наши священные шнурки!
Большая часть всех этих разговоров была полной ерундой и я не сомневался, что тут не обошлось без провокаторов, разжигающих недовольство всеми этими бессмыслицами насчет смазки для патронов и нечистой пищи. Я чуть не сказал об этом вслух, но подумал, что будет неразумно привлекать к себе внимание - да и к тому же, по большей части, это не была столь уж горячая тема, чтобы воспринимать ее слишком серьезно. Я знал, что все солдаты уделяют крайне серьезное внимание своей религии - в особенности индусы - и предполагал, что если инциденты вроде этого, со священным шнурком, возмутят их, все старые обиды выплывут наружу - но вскоре буду забыты. Однако должен признаться, что то, что Сардул сказал про британских офицеров и солдат, напомнило мне о предчувствиях Николсона. С момента моей вербовки на службу я редко видел британских офицеров, кроме как на парадах. Похоже, они с полным спокойствием оставляли свои войска на джемадаров и прочих унтер-офицеров - конечно же, "Мусор Эддискомба" [XVII*] - и, несомненно, порядка в британских частях гарнизона Мирута было значительно меньше, чем, скажем, в Сорок четвертом полку, памятном мне по прежним афганским денькам или полку горцев Кэмпбелла.
Я получил явное доказательство этому день или два спустя, случайно столкнувшись на базаре с драгуном: этот грубиян пер напролом и наступил мне на ногу.
- С дороги, черномазый ублюдок! - заорал он, не видишь, что-ли, банчутс, что перед тобой сагиб?
Драгун замахнулся было на меня кулаком, но я просто положил руку на рукоять моего ножа и глянул исподлобья - и тот не решился ни на что большее. - Иисусе! - только и проговорил он и прибавил шагу.
Лишь отойдя на другой конец улицы, он отважился поднять камень и швырнуть им в меня - разбив какое-то блюдо на лотке неподалеку - и смылся.
"Я запомнил тебя, парень, - подумал я, - и настанет день, когда тебя схватят и наславу выпорют". (Что я и сделал, когда возникла возможность.) Я никогда еще не был так зол - этот негодяй, зачатый в помойной канаве Уайтчепела, посмел наступить мне на ногу! Стоит сказать, что если бы двумя месяцами раньше он сделал бы то же самое с каким-то туземным солдатом, я бы и глазом не моргнул - да и теперь, наверное, тоже: эти черномазые понимают только пинки. Но я - совсем другое дело и должен вам сказать, что чувствовал я себя после этого препаршиво, так как не мог отплатить этой свинье той же монетой. Так что старый Сардул во многом был прав. Британцы теперь не испытывали к туземным солдатам того уважения, как в мои юные годы; возможно, мы тоже раздавали черномазым затрещины и пинки (помню, я и сам это делал), но все же к сипаям относились получше, чем к остальным.
Сомневаюсь также, чтобы кто-нибудь из командующих прежних дней допустил что-либо вроде парадов с проповедями, на которые решился Кармайкл-Смит. Сначала я было не поверил казарменным сплетням, но уже в первое же воскресенье, этот англиканский факир с физиономией гробовщика, преподобный Рейнольдс, делал нам смотр на майдане и нам пришлось выслушивать в его исполнении притчу о блудном сыне - как вам это понравится? Рейнольдс читал нам ее по-английски из Библии, а риссалдар, ощетинившись бакенбардами, стоял рядом по стойке "смирно", в полном парадном мундире, и орал на весь плац свой собственный перевод:
- У заминдара было два сына. Это был сумасшедший заминдар, поскольку он еще при своей жизни отдал младшему его часть наследства. Несомненно, ему пришлось занять для этого денег у ростовщика. Конечно, младший сын потратил все, кувыркаясь со шлюхами на базаре и без меры потребляя шераб. А когда деньги закончились, он вернулся домой, а его отец выбежал встретить его, так как был очень рад - одному Богу известно, почему. И в глупости своей, этот сумасшедший отец убил свою единственную корову - он, очевидно, не был индусом - и они праздновали, поедая ее мясо. А старшему сыну, который был очень ответственным и оставался дома, стало завидно - не могу сказать, почему - разве что корова составляла его часть наследства? Но отец, который не любил старшего сына, отругал его. Эта история была рассказана Иисусом евреям, и если вы поверите в нее, то не попадете в рай, а вместо этого воссядете по правую руку английского лорда Бога-сагиба, который живет в Калькутте. И там вы будете играть на музыкальных инструментах по приказу Сиркара. Парад - р-разойдись!
Не знаю, когда мне еще более пришлось устыдиться моей церкви и моей страны. Я не более религиозен, нежели любой человек - то есть я соблюдаю все внешние приличия и по праздничным дням читаю вслух заповеди Господни, потому что этого ожидают от меня мои арендаторы - но я никогда не был таким дураком, чтобы путать религию с верой в Бога. Многие священнослужители вроде этого невыразимого Рейнольдса поступают неправильно - и самоуверенно остаются слепыми ко всему тому злу, которое могут нанести. Этот идиот был так упоен своими проповедями, что просто не мог понять, каким он выглядит дурно-воспитанным и агрессивным. Полагаю, он считал индусов высоких каст упрямыми детьми или пьяными уличными торговцами - грешными и недалекими, но вполне созревшими для стези спасения, если только он укажет им путь. Он стоял, со своим елейным жирным лицом и поросячьми глазками, благословляя нас с пеной у рта, в то время как мусульмане едва сдерживали смех, а индусы - просто кипели от возмущения. Лично я бы нашел все это забавным, если бы не мысль, что все эти безответственные христианские подвижники только осложняют проблемы для армии и Компании, у которых и без того хватает работы. Все это было глупо и абсолютно не нужно - ведь всех этих языческих суеверий, несмотря на их кажущуюся бессмысленность, все же было достаточно для того, чтобы держать это отребье в узде - а для чего же еще нужна религия?
Тем не менее подобные дикие попытки спасти души индийцев предпринимались не только в Мируте, но и во многих других местах, в зависимости от религиозного пыла местных командиров и, по моему мнению, стали основной причиной последовавших волнений. [XVIII*] Я не одобрял этого - но не мог ничего с этим поделать. Кроме того, были и более важные вещи, которым мне следовало уделять внимание.