- Тебе не откажешь в умении говорить… И сколько я помню, ты всегда вел себя осмотрительно, - он посмотрел на Щелкуна с признательностью. - Что же ты хочешь посоветовать мне?
- Не надо ходить к ним в открытую, не надо вести с ними честные речи. Князья и бояре только зовутся благородными. На самом же деле они подлее самого подлого бродячего пса. И если б тебе удалось посмотреть у Мстислава нёбо, ты бы убедился - оно столь же черно, как нёбо его цепного кобеля. И повадки их схожи: оба норовят напасть со спины.
- Это верно замечено! - согласился Глеб. А Щелкун продолжал:
- Обуздай сейчас свою ненависть. Те козлоголовые, что сидят сегодня в палатах под прикрытием стен, никуда от тебя не уйдут!.. Но чем лучше ты обдумаешь каждый свой последующий шаг, тем горше будут плакать твои враги.
- А мы тебе поможем, - прорычал Волк. Его зеленые глаза сверкнули лютым огнем. Глеб поглядел на друзей тепло:
- Я благодарен вам за ваши слова. Но не могу позвать вас с собой, ибо не рассчитываю выйти из драки живым. Так же сложит голову всякий, кто примет сегодня мою сторону. И я спрашиваю, зачем вам прежде времени обрекать себя на погибель? Волк ответил:
- Не думай, что только у тебя водятся счеты с князьями и боярами…
Этот разговор мог бы продолжаться бесконечно. Но Волк и Щелкун все же убедили Глеба не ходить сейчас в Гривну.
Они сказали:
- Есть у нас одна придумка, брат.
И все вместе ушли с дороги и скрылись в лесу.
Глава 19
Князь Мстислав восседал на троне, обитом синим вытершимся бархатом, Святополк - на лавке у окна. За зыбким столиком в углу сидел старый худой писарь с жиденькой козлиной бородой; он с усердием, со скрипом водил пером по свитку бумаги…
- Написал? - строго спросил Мстислав.
- Да, господин, - старик-писарь повернул лицо; оно, с мелкими чертами, напоминало мордочку мыши.
- Хорошо. Пока не пиши, - кивнул молодой князь. - Мы должны обсудить вознаграждение.
Мстислав обернулся к Святополку и вслух размышлял:
- Пять гривен серебра обещать - много; три гривны серебра за голову Глеба, пожалуй, мало. Думаю, четыре гривны - в самый раз будет…..
Святополк поднялся с лавки, прошелся мимо писаря, заглянул мельком в написанное, сказал:
- Есть у меня, государь, некоторые сомнения насчет серебра. Даже одна гривна дорого стоит, не говоря уже о трех и четырех. Зачем черному люду, к коему мы будем ныне взывать, гривны серебра?.. В доме боярина, например, или княжича, или купца встретить серебро в гривнах - дело обыкновенное. Вроде как и к месту!.. Но мы-то будем обращаться к людям подлым, происхождения низкого - к людям бедным. Им кольцо серебряное иметь - уже счастье. А тут целые гривны серебра!..
Святополк замолчал, поглядел на Мстислава, желая, видимо, узнать, как относится молодой князь к его словам.
Мстислав был весь внимание:
- Продолжай…
Седенький писарь тоже слушал с интересом, поводил мышиной мордочкой туда-сюда.
Святополк, почувствовав одобрение князя, продолжал:
- Гривна серебра, спрятанная в хлеву, - это по меньшей мере странно… Мне думается, государь, разумнее буде предлагать смердам что-нибудь попроще: к примеру, двух лошадей, или трех коров, или пахотное поле…
Князь согласился:
- Вероятно, лошади - удачнее всего… А серебро из казны черниговской мы найдем как применить…
Святополк, довольный, заулыбался:
- Мне позвать конюшего? Узнаем, сколько лошадей в стойлах…
- Не надо, - бросил Мстислав. - Пиши, старик, - трех лошадей за голову Глеба. Не будем скупиться. Пообещаем еще обильное угощение на княжьем дворе. Пиши, старик!.. В голодное время обильное угощение - хорошая приманка.
Козлобородый старец скрипел пером, тихонечко шмыгал носом.
Мстислав хотел еще сказать что-то, но дверь распахнулась, и вошел Рябой. Его наплечники поскрипывали, а стальные обручья при ходьбе задевали за бляхи, коими был расшит пояс, и при этом издавали неприятный щелкающий звук.
Князь поморщился.
Рябой склонил голову в поклоне:
- Господин! От главных ворот пришли стражники и говорят: два крестьянина привезли тебе в подарок тура.
Святополк у окна оживился - он был чревоугодник известный; но ничего не сказал, ибо даже с его беззастенчивостью не решился говорить вперед князя.
А молодой князь выразил удивление:
- Тура? Какого тура?..
- Убили на охоте, - пояснил Рябой. - Надумали сделать подарок.
Мстислав поразмыслил немного:
- После давешней охоты у нас мяса в избытке. Совсем нет места в леднике. Как бы черви не завелись!.. Гони их в шею - этих умников! Один раз тура привезут, а потом весь год что-нибудь клянчить будут. Гони их прочь!..
Рябой кивнул и вышел.
Однако не успел Мстислав припомнить, на чем они остановились, как Рябой вернулся, и опять послышалось неприятное княжескому слуху бряцанье.
Мстислав раздраженно сверкнул глазами:
- Что еще!..
Рябой кивнул назад, на дверь:
- Стражники говорят, что это очень красивый, черный тур. Говорят, необыкновенный тур…
- Что же в нем такого необыкновенного?
- Говорят, очень большой тур. Они еще не видали такого…
- Ну и пусть! - начинал злиться князь. - Я же сказал, большая гора мяса нам ни к чему. Пусть на площади рассекут и, кто там голодный, раздадут…
Но Рябой не уходил, переминался с ноги на ногу. Святополк вставил:
- Почему бы не взглянуть на диковинного тура? Всякому охотнику любопытно посмотреть на очень большого добытого зверя…
Но Мстислав уже был не в настроении:
- Любопытно смотреть, как зверь умирает. На тушу смотреть скучно.
Рябой поднял на него глаза:
- И еще кое-что, господин…
- Гони прочь, я сказал!.. Рябой был настойчив:
- Эти люди, охотники то есть… говорят, что зовут тура - Глеб.
- Как это? - опешил князь. - У тура есть имя? Рябой развел руками:
- Так сказали эти люди. А мое дело лишь передать… чтобы вы потом, господин, не гневились.
Мстислав на мгновение задумался, сказал:
- Да, действительно, мне хотелось бы узнать, почему тура зовут человеческим именем. Да еще Глебом! - князь бросил взгляд на Святополка. - Пожалуй, на этого тура стоит взглянуть. Где он?
Рябой отступил шаг назад и еще раз поклонился:
- Если прикажете, его привезут. Повелев, чтобы тура поскорей привезли, Мстислав направился на крыльцо. И Святополк поспешил за молодым князем, и многие домашние, и с ними многочисленная стража.
Ожидали на крыльце, переговаривались, с нетерпением поглядывали на ворота.
Вот ворота распахнулись, и вошли на широкий двор несколько стражников. За ними две лошади тянули повозку, на которой покоилось нечто громадное и черное.
Косматые цепные псы, учуяв дикого зверя, тут же вскочили и залаяли хрипло, зарычали, брызгая слюной. Удерживаемые железными цепями, они рвались к повозке, становились на задние лапы, вращали налитыми кровью глазами.
За повозкой следовали двое крестьян, оба были весьма примечательного вида: один - приземистый крепыш с узловатыми мускулистыми руками и с нечесанной копной волос соломенного цвета, другой - высокий, плечистый, костистый и с волчьей шкурой на плечах…
Позади охотников шла еще дюжина любопытных воинов, которые тоже не хотели упустить случая подивоваться на огромного редкого зверя. И еще шли какие-то люди, но князь не пустил их на двор - повелел запереть ворота.
Повозку остановили под самым крыльцом.
Мертвый зверь был в самом деле очень больших размеров. Ни Мстислав, ни Святополк, поучаствовавшие на своем веку во многих охотах, такого большого тура еще не видывали. Они, как завороженные, смотрели на него.
И всех остальных - и воинов, и челядинов - впечатлил добытый удачливыми охотниками зверь.
С некоторым даже испугом оглядывали княжьи дворовые люди могучие грозные рога, толстый загривок, покрытый жесткими черными волосами, мутные мертвые глаза, вывалившийся бледно-розовый язык… Кто-то из воинов слегка ткнул туру в грудь копьем:
- Каков бык, а! Отродясь такого не видел! Всем быкам бык!
Другие посмеялись:
- Такого на тропе встретишь и все - считай, что не жил!..
Покосились на князя.
В стороне, чуя звериный дух, остервенело хрипели и гремели цепями псы.
Рябой осторожно, словно опасаясь, что диковинный тур вдруг оживет, потрогал его спину рукой:
- Как каменный!
Один охотник, тот, что был с нечесанной гривой, сказал:
- А он и есть каменный! Черного цвета… Их, этих туров, так зовут.
Воины удивленно качали головами, щупали зверя, восклицали:
- Лоб-то, лоб!.. Топором не проломишь…
- А копыта, смотри! Что твоя голова…
- Надо ж было взять такого!..
Святополк, склонившись сзади к уху Мстислава, с улыбочкой нашептывал:
- Язык можно сейчас отварить. Полакомимся!.. А на завтра велим приготовить студень… И еще бы, государь, было бы недурно отведать печени. Печень очень я люблю жареную с греческим луком…
Мстислав ответил Святополку схожей улыбкой:
- Тебя погубит, киевлянин, неумеренность в еде. Но тот на ответ был скор:- О, всякую неумеренность я люблю! И неумеренность в еде, и неумеренность в вине, а особо - неумеренность в постели. Пока молодость не отцвела, ею надо пользоваться, не соблюдая никакой умеренности. А вот когда я буду стар, тогда и подумаю, сколько мне есть, сколько мне пить и сколько девушек тащить под одеяло…
Князь усмехнулся:
- Так все живут в Киеве?.
- О да!
Князь вздохнул: